Украденный мир

      Бросив свою сумку на диван и пожелав устроившейся на кровати вместе с Богданом Дане спокойной ночи, я выхожу с фонариком в коридор и нахожу туалет на первом этаже. В номере тоже имеется ванная комната с душевой кабиной, раковиной и унитазом, но там нет ни капли воды. Внизу же Пал Палыч предусмотрительно наносил целый бак из стоящего во дворе колодца, который раньше наверняка служил просто частью интерьера. А вот теперь неожиданно пригодился. На купание воды, конечно, не хватает, но самые простые потребности в воде мне удовлетворить удаётся. На плечи давно опустилась невероятной тяжести усталость, но идти в номер я все равно не спешу. И не только потому, что мне страшно выходить с небольшим фонариком, светящимся на раковине, в длинный тёмный коридор и снова подниматься на второй этаж в полном одиночестве. В глазах горит нервный огонёк, губы дрожат от переполняющих меня эмоций, и я утыкаюсь лбом в зеркало, шмыгая носом. Именно здесь и сейчас меня наконец прорывает, и я сотрясаюсь от рыданий, тихо подвываю, стучу кулаками в кафельную стену и кусаю губы в бессильной ярости на саму себя и всё, что происходит со мной теперь. Ещё каких-то две недели назад мы с мамой поздними вечерами весело шутили, подгоняя друг друга спать, отвлекая от очередной серии сериала на компьютере или слишком интересной книжки. Ещё каких-то две недели назад мы с ней мечтали о том, что в этом году обязательно выберемся отдохнуть на море на две недели маминого отпуска. Ещё каких-то две недели назад я всерьёз думала от том, что однажды выйду на большую сцену, чтобы петь перед сотнями, а то и тысячами восторженных зрителей. А теперь оказывается, что во всей нашей стране и народу-то, возможно, столько не сыщется. Да и петь больше совсем не хочется. Когда я, снова умывшись немного затхлой и тепловатой водой, выхожу в коридор и начинаю подниматься по ступенькам, я чуть не падаю, оступившись от испуга при виде чего-то странного наверху. Но, разглядев в темноте всего лишь яркий огонёк от длинной тонкой свечи, я перевожу дыхание и вглядываюсь в едва различимый силуэт. Кому ещё не спится? — Вика! — громко шепчет Лера и, когда я приближаюсь, показывает мне бутылку ликёра, которую она держит во второй руке. — Идём. Надо поговорить. — Прямо сейчас? — хмурюсь я, но отказать ей не могу. Мне хочется верить, что она не такая злюка, которой пытается казаться в последние дни. Что она просто запуталась. Что ей просто нужна помощь. Что ей нужно выговориться, спросить дружеского совета, а может быть, даже поплакать на чьём-то плече. Лера ведёт меня в свой номер, в котором она ночует сегодня в полном одиночестве, и мне в голову приходит ещё одна мысль: возможно, ей просто страшно спать одной и она ищет компанию в моём лице. Как бы она к нам ни относилась, мы ей всё равно нужны. Её номер состоит всего из одной комнаты. Там имеется кровать, шкаф, мини-бар и пара тумбочек. Одна из них завалена конфетами и шоколадом. На вторую Лера ставит свечу и бутылку с ликёром, у которого она ловко откручивает крышку. — Ешь конфеты, — предлагает она, и я выбираю наугад один из шариков, завёрнутых в фольгу. Конфета растекается на моём языке пьянящей сладостью, и всего через минуту я ловлю себя на том, что отпиваю глоток такого же сладкого ликёра из бутылки вслед за Лерой. Она уже успела усесться на кровать, откинувшись на подушки, и приглашающе хлопает рядом с собой. Мы сваливаем конфеты на кровать между нами, и это начинает напоминать девичью вечеринку на две особы. Жаль, что на лучших подружек мы по-прежнему не похожи. — И почему мы не можем остаться здесь? — задумчиво спрашивает она, глядя в темноту за окном. — Территория закрытая, припасов много, места тоже. — Местные припасы рано или поздно закончатся, — чуть заплетающимся языком объясняю я. — Ну так переедем в другой мотель! Их на наш век должно хватить, как думаешь? — Кроме нас могут быть и другие такие умные. Зачем рисковать? И почему ты не хочешь искать ферму, где мы сможем поселиться навсегда? Лера молчит, а я, отказавшись от очередного глотка ликёра, потому что мне уже достаточно, вдруг думаю о том, что она просто не хочет работать. А работы на ферме будет много, о чём постоянно напоминает нам Денис, пытаясь подготовить к грядущим сложностям. — И к тому же здесь очень близко лес, — продолжаю