Заброшенный город надежд

Моё психическое здоровье пошатнулось прошлым летом, когда погиб отец, но на самом деле я бы даже сказала, что оно с грохотом рухнуло.Это случилось внезапно, в один из солнечных дней, я помню его в мельчайших деталях, потому, что мои кошмарные, вечно повторяющиеся сны, не дали бы мне о нем забыть. Вот отец, полностью одетый в свою полицейскую форму сидит и ест свой любимый черничный йогурт пачкая усы и четкими движениями вытирая их салфеткой, и вот, закончив утреннюю трапезу мы садимся в его полицейскую машину, иногда, когда его дежурства были спокойными он довозил меня до школы или улочки на которой она находилась, хотя наш городок был маленьким и это выглядело комично если учесть, что мне было уже 17. И все же, я прекрасно понимала, что дело отнюдь не только в заботе, с каждым годом всё больше людей уезжали. Дома приходили в непригодность и маленький тихий уголок в котором все мы имели счастье жить, постепенно становился похож на призрак. Район в котором находилась моя школа, выглядел мрачнее всего, детей обучали в старом ветхом здании из красного кирпича, которое всем своим видом кричало, словно сварливая старуха: «Школа - не место для развлечений!» и если подумать, требовало срочного ремонта, в свое время в нем учился мой дед и отец, правда тогда она ещё не находилась границе с заброшенным заводом и районом в котором большинство домов годились, разве что, под снос. В это утро его дежурство, которое, кстати, подходило к концу, прошло спокойно и он, находился в приподнятом настроении что-то напевая себе под нос. Я внимательно за ним наблюдала и на секунду наши взгляды пересеклись, он тепло улыбнулся и его ладонь одним легким движением взлохматила мои волосы, я ненавидела когда он так делал и всем видом показала, как недовольна, на что он усмехнулся и закатил глаза, когда мы были на пол-пути к пункту назначения, из его рации с характерным шуршанием донесся голос диспетчера. Он нахмурился. Его настроение пережило резкий скачек из одного состояния в другое, пальцы с обгрызенными ногтями(дурная привычка) нервно забарабанили по рулю, он вздохнул и повернулся ко мне. -Мне нужно ехать, Ни,- по его лицу было заметно, что он не хочет прощаться, но долг службы часто обязывал его делать то, что ему совсем не хотелось. -Ничего,- я улыбнулась, переживал он зря, я всегда понимала, что работа полицейского требует спонтанных решений, тем более, что до школы оставалось идти всего-ничего. И вот я стою на углу где пересекаются те самые районы, такой грустной и пустынный с одной стороны и более-менее оживленной с другой, возможно благодаря школьникам которые проводили здесь много времени, пусть и не по своей воле, а возможно благодаря парочке ухоженных домиков и красивому садику миссис Финикс, которая жила прямо напротив старого завода. Многие поражались упрямости и непоколебимости этой сухонькой дамы. На её улице соседей осталось немного, но она продолжала преподавать математику и никак не хотела верить, что однажды может случиться так, что ей придется остаться совсем одной в тусклом городишке, в котором собираются наркоманы и часто находят все новые жертвы молодых девушек. И хотя мы с ней очень хорошо общались, мне казалось, что я не имею права рассказывать ей о том, что как бы мне того не хотелось, мои родители тоже всерьез задумывались о переезде и уже даже нашли нам подходящий дом. Отец кинул на меня проницательный взгляд будто оценивая не обижена ли я, что он вот так просто уезжает, но я улыбнулась и он чмокнув меня в щечку, включил мигалки. Через минуту полицейская машина уже скрылась из виду, в зоне, что по праву могла считаться мертвой. Чтобы дойти до школы, мне оставалось лишь завернуть за угол, но я настолько горела любопытством, что решила срезать дворами немного в другую сторону, как раз в ту по которой застревая на бездорожье поехала машина моего отца. Я знала и другую дорогу, через темные дворы которые легко могли вывести меня к одному из последних работающих заведений этого покинутого всеми участка, диспетчер точно назвала адрес и так как я не жаловалась на плохую память, то всё же решила, что это один из тех шансов, чтобы посмотреть, хотя бы одним глазком, как папа расправляется с преступностью. В нашем маленьком городке очень редко случалось, что-то подобное, что-то громкое и требующее не только опознания тела и сбора улик, но и задержания преступников прямо на месте преступления. Не удивительно, что я считала большим грехом проигнорировать столь «занимательное» зрелище. Я успела, как раз вовремя, спрятавшись за углом изрисованной граффити стены, запах мочи ударил в нос, это был очень грязный квартал и именно