Заложники чести

      Теплый осенний вечер разлился за окнами Гриффиндорской гостиной. Уже почти закатившееся солнце окрасило верхушки деревьев Запретного леса в золотисто-алые тона, словно заявляя свою принадлежность к Львиному факультету. Объятые закатной дымкой деревья своим недвижимым величием напоминали сказочных троллей, сошедших с гор и застывших под смертельными для них лучами солнца.       Любой находившийся в гостиной гриффиндорец мог полюбоваться этим прекрасным зрелищем, если бы ему было дело до того, что творилось за окном его Башни. Сейчас собравшихся старшекурсников волновала только игра, в который раз затеянная Ли Джорданом. Игра эта была усовершенствованной версией «Правда или действие», только намного безжалостней: каждый участвующий писал на бумажках задания и вопросы, складывая их в специально приготовленные магические шапки. Главным отличием от обычной игры было то, что вытянувший записку не мог отказаться от выполнения, поскольку, коснувшись шапки, он заключал с ней магический контракт на выполнение одного задания. Шапку, конечно, можно было обмануть, но пока это удалось только близнецам Уизли. И как именно они это провернули, братья не говорили никому.       Идея этой игры пришла в голову Ли еще во времена Турнира Трех Волшебников, когда Гарри Поттер громко сетовал на свойства Кубка своей подруге Грейнджер. Прослушав получасовую лекцию о Кубке, которую затянула Гермиона, Ли вынес для себя много полезной информации, в том числе и нужное заклинание, которое впоследствии и легло в основу вечерней забавы.       Рассказывая о своей идее друзьям, Ли не ожидал, что она так придется им по душе. Теперь почти каждые выходные можно было встретить их дружную компанию в каком-нибудь уголке Гриффиндорской гостиной, играющими в усовершенствованную «Правда или действие».       Сегодняшний вечер не был исключением: дождавшись, когда Башня опустеет, старшекурсники принялись играть первый раз в этом учебном году. — Чья сейчас очередь? — спросила Анджелина Джонсон, выполнявшая роль ведущей. — Конечно, моя! Женщина, ты что совсем не следишь за игрой? — смешливо ответил один из близнецов Уизли, протянув руки к шапкам. — Ох, Уизли, заткнись и выбирай: правда или действие? — Анджи, ты уж определись: заткнутся мне или выбирать? — парень лукаво взглянул на девушку, из-за чего получил болезненный толчок под ребра от своего брата. — Ладно! Я выбираю действие. — Кто бы сомневался, — фыркнула девушка. — Тяни давай, — глаза девушки сверкнули, и она протянула парню шапку, в которой лежали бумажки с заданиями, предназначенными для действий. — Серьезно? Кто это придумал? — воскликнул парень через пару секунд, прочитав задание. — Это я, Фредди, — виновато улыбнувшись, ответил его близнец, заглядывая через плечо брата. — Что там? — с интересом спросила Алиссия, сидевшая рядом с близнецами. Она пыталась прочитать строчки, написанные печатными буквами, но Фред не позволил ей этого сделать, скомкав записку. — Все достаточно банально и в духе моего братца, - фыркнул парень, с нескрываемым раздражением смотря на брата. - Мне нужно соблазнить девушку и принести в качестве доказательства ее нижнее белье. — Какую? — вразнобой спросили присутствующие, но Фред лишь покачал головой, не желая называть имени. — Ну, это проще простого, — усмехнулся Ли. — Мы-то знаем, как добываются трусики, — подмигнул парень, намекая на воровство. — В этот раз не прокатит. Кое-кто, — кивнул Фред в сторону брата, — все предусмотрел: нужно заключить магическое пари. Как будто контракта с этой чертовой шапкой не достаточно! — злобно прошипел парень, поняв, в каком положении оказался. — Серьезно? — вся женская половина заметно оживилась. — И кого ты выберешь гарантом? — Конечно же, он выберет меня, — откликнулся Джордж, выразительно посмотрев на брата.       Фред ответить не успел, дверной проем раскрылся, впуская внутрь Гермиону, по обыкновению засидевшуюся в библиотеке до отбоя. Она улыбнулась старшекурсникам и, попросив сильно не шуметь, скрылась в своей спальне.       Никто особого внимания на нее не обратил, и лишь Фред еще добрых пять минут тоскливо глядел на лестницу, по которой только что прошла староста.