я переубеждать Леру, тоже глядя в окно на колышущиеся вдали высокие деревья. — И что? — нервно передёргивает она плечом. — Мы же видели сегодня в лесу эту тварь. Они отлично прыгают по деревьям. А здесь, внутри, у ограды, в одном месте тоже растут высокие деревья. — Ты хочешь сказать… Лера вскидывается на кровати, бежит к окну и проверяет защёлку. Как будто она спасёт, если «осьминог» решит попасть внутрь во что бы то ни стало. Мне и самой становится жутко от моей внезапной мысли, которая почему-то не пришла в голову никому другому. Или пришла, и Денис просто в очередной раз не хотел нас пугать? Ведь не зря же он так настойчиво говорил Алику перед самым сном, что завтра обязательно нужно выехать? — Блин, Вика, умеешь же ты испортить настроение, — фыркает Лера, вернувшись на кровать. Она запивает свои слова большим глотком алкоголя и, видя, что я собираюсь вставать, крепко хватает меня за запястье. — Погоди. Поговорить надо. — О чём? О том, чтобы остаться здесь? Мне казалось, тема закрыта. — Да, считай, что ты меня убедила. А теперь дай мне убедить тебя. — В чём? — спрашиваю я, разворачивая ещё одну конфету. Следующие слова Леры меня даже не удивляют. Хотя её пристрастие к мужскому полу, начавшееся так внезапно, всё ещё кажется странным. — Мы должны договориться. Денис — мой. Алик — твой. Можно наоборот, но только если ты пообещаешь помочь мне с Аликом. У меня самой вряд ли получится. — Я не понимаю, — хмурюсь я, комкая в руке шарик из фольги, острый в некоторых местах. — Тебе что, совсем всё равно с кем из них… встречаться? Лера закатывает глаза и смеётся. — Хватит корчить из себя святошу, Вика! Скажи уже прямо: спать! Заниматься сексом! Трахаться! — последнее слово она почти выкрикивает, но потом понижает голос и спрашивает почти счастливо. — У тебя ещё никого не было, да? На её вопрос отвечать я не считаю нужным. Даже не киваю. Впрочем, она ответа и не ждёт, продолжая непривычно ласковым голосом: — Я уверена, Алик будет нежен с тобой. Он дурак, но неплохой человек. И ты ему нравишься. Викуля то, Викуля сё, — передразнивает она его. — Он, конечно, и на Данку засматривается, но Данка слишком много хочет. Пусть вон Палыча этого престарелого себе забирает! — Дана хорошая, — мягко говорю я и понимаю, как беспомощно звучат мои слова. Лера лишь снисходительно улыбается и качает головой: — Дана умная — это правильное слово. Она быстро тебя к рукам прибрала, да? Как и всех остальных. Викуля помогает ей с малышом, и она с Викулей болтает, как с закадычной подружкой. Алику она строит глазки и корчит из себя недотрогу, чтобы подогревать его интерес. Перед Денисом она пытается выставить себя умницей-красавицей-комсомолкой, или как там было? Даже с нашими двумя голубками общий язык нашла. Дана своё не упустит, поверь. А мы не должны упускать своё, Вика. Отпив ещё глоток ликёра, Лера задумчиво смотрит в уже наполовину пустую маленькую бутылочку, покачивая её перед глазами. Её светлые волосы выглядят всё ещё идеально, да и чертами лица можно залюбоваться. И создаётся впечатление, что она в этом прекрасно осведомлена. Она проводит раскрытой ладонью по своему телу от груди до бедра и выдыхает: — Вика, ты не думай, что мне от тебя что-то надо! Я чисто по-дружбе решила поболтать. Раскрыть тебе глаза на положение дел. Помочь тебе выбрать. У нас с тобой есть молодость и красота, это наш единственный козырь, если ты ещё не поняла. И мы будем полными идиотками, если им не воспользуемся. — Я не понимаю, как и зачем им пользоваться, — честно говорю я. Мы уже полноценная группа, можно сказать, друзья, почти родные люди, несмотря на то, что знакомы совсем недавно. Никто из мужчин уже даже не думает о том, чтобы бросить нас — я в этом уверена. Так зачем же нам спешить выбирать себе спутников жизни в страхе, что однажды мы станем им ненужными? Есть масса других способов доказать свою полезность кроме постели! И пусть мы пока умеем не так уж много, у нас есть возможность научиться. — Потому что это выгодно. Вика, ты что, не видишь, как все к Данке относятся? Её оберегают, о ней заботятся, самый вкусный кусочек подсовывают, самое мягкое место выбирают! — Ну конечно. Она же кормящая мать. Как иначе? — Вот! — поднимает указательный палец вверх Лера, пьяно смеясь. — Наконец ты начала что-то понимать! — Если честно, не начала. Ты