здесь происходила большая часть потасовок, на которые отцу приходилось срываться посреди ночи, а иногда даже средь бела дня. Именно сюда шли любители любви на одну ночь, в поисках продажных девушек. Коленки болели от быстрого бега, но я все крепче прижималась к холодной, грязной стене, наблюдая неприятную картину пьяной драки. Прямо у бара, что-то связанное с наркотиками или может быть даже ограбление, если учесть что один из парней держал в руках какой-то пакет, и вот я стою, храбро наблюдая эту картину, на пустой разбитой от времени дороги, среди заброшенных домов и темных окон небрежно заколоченных досками, я представляю как однажды буду стоять с ним рядом в такой же как у него полицейской форме. Но внезапно, откуда-то из противоположного моему темного угла, появляется парень, пистолет в его руках совсем не смотрится, но подкравшись к моему отцу со спины, он вытягивает его вперед, словно в тире где-нужно стрелять по банкам , я хочу закричать, но в горле ком, я хочу схватить парня, но меня словно приковало к месту, я слишком далеко, я лишь наблюдатель. Секунда, может быть две и вот отец падает посередине дороги, откуда-то сбоку раздаются сирены полицейских машин, преступники разбегаются в разные стороны видимо осознав масштабы проблемы, и я понимаю как же все же ничтожна, мала, труслива, я с горечью проглатываю противную пилюлю имя которой «истина», простоя истина, что в этом вся жизнь, она ничего не стоит, но мы ей дорожим, она слишком внезапна, непредсказуема и жестока, с ней бесполезно бороться, потому что она та еще своенравная сука. Мама всегда говорила, что работа в полиции совсем не подходит, таким мягким людям как он и это было правдой. Именно отец всегда учил нас с братом решать проблемы словами, без применения грубой силы и если мне его наставления помогли избежать крупных ссор, то брату до его советов не было никакого дела. Нас с мамой он не бил, но очень часто попадал в отделение из-за мелких драк, на которые его толкала без сомнения не очень хорошая компания. Отец обычно после этого всегда вздыхал и не в силах смотреть на его боевые раны - уходил, оставляя сына на сутки за решеткой, в надежде, что это что-то изменит, но это ничего не меняло. А теперь всё изменилось; Мама чтобы хоть как-то забыться начала пропадать на дежурствах в клинике, сначала через день, а теперь, когда мне стукнуло 18, уже постоянно. Появляясь дома только временами, мы никогда не были с ней так близки, как с папой и она почему-то решила, что лучший вариант для лечения моей проблемы, тем более спустя столько времени - это оставить меня наедине со своими мыслями. И это было правильно, если подумать, что она совсем не умела успокаивать, но лишь отчасти, потому что ссора с подругой или парнем - это одно, а смерть отца совсем другое. Первое время меня выслушивали, утешали, брат был нежен и как можно более снисходителен, а мать таскала меня по всяким мозгоправам, которые твердили, что все мои проблемы пройдут со временем, но они не прошли. А теперь, еще и усугубились. Непрекращающиеся кошмары, стали доводить до истерики по пробуждению, панические атаки чувствовали своим долгом, навещать меня каждый день в разное время и что было страшнее всего, я никак не могла всё это объяснить. Просто в какой-то момент, я вновь оказывалась там и не могла пошевелиться, а из пустых заколоченных окон на меня смотрели строгие глаза отца. Он разочарованно мотал головой будто укоряя меня за что-то, а потом его тело с простреленной грудью вставало и уходило, остановившись в пол оборота будто желая что-то сказать, но в итоге возвращаясь в исходное положение и медленно удаляясь, я помню, как он сотни раз точно так же уходил из участка не желая смотреть на Лиама за решеткой и коря себя за то, каким он воспитал своего родного сына. Конечно, ничего в этом не было, но почему-то после такого сна я не могла нормально соображать, а он повторялся иногда 2 или 3 раза за ночь, сводя меня с ума. Месяц назад сон подкрепился галлюцинациями, временами я видела его на перекрестках, в магазинах, парках и с каждым днем его взгляд становился все страшнее, а сны приобрели более яркие очертания, подкрепляясь смутными образами страшных теней. И вот сейчас, я сидела на кровати после очередного пробуждения.