Не будь дурой!

      Его руки такие тёплые, и вовсе не грубые, как я себе представляла. А может я просто этого не замечала, ведь заведомо известно, что когда ты с любимым человеком даже самое дорогое теряет смысл существования.       Вот мы зашли в мою каюту, яркое дневное солнце больше не слепит мои глаза, я прижимаюсь, сама того не понимая, все ближе к Луффи, ощущая его тепло, нежность, но она...всего лишь для друга, накама, а не для любимой. И это огорчает. Мне бывает очень больно, странное чувство ревности всегда оставляет в моей душе семена для нового растения, нового цветка, что очень быстро увядает, стоит мне увидеть такую искреннюю улыбку капитана, но все же искоренить это чувство обиды я уже не в силах...       — Полежи немного — станет лучше! — Луффи укладывает меня на кровать, садится рядом нежно улыбаясь и поглаживая по голове. Я прикрываю глаза, так приятно, словно в раю.       — Спасибо, — одними губами я проговариваю это слово, голос не может быть громче, только глаза и губы отражают сейчас мои эмоции, только они...        Я слегка приподнимаю кончики уст, глаза прикрыты, веки подрагивают, по коже бегут мурашки от каждого прикосновения этого капитана, этого дурака, который только и знает,что лезет в драки. Я никогда ещё не видела, чтобы он кого-то вот так успокаивал, ведь даже когда я плакала у себя в деревне из-за подлости Арлонга, Луффи лишь стоял и грозно смотрел на меня. Тогда, что же он делает сейчас?       — Луффи, я тебя люблю, — прошептала я, будто бы в бреду, не понимая, что же сейчас произошло, приподнялась на локтях и поцеловала его в губы. Но только увидев его ошарашенноe выражение лица, я сама оцепенела, не в силах молвить и слова.        Я думала его реакция будет другой, но нет, разве он может понять мои чувства, у него дружба на первом месте. Я почему-то не засмеялась, не стала отговариваться, не краснела, на глаза сами по себе наворачиваются слёзы, а душа ушла под тяжестью чувств вниз, даже сердце пропустило несколько ударов, будто бы в него вонзили кол, они истекало кровью неразделённой любви.       — Я тоже тебя люблю, Нами, — после минутной паузы ответил Луффи, также ярко улыбаясь, как и раньше, каждому из своих друзей.       Дурак ты, я люблю тебя не актуально друга, ты никогда не замечал как я на тебя смотрю, а поцелуй... Разве друзья целуются? Разве они краснеют друг перед другом, разве ...       — Ты же моя накама! — капитан ещё шире улыбнулся, но эта улыбка несла мне столько боли и разочарования, что я еле сдерживала слёзы, больно, и это не сможет сравниться ни с чем физическим, ведь раны заживают, а сердце и душа нет... На них остаются глубокие порезы и шрамы, уж слишком они нежные, слишком ранимы, слишком доверчивы они!       — Дурак! Хотя не мне тебя винить, — прошептала я, поглаживая Луффи по голове и, в последний раз обняв такого родного мне человека, того кого я полюбила, кого хотела видеть каждый день, за которым кидалась и в огонь и в воду, но сейчас ты сам того не зная ранил меня в самое сердце, что я сейчас задыхаюсь, ты меня душишь.        — Я люблю тебя не как друга, а как парня, но, видимо, ты не в силах этого понять! — от первоначально спокойствия и отрешённости не осталось и следа, на их места становились обида и отчаянье.        Я кричала на него так громко, как только позволял мне мой голос, пелена злости затмевала разум, я больше не думала про по чувства, становясь настоящей эгоисткой, просто кидала в него рхсамые разные обвинения и голосила про свою обиду. Однако разве он виноват, что я в него влюбилась, разве виноват, что его сердце не любит меня? Конечно не виноват, а мне этого не дано было тогда понять...       Нежность в глазах Луффи сменилась непониманием, а после его взгляд стал холодным, что по моей коже побежали мурашки. Как же ты меняешься, капитан, так быстро, я никогда не могла понять какой же ты на самой деле: весёлый разгильдяй или серьёзный пират? Кто же ты?       — Прекрати вопить! — строгим голосом сказал Луффи вставая с кровати и окидывая меня недовольным, укоряющим взглядом. — Я не виноват в том, что ты в меня влюбилась! Я не говорил тебе этого делать, не ко мне претензии! — капитан явно злился, а я притихла и слушала его, мне стало страшно, непонятно почему вдруг такой весёлый и беззаботный человек вот так начинает говорить холодным безразличным голосом.       — Ненавидишь теперь? — единственное, что я смогла выговорить и залилась слезами. Луффи же ничего,не ответил, хлопнул дверью, он вышел из моей каюты, кинув напоследок, что если оклимаюсь, то должна будувыйти на палубу и следить за курсом корабля. Эти его слова стали последней каплей, любовь, которая казалась мне такой драгоценной разбилась из-за одного моего неосторожно кинутого предложения. Какая же я дура!