Часть 1
8 февраля 2018 г. в 20:20
Сказать, что Мэтт был в бешенстве — как ничего не сказать. Конечно, он знал, что в ближайшее время должны состояться съёмки постельной сцены Малек, но узнать, что они начнутся сегодня... К такому он не был готов ни морально, ни физически. И именно поэтому, услышав, наконец-то, долгожданное «снято», Мэтт поспешил убраться ото всех куда-нибудь подальше.
Даддарио забежал в пустую гримерку и тяжело рухнул на небольшой диванчик. Он жмурился и мотал головой, чтобы хоть как-то перестать думать о столь горячих поцелуях своего партнёра. О его незатейливых ласках, о нежных руках, исследовавших все его тело, о тихих сладких стонах и особенно о тех плавных движениях, которыми Гарри имитировал толчки. Тогда Мэтту пришлось взять всю свою волю в кулак, чтобы не подмять актёра под себя прямо там за такие манипуляции. Но вести должен был Магнус. Счастье, что удалось снять все с первых дублей.
В конце концов, это всего лишь игра. Казалось бы, ничего серьёзного. Но почему же становилось невыносимо от мысли, что целовать его можно лишь на площадке. Обнимать. Прикасаться там, где непозволительно в реальной жизни, только в пределах съёмочного павильона. Это чертовски больно царапало Мэтта по сердцу. Больно от осознания, что иначе просто нельзя.
Прошло какое-то время, пока Даддарио удалось нормализовать дыхание и успокоить бушующие эмоции. Он даже слегка задремал, откинувшись на спинку дивана, но резко подорвался, когда дверь в гримерку распахнулась.
— Наконец-то я тебя нашёл! — улыбнулся Гарри и зашёл внутрь. Он был совершенно расслаблен, в его движениях присутствовала всё та же лёгкость, чего не скажешь про Мэтта. — Ты так быстро убежал с площадки, будто призрака увидал. Ты в порядке?
— Да, Гарри, я в полном порядке! — слегка огрызнувшись, проговорил Мэтт и запахнул рубашку, которую он так и не удосужился застегнуть, когда накидывал на голый торс, покидая место съёмок.
Шам ничуть не обиделся на такой тон и осторожно шагнул к актёру. Мэтт лихорадочно стучал по бедру, сильно кусая губы.
— Эй, — Гарри мягко положил руку на плечо партнёра, от чего тот слегка дёрнулся, — это из-за нашей сцены?
— О таком нужно предупреждать! Ты знал? — Шам виновато взглянул Мэтту в глаза. — Отлично. А мне сказать — язык бы отсох?!
Даддарио стряхнул с плеча чужую руку и обошёл Гарри так, что они оказались спина к спине.
— Прости, я думал, ты в курсе. Но всё же прошло отлично, так в чем дело? — Гарри вновь оказался перед Мэттом. Даддарио невольно оглядел его полуобнажённый торс: рубашка находилась в том же состоянии, что и у него самого.
— Я же сказал, всё нормально, — Мэтт отвёл взгляд от Шама.
— А мне так не кажется. Послушай...
Гарри потянулся рукой к лицу актёра. Но Мэттью отстранился, а затем, сам того не ожидая, прижал Гарри к двери, с силой надавливая на грудь.
— Что из слов «все нормально» ты не расслышал?! — глаза Мэтта наполнились необъяснимой злостью, казалось, ещё чуть-чуть, и он попросту ударит Шама. Но тот лишь невинно хлопал ресницами, не выказывая ни малейшего возмущения.
Тишина. Абсолютная мёртвая тишина, которая постепенно стала разбавляться тяжёлым дыханием двух мужчин. Они смотрели друг на друга в упор, не моргая и ничего не говоря. Мэтт вряд ли может вспомнить, когда смотрел на Гарри так долго, не отрываясь. Его ладонь заскользила вверх по гладкой бронзовой коже и вскоре оказалась на шее. Но и там она долго не задержалась. Мэттью обхватил ею лицо Гарри, мягко ведя большим пальцем по щеке, и сократил расстояние между ними. То, что он мог делать так, не находясь при этом под прицелом камер, дурманило разум и опьяняло сильнее всякого алкоголя. Гарри эротично выдохнул, когда Даддарио оттянул вниз его нижнюю губу пальцем.
Мэтт будто пришёл в себя, не осознавая, что сейчас делает, и отскочил на шаг.
