Украденный мир

      Денис, Алик и Лера успели выпить и сначала только улыбаются, слыша наши с Даной испуганные слова о том, что здесь есть ещё кто-то. Где-то на немалой территории этого мотеля прячется человек или даже люди. И я понимаю, что боюсь этих людей почти так же сильно, как ту инопланетную тварь в лесу. А может быть, даже сильнее. Ведь инопланетяне действуют просто и быстро, наверное, их жертвы даже почувствовать ничего не успевают перед смертью, кроме мгновения отчаянного ужаса. А вот люди… Некоторые люди тоже монстры, причём довольно изобретательные. Люди могут убивать долго и изощрённо, люди могут насиловать, люди могут сделать нас своими рабами. Или же просто лишить нас всех припасов и оружия, которые остались в транспорте на улице. Последняя мысль, кажется, приходит в голову и резко спрыгнувшему с высокого стула Денису. Потому что первый, до чёртиков встревоженный, взгляд он бросает в сторону окна, за которым и стоят наши машины, забитые под завязку всевозможным добром. Конечно, в этом мотеле тоже есть какие-то припасы. Но пока, кроме не самой полезной и сытной в мире еды и огромного количества алкоголя мы не видели ничего. И даже если здесь имеется что-то посущественней — некоторые хотят получить от этой жизни все. Стоит только вспомнить тех личностей, о которых я могла лишь в газетах читать: у них были миллионы и миллиарды, но они не останавливались и продолжали набивать свои бездонные карманы, причём далеко не всегда законными способами. И такого типа люди вымереть все точно не могли. У меня вообще уже начинает создаваться впечатление, что, кроме нас, хороших людей в мире не осталось. Я, конечно, ошибаюсь, но в этот момент, обнимая себя за плечи и стараясь не стучать слишком громко зубами, думаю именно так. — Танцы отменяются, крошка, — с насмешливой улыбкой говорит Алик распахнувшей в недоумении глаза Лере. Наблюдающая за ними Дана только тихо фыркает, видя, что он в своём репертуаре: глупо шутит, не забывая, впрочем, торопливо вынуть и проверить оружие, которое всегда держит при себе. Не удивлюсь, если все теперь даже спать ложатся, крепко держа в руках нож или пистолет. Пузырьки в недопитом бокале Леры медленно лопаются, а она так и сидит, переводя взгляд с Дениса на Алика и обратно. Мне кажется, что она считает, будто живёт в какой-то сказке, где сейчас её верные рыцари всех нас спасут и принесут к её ногам, то есть к немного грязным уже джинсам, голову дракона. — Девчонки, идите и запритесь все в одном номере. И не выходите, пока мы не позовём. Оружие при вас? — быстро распоряжается Денис. — Дана, постарайся сделать так, чтобы Богдан не плакал. Он говорит это вовремя, потому что Богдан, словно чувствуя накалившуюся атмосферу, кривит личико и начинает тихо похныкивать. Вообще ему давно пора бы спать и, возможно, он совсем даже не рад внезапному изменению режима. Это через несколько лет он начнёт уговаривать мать позволить ему лечь спать попозже… Если доживет, конечно. — Вика, позови Влада со Стасом. Обрисуй им ситуацию, пусть спускаются вниз. — Сейчас, — киваю я сжавшему губы Денису и, перепрыгивая через две ступеньки, спешу наверх. За мной торопливо, но гораздо тише поднимаются Дана с Лерой. Они закрываются в одной из комнат. Снизу слышатся шаги Алика и Дениса, а потом этот чёртов колокольчик на входной двери, о котором они наверняка забыли. Оба тихо ругаются, Денис матом, а Алик в своём забавном стиле, и я, понимая, что медлить нельзя, проверяю одну комнату за другой. Парни находятся в самом последнем номере. Я вношусь к ним, почти задыхаясь от спешки и волнения. Они оба стоят у окна, прижимаясь друг к другу плечами, и выглядят напряжёнными, а услышав меня, резко и почти испуганно дёргаются. — Блин, Вика, чего тебе? — совсем не приветливо спрашивает Влад. А Стас как-то робко и виновато улыбается мне. Но мне плевать на привычную уже резкость одного и мягкость другого. — Короче, тут есть кто-то ещё, мы нашли кастрюлю на кухне, она тёплая, — тараторю я. — Сколько их, неизвестно. Алик с Денисом вроде пошли проверить наши машины. Сказали вам взять оружие и спускаться вниз. — Твою мать… — шипит Влад и выносится из комнаты, больно задевая меня плечом. — И совсем не обязательно, что этот кто-то — плохой человек. Или люди, — тихо