мечтаешь о детях? В это сложно поверить, потому что к Богдану Лера относится не иначе, как с брезгливым равнодушием. — Не могу сказать, что я люблю детей, — почти шёпотом признается она. — Но если я в этом новом мире, где дети — наше будущее, рожу Денису пару-тройку детишек, то я обеспечу себе нормальное существование на всю будущую жизнь! Даже если я ему потом надоем, даже если он найдёт другую, я все равно останусь матерью его детей! — Это не так работает, — грустно хмыкаю я. Во всяком случае, моего отца наличие меня не оставило рядом с мамой. Как и миллионы других отцов на этой планете. — Вика, ты всё ещё мыслишь старыми стандартами! Да, раньше мужчина мог наплодить хоть по ребёнку в каждом городе и никем не интересоваться! Но теперь мы будем жить одной общиной, все вместе, и он никуда не денется. А дети будут самой большой ценностью в глазах людей. Уже одно то, что я буду беременной, а потом и матерью — будет делать меня выше остальных, понимаешь? Ну и тебя тоже, — добавляет Лера в конце. — В общем и целом, я твою мысль уловила. Но мне кажется, что ребёнок — это очень сомнительный комфорт. Сложностей больше. И я так и не понимаю, почему тебе нужен Денис или Алик? Роди ребёнка Владу, Стасу, Пал Палычу, кому угодно, если тебе так важно наличие ребёнка! Кто бы ни был отцом, к тебе все тоже будут относиться так же заботливо и бережно, как к Дане. — Даже если бы это было так просто, как ты говоришь, родить ребёнка от какого-нибудь Стаса или Влада, я не хочу, чтобы моим мужчиной, чтобы отцом моих детей был какой-то сопляк на побегушках! Мне нужен мужчина, наделённый властью. И точка. — Ну удачи тебе, — говорю я и решительно поднимаюсь с кровати, чувствуя, что реальность перед глазами уже начинает расплываться. — А я пойду лучше посплю. — Вика! Подожди! Так что мы решили? Кого ты выбираешь? — Никого. Мне оба не нужны и к детям я ещё не готова. Бери любого. Лера почти торжественно машет мне вслед, явно считая, что она добилась чего-то очень важного. И мне сложно не улыбаться, понимая, что решение её вопроса зависит вовсе не от меня, а от Дениса или от Алика. От того, кто из них первый решит немного расслабиться в её тёплых объятиях. Уже опуская голову на диван в нашем с Даной номере, я сквозь сон думаю о том, что, наверное, стоило бы сказать им, что в постели с Лерой они не должны забывать о защите, если не хотят стать отцами, но потом решаю, что это ведь элементарно, и они, взрослые мужчины, разберутся в этом и без меня. Темнота наконец накрывает меня с головой, и я крепко засыпаю. Наутро оказывается, что спала я, как убитая, и могла бы проспать даже новое нападение инопланетян на мотель. Потому что когда я наконец разлепляю глаза и потираю гудящие после вчерашнего виски, Дана сидит напротив меня уже свежая и собранная и кивает на поднос с холодной кашей и бутылкой минералки. Но первым делом я мчусь в туалет, откуда возвращаюсь медленным из-за головной боли шагом, слыша сквозь открытое окно радостный лай Джеммы и веселый спор Влада и Дениса, которые кем-то командуют. — Ну ты и засоня! — улыбается Дана при виде меня без капли укоризны, покачивая Богдана в руках. — Мы уже и поесть все успели давно, и кладовую осмотреть, и выяснить, что эта шахта, про которую говорил Пал Палыч, нам по пути, и погрузку ребята почти закончили! Выдвигаемся через полчаса максимум, так что ешь, давай, скорей. — В кладовой много еды? — Много. Еле придумали, куда всё уместить даже с учётом ещё одного фургона. Ну ничего, лишним не будет. — Это точно. Так мы сейчас на шахту или куда? — уточняю я, не забывая про еду. Дана мрачнеет и, поднявшись с места, отходит к окну, из которого открывается умиротворяющий вид на лес. Умиротворяющий — если не знать, что он вполне может кишеть инопланетными тварями. — Да, на шахту. Там есть общежитие для шахтёров, где они и жили во время работы. Мужчины решили, что мы вполне можем остановиться там на ночь… — Но? — спрашиваю я, видя, что Дане хочется что-то добавить. Она вздыхает и пожимает плечами. — Мне не нравится эта идея. Мне кажется, там всё ещё опасно. И этот «осьминог» в лесу вполне мог прийти именно оттуда. Но меня, конечно, никто не послушал. Мужчинам хочется поиграть в героев. — А может быть, там безопасно! — наигранно веселым тоном говорю я. — Мы же не знаем! — Вот именно. Мы не знаем…