В этот раз в моём сне я всё в том же самом знакомом мне переулке захлебывалась в крови, в то время как мой отец отдалялся всё дальше и дальше, а в заколоченных окнах его лицо качало головой всё с тем же укором, время от времени во сне появлялись различные детали в зависимости от моего самочувствия, но эта несомненно была самой пугающей из всех за долгое время. -Николь! Опять? Меня это задрало! Тебе что не помогают таблетки? - послышался из коридора голос Лиама, я знала, что его жизнь не проста, ведь он работает днем и ночами пропадает со своей компанией на вечеринках и совсем иногда за решеткой, о да, она очень не проста, черт возьми, но я ничего не могу с собой поделать. Глаза заволокло слезами, ему как и маме не дано было понять, что я чувствую и от этого было в сто раз больнее. Они были счастливыми людьми, для них кошмары были лишь кошмарами, редким и временным явлением. Они - продолжили жить, а я осталась где-то там на той самой улице. Я заметила, как его расплывчивый силует присел на край моей кровати, я смахнула слезинку, за ней последовала другая. Брат тяжело вздохнул и притянул меня к себе, я не скажу чтобы насильно, но т.к он был очень крепко слажен, то у меня не хватило бы сил сопротивляться,- пойми же ты наконец, всё в прошлом. -Для тебя. -Ох бабы, вечно вы ноете о чем-то, посмотри на себя, сидишь дома, хоронишь себя заживо, надумала себе болезней,- последние слова вывели меня из себя и я принялась колошматить его в плечо в приступе истерики, но он перехватил мои руки заломив их за спину,- успокойся,- я принялась брыкаться,- но он зафиксировал их больнее,- успокойся!- на секунду я покорно ему подчинилась,- так, дыши глубже, еще глубже, легче?- я кивнула, мне и правда стало легче, хотя такой метод нельзя было назвать гуманным, его светло-карие глаза внимательно на меня смотрели, я ощущала в них нежность и любовь, хотя он никогда этого не показывал. Лиам не был похож на отца характером, но внешне, он был его копией, темные волосы вечно зачесанные наверх, широкие ладони, атлетически слаженное тело и ухоженная бородка, в которой вечно застревали крошки. -Лиам, прости меня, я не хочу этого, ты же знаешь? -Знаю, в глубине души я думаю, что знаю, если она у меня есть конечно,- он ухмыльнулся. -Есть,- он уже хотел встать с моей кровати, но я схватила его за ладонь,- постой, мне очень страшно, побудь со мной еще немного,- кажется мой взгляд был настолько умоляющим, что он вынужден был согласиться. -Ладно, хрен с ним, все равно уснуть не смогу. -Если хочешь спи со мной, но только не уходи, даже одеяло можешь забрать,- я с легкостью скинула с себя одеяло, по телу сразу же поползли мурашки. Он улыбнулся. -Не глупи,- он накинул на меня отвергнутое одеяло,- закрывай глаза и засыпай, ладно? Я сейчас вернусь. -Куда ты?- я испуганно вскочила с кровати, но он уже вышел из моей комнаты. В квартире царила темнота и тишину разрушал лишь скрип паркета, я аккуратно встала с кровати и подошла к своему рабочему столу. Часы на телефоне показывали 2:30 и я тяжело вздохнула. За окном падал снег и улицы освещал лишь свет из окон комнаты Лиама, на нашей улице почти не осталось домов в которых кто-то жил. Мама всё чаще обсуждала с нами переезд, последний раз она ясно дала понять, что мы доживем здесь в лучшем случае, до конца зимы, тогда у меня случилась истерика, но она не слышала меня, она просто устала меня слышать. -На что ты там смотришь?- спросил Лиам, на его плечи был накинут теплый шерстяной плед. -Мне вспомнилось, когда мы были маленькими, точнее когда я была маленькая, мы с тобой соорудили здесь целый дом из снега, его тогда было очень много, помнишь? -Ага,- Лиам зевнул. -Ничего ты не помнишь,- буркнула я -Ни, я просто хочу спать, ложись уже,- он аккуратно отвел меня от окна и уложил на кровать, я натянула одеяло до самого носа и Лиам прилег рядом, сразу же закрывая глаза. -Что бы я без тебя делала?- вопрос тонул в тишине зимней ночи, и хотя Лиам мне не ответил, я все же заметила на его губах легкую улыбку, которую не способна была скрыть не одна темнота. Когда я родилась Лиаму было уже 6 лет и насколько я могу знать из рассказов отца, он был не очень рад моему появлению, ревновал, очень много капризничал и даже предпринимал попытку сбежать из дома, что не очень частый случай, особенно для ребёнка его возраста. Но он никогда не был трусом. В детстве он ни раз доводил меня до слез, запирал в комнате и выключал свет придерживая дверь с другой стороны, пока я не заливалась в таких рыданиях, что тряслись стены. Отбирал игрушки, толкал и закидывал снегом. Родители очень сильно его ругали, а он придумывал все новые способы мне насолить. Но не смотря на все это иногда он делал, что-то, что переворачивало все с ног на голову. Однажды в один из дней родителям пришлось оставить нас вдвоём, тогда мне едва исполнилось 3 года. Нет, они вовсе не были безответственными, но мамина ближайшая подруга, которая жила через улицу от нас нашла мужа мертвым прямо на пороге входной двери, кто-то проломил ему черепную коробку, вырванной с корнем дверной ручкой. И так