говорит Стас, заглядывая мне в глаза, пока я пытаюсь подать ему пример и снимаю пистолет с предохранителя. Я решаю, что к девчонкам, которым обязательно нужно сидеть в комнате, не отношусь. Ведь у меня нет ребёнка, за которым нужно смотреть, и я не такая трусиха, как Лера. И пусть коленки у меня подрагивают, как и руки, которые почти крепко держат ставшее родным всего за несколько дней оружие, я уверена, что могу принести пользу. Да и нужно уже учиться действовать в подобных ситуациях, которых в последнее время всё больше и больше. А ведь ещё недавно я думала, что выживших осталось совсем мало! — Зачем они тогда прячутся, эти хорошие люди? — бросаю я Стасу, когда мы оба спускаемся по лестнице. Влад уже, звякнув колокольчиком, выскочил на улицу. — Они же не знают, что мы тоже хорошие, — пожимает плечами Стас. И я не могу не согласиться с тем, что некоторая логика в его словах присутствует. Парковка расположена практически у самого входа в здание мотеля, и мы замечаем наших сразу. Они все в кого-то целятся. Приблизившись ещё на несколько шагов, я вижу худощавого и невысокого мужчину с длинными седыми усами. Навскидку ему никак не меньше шестидесяти, но испуганным он не выглядит, несмотря на то, что на него направлена куча оружия — я тоже присоединяюсь к остальным. И только Стас принципиально не стал даже вынимать пистолет из кобуры. — Вас с каждой минутой всё больше и больше, — посмеивается мужчина при виде нас. — Не отвлекайся, мужик, на вопрос отвечай! — одёргивает его Денис. А тот лишь разводит руками. И я вижу, что за его спиной висит большое ружьё, которое до этого момента было скрыто полой чуть великоватой для него куртки. — Я уже десять раз сказал вам — один я здесь. Один! Вот ведь молодёжь пошла недоверчивая! — Времена такие настали, дедушка, — язвительно отвечает ему Алик. И смотрит почему-то на меня. Потом переглядывается с Денисом, а я озадаченно наблюдаю за их немой беседой. Они словно что-то решают, но понять, что именно, мне не представляется никакой возможности. Я понимаю лишь то, что это как-то связано со мной. Потому что Денис тоже смотрит на меня, скользит потом неуверенным взглядом по Стасу и, вздохнув, кивает. — Бросай ружьё, — приказывает он чужаку. Тот неохотно подчиняется. Алик недолго копается в фургоне и достаёт оттуда моток веревки. Вдвоём с Денисом они ловко и быстро связывают мужчине руки и действуют так слаженно, будто нечто подобное уже не раз совершали. — Никакого уважения к старости, — кряхтит наш пленник, которого Денис, подталкивая, ведёт в здание мотеля. Мы все заходим на кухню, и там мужчине связывают ещё и ноги. Стас постоянно морщится — видно, что он страдает от подобного обращения с, возможно, ни в чём не виноватым человеком, который, между прочим, действительно ошивался у наших фургонов — но молчит. Молчу и я, понимая, что это ещё не конец. И действительно, проверив узлы, Денис выпрямляется и смотрит на меня: — Значит так, девочка. Вы со Стасом остаетесь тут. Стас, оружие достань и подготовь — это не обсуждается. Ты мужчина и ты в ответе за Вику. Несмотря на слова о том, что Стас в ответе за меня, у меня создаётся впечатление, что Денис на него в этом деле не очень-то рассчитывает. Потому что он снова переводит на меня взгляд и говорит: — Мы втроём сейчас ещё раз осмотрим территорию. Если упустили одного, могли упустить и ещё кого-то. Вика, если он сделает хотя бы одно неверное движение — стреляй. Сможешь? Я, поколебавшись всего мгновение, киваю и бросаю на пленника вроде бы угрожающий взгляд. Вот только он, увидев моё выражение лица, лишь посмеивается себе в усы. Он выглядит довольно спокойным, и непонятно, почему. Или оттого, что он сказал правду, и скоро мы все в этом убедимся. Или оттого, что у него тут целая толпа вооружённых людей, и он не сомневается, что его вот-вот спасут. Влад кладёт Стасу руку на плечо, склоняется к нему и говорит несколько слов. Я не слышу, что он сказал, но Стас в ответ решительно кивает и достаёт пистолет, как того требовал Денис. Когда наши разведчики выходят из кухни, плотно прикрыв за собой дверь, я без сил опускаюсь на стул напротив сидящего на полу пленника. Он смотрит на меня совсем не злыми глазами, переводит взгляд на Стаса, качает головой и спрашивает: — Успели