Последний бог романтики

— А ты бы хотела стать королевой? — Ананта вкрадчиво задаёт вопрос, который ничто до этого не предвещало.       «Королева»… Какое же дурманяще-сладкое слово. Будто яд змеиный, подмешанный в вино.       Сагара смотрит на него с подозрением и не решается дать ответ. Она не может выпалить что-то просто ради того, чтоб выпалить — не в этот раз. Она с подозрением заглядывает в чистые и по-ребячьи прозрачные глаза Ананты, ища подвоха. — Королевы бывают разные, — усмехается она. — Есть принимающие титул просто потому, что стали «собственностью» короля, а есть те, кто сам взобрался на вершину, — Сагара поднимает взгляд на Ананту, который, кажется, расстроился. — То есть, нет, они становятся любимыми женщинами короля, а не его вещами…       Ну вот, погорячилась. Что не скажи — ответ всегда неверный. Сложно понять, что этому королю надо. — А какой тогда хочешь быть ты? — спрашивает он.       Ананта не допускает варианта, что она не хочет вообще, потому что он знает Сагару как облупленную, не иначе. Но его слова действительно заставляют её задуматься. — Я хочу быть твоей? — звучит, скорее, больше как вопрос, нежели утверждение, хотя она это не нарочно. Само как-то так получилось. — Ты опасно шутишь, — смеётся он.       Сагара закатывает глаза. Хоть намекай, хоть прямым текстом ему говори, как горох об стенку — всё равно не заметит её чувств. Чёрт, да если так и дальше пойдёт, действительно придётся валить и тр… брать всё в свои руки, потому что от Ананты не дождаться внятного ответа. Ему будто бы всё в мире игрушки. — Сагара, а ну давай в камень-ножницы-бумагу! — это звучит даже не как предложение, а прямо в приказном тоне. И немного как угроза. И вообще это бредово. Она бы никогда не стала маяться подобной дурью. Если бы об этом просил кто-то другой…       Она неотрывно смотрит на его руки и невольно думает о том, что хочет, чтобы они к ней прикоснулись. Но приходится всё делать самой. Бумага накрывает камень. — Я победила, — отвечает Сагара после недолгой игры без особого энтузиазма. Всего лишь удача. Такая жалкая победа для неё совсем не в радость. Да и чушь это всё: слабой бумаге ни за что не победить тяжёлый камень, какой бы проворной она ни была. Вот если бы это было реальное сражение — другое дело.       Ананта чувствует, что ей чего-то не хватает с ним. Для него Сагара будто птица, которую он держит взаперти. Он знает, что она жаждет битв, жаждет славы и величия, и понимает, что дать ей этого не может. — А чего бы ты хотела? — спрашивает осторожно. — Чтобы ты не воспринимал мои слова в шутку, Ананта, — отвечает она строго и зрачками будто пронзает. — Я, знаешь ли, предельно серьёзна в своих намерениях. В отличие от тебя. Мне кажется, или ты боишься чего-то, Ананта?       Страшно жить бесстрашием. Сила несёт за собой последствия. Незначительная мелочь может перевернуть мир вверх дном, и тогда в выигрыше останется тот, кто и пальцем не шевельнул. Но Сагара отрицает эту позицию бездействия. Она стремится к вершине. Ананта с этой вершины наблюдает и со вздохом отвечает: — Боюсь, что однажды ты согласишься со мной и будешь разочарована.       «Что станешь королевой и в итоге получишь не то, чего желала». — А ну, давай-ка подерёмся!       Если Сагару снедает жажда битвы, Ананта позволит насладиться ей. Сагара от подобного предложения приходит в шок. Нет, это, конечно, ей по нраву, но… Чёрт, не с этим же монстром. — Ананта, прекрати издеваться надо мной! Ты сильнее и расплющишь меня в два счёта, ещё и соклановцев напугаешь! — рычит она недовольно, хотя руки дрожат от предвкушения и интереса. — Ты тоже сильная, не так ли? — его азартная улыбка буквально сводит её с ума. Так вот чем он подбивает важных дядек, страшных и суровых настик, как детей, играть с ним в глупые игры…       Сагара знает, что ей не одолеть его, но всё равно принимает мужской облик — сдаваться без боя она не привыкла. Сагаре не нравится, когда её водят за нос и играют в поддавки, поэтому быть серьёзным — всё, что Ананта может сделать для неё. Не успевает Сагара стать мужчиной всецело, как Ананта захватывает в тиски её тело, и плевать на то, что к нему невозможно прикоснуться из-за сверхчар. Сагара сопротивляется, но Ананта держит её крепко и дышит прямо в висок. С таким напором ей и форма суры не поможет спастись. Она пропала. — Мне далеко до тебя, я поняла, — рычит недовольно. — Отпусти, Ананта. Ты нечестно играешь.       Когда он смиренно отступает, Сагара делает свой ход. Ананта беспечно поворачивается спиной к ней, а она обхватывает его и валит на землю, забираясь выше и полностью овладевая положением. — Ну почему ты такой доверчивый, м? — победно усмехается она, облизывая губы. — Потому что я доверяю тем, кто долгое время рядом со мной.       Он говорит с такой искренностью, что Сагару бьёт озноб. Она ударила в спину своего короля, даже если это была очередная игра. Она быстро отпускает его и снова становится девушкой, чтобы отказаться от силы, которой воспользовалась ему во вред. Это занимает некоторое время. — Забудь, что я была им. Мне не нравится эта форма, и она мне всё же ничем не помогла, — говорит Сагара, подавая руку своему королю. Он охотно принимает помощь. — Ты понимаешь, что бывают случаи, когда победа не приносит удовольствия? — спрашивает Ананта. Смотрит так, будто бы нотации маленькому ребёнку читает. — Когда побеждаешь того, кто в сотню раз слабее, ты словно пользуешься ситуацией. И понимаешь, что если бы не удачные обстоятельства, сам бы не смог добиться всего. Поэтому не хочется бездумно бросаться в битву — в следующий раз удача может быть не на моей стороне. А если я проиграю, то… Я подвергну опасности не только самого себя, но и свой клан. А я этого ни за что не позволю. — Это трусость? — Нет, Сагара. Ты совсем не понимаешь, — он мотает головой. — А ты помоги мне. Ради тебя я попробую.       Ананта проводит рукой по её волосам. Всё же она слишком неопытна для того, чтобы понять его чувства. Она даже в своих не в силах разобраться до конца. — Сагара, знаешь, чтобы стать королевой, нужно не так уж много. — Я знаю, Ананта. Но я не хочу. Не сейчас. Я полностью тебе доверяю и знаю, что не будет никого лучше тебя во всём мире. — Будет. Будет, поверь мне. Но, помни, что бы ни случилось… Ты должна оставаться сильной.       Она кивает. Он не сказал ей ничего нового, но эти слова прочно засели в памяти. Потому что после этого он больше не заводил эту тему и молча побеждал её в «камень-ножницы-бумага». Он всегда побеждал — поэтому Сагара никогда не сомневалась в его силе и удаче. Как, впрочем, и в его частичной глупости.       Иногда и она была глупа. Ну не могла она от него не заразиться этим. Тем не менее, она всегда следовала его совету. Иначе бы она не стала той, кем есть сейчас.       Королевой.