— Прости... — голос сорвался на шёпот. — Не знаю, что на меня нашло. Просто оставь меня одного.
Даддарио уже начал разворачиваться, как вдруг Шам остановил его, удержав за запястье. Он сплел их пальцы в замок и уже сам подвёл Мэтта к себе. Снова тишина... Гарри ничего не говорил, а Мэтт лишь озадаченно смотрел в карие глаза. Желание сильнее любого контроля, а искушение ещё больше, ведь они совершенно одни, и никто не прервет их, не скажет «стоп». Но это-то и пугало.
Сила соблазна велика. Да и как можно сдерживаться, когда столь горячее и давно желанное тело здесь, перед тобой. Мэтт послал свой самоконтроль ко всем чертям и, расцепив пальцы, пустил руки за спину Гарри, рывком притягивая к себе. Шам ничуть не возмутился, когда настойчивые губы накрыли его собственные. Поцелуй не был нежным. Он был настойчивым и рваным, диким и страстным. Шам на ощупь провёл по двери, запирая её на шпингалет, а затем обвил руками шею Мэтта. Когда же Даддарио проник в рот языком, встречаясь с языком Шама, оба не сдержали стонов. Гарри отпрянул от двери и стал подталкивать Мэттью к дивану, не отрываясь от манящих губ. Но уперевшись икрами в диван, Даддарио все же разорвал поцелуй.
— Гарри... пожалуйста... уйди... — переводя дыхание, попросил Мэтт, прижавшись лбом ко лбу актёра. — Лучше уйди, прошу, потому что остановиться я не смогу...
— Так не останавливайся...
Это всё, что нужно было услышать Мэтту. Он вновь завладел его губами, а руки спускались всё ниже и ниже. Гарри громко застонал прямо в его губы, когда Мэтт стиснул в сильных руках его бёдра и прижался уже давно затвердевшей плотью к не менее твёрдой плоти Шама. Даддарио подхватил его под ягодицы и в миг уложил на диван, нависая сверху и слегка придавливая собой. Гарри стянул с него рубашку после того, как Мэтт приспустил пижамные штаны Магнуса. Даддарио завёл руки Шама за голову и принялся выцеловывать его шею, прикусывая кожу и зализывая её следом. Он перешёл к ключицам и продолжил опускаться ниже, задевая зубами сосок, от чего Гарри гортанно застонал. Руки тоже спускались вниз. И пока Мэтт выводил узоры языком по кубикам пресса, он стянул штаны вместе с бельём, оставляя их болтаться на щиколотках. Гарри уже и так начал тонуть в таком великолепном наслаждении, но когда пламенные губы обхватили головку члена, связь с реальностью была потеряна окончательно. Шам вцепился одной рукой в боковушку дивана, а другой в волосы Мэтта, не сдерживая громких стонов. Как же хотелось двигаться навстречу этому греховному рту, но Шам сдерживался. На этом Мэтт не остановился. Он вбирал член Гарри все глубже и глубже, очерчивая языком каждую выступающую венку. Гарри вскинул бедра, не в силах больше терпеть, но Мэтт крепко удерживал его на месте. Почувствовав приближающуюся волну оргазма, Гарри поспешил оттянуть актёра за волосы, и Мэтт с пошлым причмокиванием выпустил член изо рта, облизнув покрасневшие губы. Гарри потянул его на себя с жаждой поцелуя. Было необычно чувствовать свой собственный вкус. Пока Даддарио оглаживал стройное тело, Шам нырнул рукой в его тренировочные штаны и накрыл ладонью член. Мэттью застонал и прикусил Гарри нижнюю губу, тут же слизывая выступившую каплю крови. Шам продолжил заводить Мэтта ещё больше, когда преодолел резинку боксеров и обхватил пальцами член. Мэтт тут же толкнулся в руку. Жар в груди разошёлся ещё больше, стоило только Гарри представить такой размер внутри себя. Он провёл несколько раз по стволу вверх-вниз, а затем в спешке стал стягивать штаны Мэтта свободной рукой, сбрасывая с щиколоток свои собственные, что так мешались «делу». Тем временем Даддарио снова припал к сладкой шее. По телу Гарри в миг пробежалось стадо мурашек, когда столь возбужденная плоть уперлась во внутреннюю часть его бедра. В следующую секунду он почувствовал, как палец Даддарио закружил возле кольца мышц. Но вдруг Мэтт полностью замер, приподнимаясь на локте, смотря Гарри в глаза так, дабы убедиться окончательно.
