Осколки

Маринетт Дюпен-Чен — четырнадцатилетняя девушка с длинными темными волосами и голубыми, как небо, очами — уселась перед телевизором, попутно ещё раз взглянув на часы. Да. 25 минут четвёртого. Радостно хлопнув в ладоши, Маринетт включила телевизор. Пока там крутилась реклама, девушка достала розовый в белый горошек блокнот, на обложке которого красивыми витиеватыми буквами было выведена надпись «Adrian», и ручку. В этом блокноте были собраны самые разные и самые неожиданные факты о любви всей её жизни, о модели с идеальной внешностью и, как Маринетт была свята уверена, душой — об Адриане Агресте. О «солнечном мальчике», чьими фотографиями восхищалось столько фанаток, в том числе и Маринетт. Она была уверена, что то тёплое чувство, которое она впервые ощутила, когда Адриан протянул ей зонт, и ощущала в дальнейшем при его виде, совсем не было обожанием кумира, подобно другим фанаткам Адриана. Маринетт была убеждена, что только она одна из всех его фанаток смогла увидеть его чистый и непорочный внутренний мир, его добрую душу. Девушка перевела взгляд на открытую страницу блокнота, где были собраны самые важные факты. Первым было написано «Adrian n’est pas amoureux». Эти слова — «Я не влюблён» — Адриан повторял на каждом интервью, ни одно из которых Маринетт не упускала. Это факт грел её душу, напоминая, что у неё есть шанс завоевать его сердце. И вот сегодня у Маринетт появился шанс узнать об Адриане больше. Сегодня, ровно в полчетвёртого должно было состояться очередное интервью. Тикки подлетела и уселась на плече Маринетт. Взглянув на страницу, она еле слышно вздохнула. Ведь Тикки знала о второй стороне Адриана… *** Прошло пять минут, в течение которых Маринетт сто раз проверила, пишет ли ручка, и обсудила с Тикки, насколько же идеален Адриан. И вот момент настал. Ровно полчетвёртого. На экране телевизора показалась Надья Шамак, приветствующая зрителей. Маринетт пропустила её речь мимо ушей, ибо за все интервью с Адрианом успела заучить эту речь наизусть. Её интересовал только Адриан. Наконец, Надья закончила, и на экране показался он. Адриан выглядел, как всегда, идеально. Небрежно растрёпанные блондинистые волосы, ярко-зелёные глаза, как всегда, улыбающееся лицо — да, Адриана обожали не только за богатство его отца! Маринетт вглядывалась в любимое лицо и не находила в нём никаких изъянов. Началось интервью. Адриан, мило улыбаясь, отвечал на каверзные вопросы Шамак и блестяще парировал в случае необходимости, чем восхищал Маринетт. Девушка с каким-то остервенением пополняла блокнот новыми фактами и не замечала печальный взгляд Тикки сзади. Когда Маринетт услышала, что Адриан обожает котов, она в плане совместной жизни с Адрианом мысленно поменяла хомяка на двух котов и тут же записала это в блокнот. Постепенно, потихонечку интервью приблизилось к концу. У блокнота прибавилось две исписанных спешащим почерком страницы. Маринетт уже готовилась, как обычно, захлопнуть блокнот с чувством выполненного долга и убрать его в шкаф до следующего интервью. Но тут Надья Шамак с улыбкой сказала: — И последний вопрос, Адриан. Мы все знаем, что у Вас ещё нет дамы сердца. Но Вы имеете миллионы поклонниц по всей Франции! Неужели Вы, с Вашей популярностью, не нашли среди них ту единственную? — Надья выжидающе посмотрела на Адриана. Маринетт фыркнула. Она-то знала ответ на этот вопрос, который Надья задавала Адриану в каждом интервью с плохо скрытой надеждой в голосе, и он был записан в блокноте. С прошлого интервью, которое было три месяца назад, Адриан не мог, по мнению Маринетт, влюбиться… …однако он слишком долго молчал, слегка нахмурив брови, с новым, никогда ранее не видимым Маринетт выражением лица. Мучительно размышляющим. Маринетт начала волноваться. Её пальцы стиснули ручку и сильно побелели. На щеках постепенно вспыхнули пятна. Казалось, девушка вечность вглядывалась в лицо Адриана. Наконец, у Адриана сделалось решительное выражение лица. Как будто бы он решился, наконец решился на что-то важное для него. Очень важное… Он прокашлялся. Маринетт почти испуганными взглядом глядела на экран. Её рот от волнения приоткрылся, а глаза широко распахнулись. Неужели?.. — Моё сердце уже давно занято, Надья. Ручка выпала из пальцев Маринетт. С щёк мигом сошла краска, а