многое пережить за эти дни, детишки? Или просто во всём слушаетесь старших? — Успели, — отвечаю я за нас обоих. Потому что Стас ничего особенного не пережил. Он носился со своей Джеммой, которая, между прочим, даже не подумала как-то сообщить нам о чужаке и сейчас крепко спала под барной стойкой, получив недавно свой ужин, и Владом. Его никто не похищал, его никто не требовал выдать себя вместе с тушёнкой и прочим добром… — Ну раз мы тут сидим, давайте знакомиться? Меня Пал Палычем все зовут. То бишь звали раньше, последние-то дни я только сам с собой и разговаривал. — Нам с ним разговаривать можно? — смотрит на меня нерешительно Стас. И мне становится смешно. То ли он решил, что я тут главная, потому что Денис больше ко мне обращался. То ли Влад его настолько запугал несколькими тихими словами, что он не может решить сам. — Почему нет? — пожимаю я плечами. Нет, я, конечно, понимаю, что у этого Пал Палыча может быть ход такой: заговорить глупых молодых людей, втереться в доверие, уговорить ослабить узлы на верёвках. Но на все это нужно время. А территория мотеля, хоть и не два на два метра, но всё же не настолько большая, чтобы наши пропадали там слишком долго. Думаю, даже Стас не успеет сильно разжалобиться, не говоря уже обо мне. — Меня зовут Вика. Его — Стас. — Я ещё ребёночка маленького видел у вас. У тебя на руках? — спрашивает Пал Палыч. — Или это мне уже сослепу показалось? — А где вы были, что видели нас? — не отвечаю на вопрос я. — Вообще я кашу варил, — начинает наш словоохотливый новый знакомый. — Потом слышу: ворота открылись, и машины заехали. Ну, думаю, всё. Допился… Он вдруг начинает кашлять, потом хитро косится в сторону Стаса, явно не добивается у того желанного понимания во взгляде, и продолжает: — Допился, думаю, до галлюцинаций на старости лет. Я-то уже и не чаял людей увидеть и людской голос услышать. Кашу выключил и вышел во двор. Смотрю, ребята серьёзные такие, с оружием, территорию осматривают. А я-то её лучше вашего знаю, дай бог, десять лет тут живу и от звонка до звонка работаю. Пал Палыч тут и дворник, и за парковкой следит и вообще по хозяйству! Золотые руки, говорил хозяин! Это про меня, в смысле. А ваших молодцов обойти не такое уж и сложное дело оказалось. Я просто шёл за ними, назад-то они и не оглядывались. В темноте укрыться просто, ребятушки. Даже такому старику, как я. — Почему же вы не вышли к нам? Почему к машинам нашим пошли? — спрашиваю я. — Решил понять, что вы из себя представляете, — простодушно пожал он плечами. В его светло-голубых, словно выцветших, глазах горела весёлая хитринка. — То есть вы людей по машинам оцениваете? — морщится Стас. — Поработал бы с моё на парковке, сам бы точно так же поступал, юноша! — поерзал на полу Пал Палыч. — Мне нужно было понимание: кто вы такие, откуда приехали. И что собираетесь делать. Ежели голь какая с пустыми фургонами, то у меня всё забрать захотите — это один план надо было думать. А ежели и сами при запасах, то и договариваться уже можно. — О чём договариваться? Алкоголя у вас и так много. А нам он не нужен, — говорю я. — Э, девочка, алкоголь дело в хозяйстве очень полезное! Им и рану можно полить, и нервы успокоить, и голод заглушить, и врага напоить, и обменять на что-то… Ну ничего, жизнь ещё научит. — Значит, вы хотели предложить нам ваш алкоголь в обмен на нашу еду? — интересуется Стас. А Пал Палыч весело смеётся. — Еды у меня достаточно, а как для меня одного, так очень надолго. Вот только что мне тут одному жить бобылем? Я, может, по речи людской соскучился! Сначала думал, что устал я от людей, ездят и ездят, да все такие хамовитые, хоть и при деньгах. А как пожил один, так и понял, что не выдерживаю. Я с вами хочу, как это сказать… объединиться. Авось и пользу ещё принесу! Что думаете? — Не нам решать, — опережаю я Стаса, который, судя по его посветлевшему лицу, успел поверить Пал Палычу и собрался радушно приглашать его в нашу группу. — И уж точно не сейчас. Вот вернутся наши, убедимся, что, кроме вас, тут никого нет… Меня перебивает звук выстрела, донёсшийся со двора. Я испуганно вздрагиваю и понимаю, что сама едва не выстрелила в сидящего напротив Пал Палыча, чья улыбка медленно застывает на его лице и дружелюбной, как минуту назад, уже не кажется…