как все соседи собрались, чтобы либо поглазеть, либо поддержать бедную женщину, нам пришлось остаться наедине. Дождь яростными каплями барабанил по стеклу, Лиам играл в свою карманную-приставку, а я сидела у окна, разложив на подоконнике своих кукол, внезапно сверкнула молния да такая яркая, что меня ослепило. Старая ива у дома наших соседей накренилась и упала. Задев провода и грохнувшись на припаркованную соседскую машину, разнося по округе звон битого стекла, скрежет метала и пронзительный звук сигнализации, который уже ничем не смог бы ей помочь. Свет моментально погас. Лиам подошел ко мне со спины и я вскрикнула, но он приобнял меня и протянул свой любимый фонарик на батарейках, тогда этот жест показался мне само-собой разумеющимся, насколько я вообще могу помнить тот случай, но он вовсе не обязан был этого делать. Мы словно два шпиона, спустились по лестнице на первый этаж, я храбро освещала наш путь фонариком. Гром громыхнул вновь и от неожиданности я подскочила на месте, чуть не уронив единственный источник света. Лиам цокнул языком,но не обернулся продолжая бесстрашно двигаться впереди и когда мы оказались на кухне, начал открывать все ящики подряд, я знала, что мама запрещает нам трогать спички и уж тем более свечи, но Лиам достал именно их из самого крайнего ящика. Когда он зажег первую пару свечей, комната наполнилась светом и пляшущими тенями, его взгляд был в точности как у отца, когда он был сосредоточен. И вот он чиркнул коричневой головкой спички высекая искру, чтобы зажечь еще одну пару свечей, как кто-то с силой забарабанил в дверь. От неожиданности его рука дернулась и он уронил её на стол. Пламя сразу схватилось за беззащитную ткань кружевной скатерти. Он среагировал мгновенно, выплеснув на огонь графин воды и оттащив меня в другую сторону комнаты. Пока он зачем-то вновь и вновь поливал слегка обуглившуюся поверхность стола, я услышала за дверью голос мальчика, он звал Лиама и я решила его впустить. Он был взъерошен и промок до нитки, я с удивлением на него смотрела, где-то секунд 30, пока Лиам не прогнал меня, заставив пообещать, что никогда больше не открою дверь без его разрешения. В тот вечер я обиделась на него и уснула на диване, но сквозь дремоту, я почувствовала, как он накрывает меня большим папиным свитором. И таких случаев было много, в школе он был крутым парнем, вокруг него вились девчонки, конечно, как же ещё? Ведь он был капитаном футбольной команды, задирой и крутым тусовщиком. Меня же никто не задирал, но и дела до меня никому не было, если конечно кто-то не интересовался у меня братом. Моя верная подруга Бетани, была единственной с кем я была по настоящему близка, она не любила моего брата и всегда поддерживала меня, во всем, кроме любви к этому городу. На протяжении всей учебы Лиам иногда делился со мной обедом, с таким видом будто он должен это сделать, хотя я знала, что никто не заставлял. Когда мне исполнилось 11, мальчики начали оказывать мне знаки внимания, которые скажем так, не всегда были приятны и один из таких поклонников, ни раз задирал мою юбку и подставлял подножку, отчего все смеялись над моим положением, я даже получила прозвище «среда», потому что пол школы видело эту надпись на моих трусиках, хотя был понедельник. Но моему обидчику предстояла участь куда более страшная, чем какое-то прозвище. Когда я поднялась с колен, Энди Микшон показал мне язык и уже даже хотел убежать, как неожиданно для себя врезался в накаченный торс моего брата, который схватил его за грудки и безжалостно прижал к стене, приподняв над землей. -Не хорошо обижать девочек, ты знаешь? -Зна-наю. -А почему же ты это делаешь? -я…я… -Что ты? М?- парни по обе стороны от моего брата засмеялись. -Смотри какой мямля, ты еще не наложил себе в штанишки?- один из парней сложил руки в кулаки и принялся наиграно комично вытирать ими слезы. -Что же, око за око,- мой брат опустил его на землю и резким рывком стянул с парня штанишки, на трусах красовалось одно большое мокрое пятно, отчего мальчик вынужден был покраснеть. Все вокруг смеялись над ним. -Спасибо,- сказала я Лиаму когда тот проходил мимо меня. -С чего вдруг? Это не ради тебя если что,- брат засмеялся и прошел мимо. Однако дома, когда моему отцу позвонила мать Энди и отец заставил Лиама целый месяц бесплатно стричь газоны миссис Микшон, под истеричный смех молокососа. Я поняла, что брат, сделал это только ради меня. Почему-то отец, когда я пыталась оправдать Лиама, объяснив всю ситуацию на самом деле, все равно назвал поступок брата недостойным и все же, что бы не говорил отец, а после этого меня никто не трогал, даже по поступлению брата в удаленный от дома колледж.