пальцы, ещё минуту назад сжимавшие ручку, задрожали и затряслись. Нет, нет, нет, нет, нет… — Тогда осмелюсь задать Вам ещё один вопрос. Кто же эта счастливица, Адриан? — Надья уже не скрывала волнения в своём голосе. Адриан побледнел и закусил губу. «Нет, не говори, Адриан, не убивай меня… Прошу, Адриан… Не говори… Не говори…» — пронеслось в голове у Маринетт. Ведь если Адриан скажет, что это не она… Вдруг Адриан улыбнулся. Мечтательно и непонятно. Маринетт задрожала. Девушка была на грани обморока. Она чувствовала, что сейчас случится что-то страшное… Вдруг Адриан всё с той же мечтательной улыбкой повернулся к экрану и посмотрел прямо в глаза Маринетт. Девушка оцепенела. Ей казалось, что её любимый собирается прямо сейчас, на месте казнить её своими словами. Нет. — Это девушка, которую знает весь Париж. Она уже год защищает нас от опасности. Она идеальна. Она справляется со всеми бедами, что сваливаются на нас. Она неподражаемая, прекрасная, остроумная, ответственная, всеми любимая, всегда спешащая на помощь… Её зовут… — сердце Маринетт пропустило удар. Она до последнего отказывалась верить в то, что Адриан мог влюбиться в… — ЛедиБаг. Вдруг экран погас, но ошеломлённая Маринетт продолжила смотреть на него, а в горле поднялся жгучий ком. Её руки потянулись к ушам. Девушка медленно, будто не веря тому, что она делает, сняла серёжки, а на глазах уже заблестели слёзы. Слабо пискнув, Тикки исчезла с кнопки включения пульта. Маринетт медленно, неверяще посмотрела на пару на первый взгляд обычных серёжек, что лежали на её ладони. Эти серёжки превращали её во всеми любимую героиню Парижа — отважную и яркую ЛедиБаг. Она была второй стороной Маринетт. Но не настоящей. Настоящей стороной её раздвоившейся личности была именно Маринетт. ЛедиБаг возникла по необходимости. Девушка стала такой потому, что такая героиня и была нужна Парижу. Не неуклюжая и вечно спотыкающаяся Маринетт, которая от волнения и страха не могла и двух слов связать. Не она. Не настоящая она была нужна Адриану. Она верила, что Адриан идеален. Что он сможет разглядеть её настоящую. Но влюбиться в обложку?.. Влюбиться в ненастоящую её?.. Она верила. До этого момента. Всё ещё глядя на серёжки, Маринетт затряслась. Слёзы хлынули градом. Маринетт без сил рухнула на кровать, ощущая, как душу раздирает когтями, и продолжая сжимать в руке серёжки. Перед глазами продолжал стоять образ Адриана с той уже ненавистной девушке мечтательной улыбкой. Маринетт рыдала в подушку, выплакивая всю свою боль, все свои разрушившеся мечты, всё своё разочарование в Адриане.Она плакала, плакала, с дикой, страшной болью вырывая из своей души эту бесконечно лживую, как и любовь Адриана, любовь. Вдруг Маринетт поняла, что до сих пор сжимает серёжки. Она быстро их надела, и перед ней появилась обеспокоенная Тикки, внимательно оглядывающая свою хозяйку. У девушки было красное, опухшее лицо. Тикки слышала тихие всхлипы. Но больше всего её напугало выражение лица Маринетт. Оно сильно изменилось. — Маринетт, как ты? — спросила Тикки. Она знала, что когда-нибудь это случится, и сильно переживала за то, как это примет Маринетт. — Плохо. Но хорошо, что я поняла, насколько моя любовь к Адриану ложная — с нажимом произнесла Маринетт. Её глаза блестели, но уже не из-за слёз. — После того дождя… я надела на него идеальный образ и никак не желала его развидеть. Я просто определила, что он предназначен для меня, и всё тут. Но если он смог влюбиться в настолько искусственный образ, как ЛедиБаг… — Маринетт помолчала. Молчала и Тикки, в глубине души радуясь мудрости своей хозяйки. После долгого молчания Тикки спросила: — А как же блокнот, Маринетт? Девушка повернулась к блокноту. Подняла его с пола, на котором он лежал. Маринетт пролистала его, поражаясь своей наивности. Как же это всё глупо! Маринетт задумчиво посмотрела на него и ответила не Тикки, а скорее самой себе: — Это — осколок моей прошлой любви. Такие осколки не склеишь. А осколкам место в мусорке. Маринетт размахнулась и кинула блокнот в угол своей комнаты. — Вот и всё. Тикки во все глаза смотрела на Маринетт, поражаясь её уму. Не зря Маринетт выбрали ЛедиБаг! *** А в парке малыш Огюст с изумлением смотрел на бабочку, которая вдруг изменила свой цвет с темно-фиолетового на белый.