— Всё хорошо, — Гарри обхватил ладонями затылок Мэтта и притянул для лёгкого поцелуя. — Не останавливайся.
И с этими словами Мэтт протолкнул один палец. Шам зашипел от боли и жжения и уткнулся в плечо партнёра. Даддарио успокаивающе целовал его в щеку и шею, добавляя при этом ещё один палец, сразу задевая чувствительное место. Гарри стонет и извивается. Боль постепенно перемешивается с удовольствием, и Мэтт начинает двигать пальцами. Боль уже не такая острая, жжение всё ещё есть, но и оно вскоре отступает. Мэтт вынимает пальцы, и их резко заменяет крупная головка. Шам кусает Мэтта за плечо и врезается ногтями в его спину, болезненно проскулив. Мэтт снова замирает, боясь причинить Гарри боль, даёт время привыкнуть к новым ощущениям. Эрекция становится невыносимой, но Мэтт терпит и начинает двигаться лишь тогда, когда Гарри перестаёт царапать кожу и сам подаётся вперёд. Звезды скачут перед глазами у обоих от синхронных стонов и мокрых глубоких поцелуев. Мэтт входит наполовину, вырывая очередной стон, а боль уже абсолютно сменяется чистым наслаждением. Но сдерживать себя уже нет сил, всё это затмевает разум, и темп резко сменяется на быстрый и грубый. Даддарио входит до конца, от чего Шам практически кричит. Кричит каждый раз, когда Мэтт размашисто входит в него снова и снова, до синяков сжимая бёдра. Оба уже не задумываются о том, что могут быть услышаны, все это сейчас слишком не важно. Важны лишь они. Мэтт и сам срывается на громкие стоны, обозначая этим скорую разрядку. Гарри обхватывает его ногами, впуская в себя максимально глубоко, зарывается в его волосы и выгибается каждый раз, когда головка проезжается прямо по простате. Мэтт практически рычит и кусает Гарри за ключицы, прихватывая затем губами острый кадык. Оба уже на грани. Голова идёт кругом от звонких шлепков и тяжёлого хриплого дыхания, которое Шам пытается заглушить, снова соединяя их губы вместе. Мэтт обхватывает член Гарри и ведёт по нему в такт своим движениям, и вскоре Гарри кончает ему в руку с громким стоном, пачкая их животы. Делая особенно сильные последние толчки, Мэтт кончает следом, и Гарри чувствует, как его полностью заполняет горячая сперма. Мэтт ещё раз целует Шама и заваливается рядом.
Проходит немного времени. Гарри лежит на груди Мэтта, закинув одну ногу на его бёдра, и медленно водит тонкими пальцами по его животу. Они до сих пор переводят дыхание, прикрывшись своими рубашками.
— Что мы наделали? — прерывает тишину Мэтт, массируя Гарри голову.
— То, что следовало сделать уже давно. И плевать, что это неправильно. Плевать на всё. И даже если бы можно было вернуть время вспять, я сделал бы это снова, не задумываясь ни на секунду! — Мэтт улыбнулся, а Гарри чмокнул его там, где водил пальцами.
— Что дальше-то нам делать, м? — Гарри подтянулся повыше, пристроив подбородок у Мэтта возле ключицы.
— Что-нибудь придумаем.
Гарри улыбнулся и поцеловал Мэтта в уголок губ, а затем и в сами губы. Мэтт обнял его, углубив поцелуй, но раздавшийся стук в дверь прервал их.
— Эй, голубки, — за дверью послышался голос Дома, в котором ощущалась явная улыбка, — я, конечно, понимаю, любовь и всё такое, но мы уже устали всех отсюда отгонять.
— Твою мать... — пробурчал Мэтт и закрыл глаза ладонью. Гарри фыркнул, утыкаясь в шею Даддарио.
— И даже не пытайтесь отрицать, — продолжил Дом, — ваш трах слышал весь каст, — послышались восторженные визги Кэт и Эмерод. — Отлипайте там друг от друга, съёмки через десять минут.
— Свали уже, а, сейчас будем, — проворчал Мэтт.
Раздался тихий смех и радостные перешептывания девушек, но они становились все тише, пока и вовсе не стихли. Мэтт попытался встать, но Гарри недовольно промычал и не позволил этого сделать, седлая его бёдра и затыкая все протесты страстным поцелуем.
На съёмки они всё-таки опоздали.