Мы сожжем этот город дотла

– Ну а ты, кем бы ты ни был, прошу нас простить, – обратилась Фиш к Эду Нигме. – Мы с Пингвиненком уходим! На лице у Эда застыло непонимающее выражение – как у ребенка, у которого неожиданно отобрали игрушку. Пингвин с удовольствием бы позлорадствовал по этому поводу. Вот только, обещанная Эдом «долгая и мучительная» кончина могла и поблекнуть перед тем, что приготовила ему Фиш. У мисс Муни была богатая фантазия в том, что касалось смертей! Фиш без особых церемоний подтолкнула Пингвина в спину по направлению к выходу из оранжереи. Последнее, что он успел увидеть, было сочувствующее лицо Айви Пеппер... Единственным позитивным моментом было то, что он не доставил Эду удовольствия себя убить, что было, безусловно, приятно. Но в остальном его перспективы выглядели неважно… – В машину, – сказала ему Фиш Муни. Пингвин забрался на заднее сиденье, как указала ему Фиш. Мисс Муни села рядом с ним. Один из ее телохранителей сел за руль, другой громила занял второе место спереди. Машина быстро набрала скорость. Освальд понятия не имел, куда Фиш его везет. И даже не был уверен, что хочет это знать... – Признаться, Освальд, я-то думала, что ты будешь рад меня видеть! – произнесла Фиш Муни, наблюдая за ним. – Неужели ты моему обществу предпочитаешь компанию этой кучки неудачников, с которыми у тебя, судя по всему, складывалось не слишком приятное общение? Ну и сборище, если честно. – Конечно же, я очень рад тебя видеть, Фиш… – пробормотал Пингвин. – И перестань дергаться, я не собираюсь тебя убивать! – Вот как, неужели? – Веришь или нет, Освальд, но я забыла разногласия, которые были между нами. Сейчас не то время, чтобы сводить старые счеты. Готэм стоит на пороге величайших изменений! Нас всех ждут интересные времена, мой маленький Пингвин. Пока они ехали, в душе Освальда росло удивление – мелькающие за окном пейзажи казались все более знакомыми. Наконец у него больше не осталось сомнений, куда они направлялись… Фиш везла его домой. Автомобиль остановился напротив особняка мэра, и Фиш кивком велела выходить. Один из секьюрити, что сидел за рулем, остался в машине, второй вышел вместе с Пингвином и Фиш Муни. Фиш быстро направилась вперед, не оглядываясь. При этом охранник оказался на несколько шагов позади Освальда. Но Пингвин, поразмыслив, все же решил отказаться от идеи убить охранника, воткнув ему в глаз шариковую ручку, которую он тайком стащил у водителя, забрать пистолет и сбежать. Последние слова Фиш слишком его заинтриговали. Хотелось узнать, что же задумала его старая знакомая. Они вдвоем зашли в пустой особняк мэра, телохранитель остался на страже у входной двери. Хотя Освальд уже успел побывать в особняке после своего возвращения из мертвых, его сердце снова, как в первый раз, неприятно сжалось, стоило ему шагнуть в этот дом. Интересно, сможет ли он когда-нибудь снова здесь жить и спокойно спать по ночам? Сможет, пообещал себе Освальд, и для этого нужна всего лишь малость – уничтожить Эдварда Нигму. – Садись, Фиш, прошу, будь как дома, – подчеркнуто вежливо предложил он Муни. – Как ты сама понимаешь, я не ждал гостей. Так что прошу извинить, если у моего жилища немного нежилой вид. Освальд направился к бару. Как ни странно, там все еще оставался какой-никакой запас алкоголя после всех этих дней, когда в его доме хозяйничал Нигма... Возвращаясь с бутылкой вина, Пингвин увидел, что Фиш стоит перед их с Эдом портретом и подняв бровь, разглядывает изуродованную картину. – Я полагаю, здесь безопасно? Мы сможем поговорить? – спросила она, оборачиваясь к Освальду. – О, да, вполне. Все слуги разбежались, дом абсолютно пуст. Нам никто не помешает… – Ну, за встречу, – усмехнулась Фиш, поднимая свой бокал. – Зачем ты вернулась в Готэм, Фиш? – спросил Пингвин. – Ты скоро поймешь. – Фиш повторила фразу, которую он уже слышал от нее сегодня. – Что ж. – сказал Пингвин, сделав большой глоток красного вина. Алкоголь побежал по венам, распространяя тепло... – Раз уж мы снова друзья, я рад, что у тебя, как я вижу, все в порядке! – Более чем. Мои дела идут великолепно, – усмехнулась Фиш Муни, – гораздо лучше, чем когда мы с тобой виделись в прошлый раз. Чего явно нельзя сказать о тебе. Кто этот странный долговязый тип в дурацком костюме, который вздумал тыкать пушкой в моего Пингвиненка? – Это Эд Нигма… – произнес Освальд, его голос дрогнул и он ничего не мог с этим поделать. – Эд Нигма. – повторила Фиш. Она испытующе посмотрела на Пингвина. – Ну так что же вы не поделили с этим «Эдом Нигмой»? Давай, Освальд, расскажи всё мамочке, – усмехнулась она. – Эдвард был моим первым помощником мэра, – начал было Освальд и остановился. Начинать нужно было явно не с этого. Но с чего тогда? Когда началась эта история? В какой именно момент он ступил на этот путь, который привел его к позору, унижению, боли и потере всего, что у него было? – Мы с Эдом были друзьями, – наконец произнес он. – Он предал меня и убил. Но не совсем. И теперь я убью Эда Нигму. Вот и все. – Освальд, Освальд, – покачала пальцем перед его лицом Фиш, – я слишком долго тебя знаю, чтобы поверить в это твое «вот и все». Можно подумать, тебя раньше не предавали и не пытались убить! Для таких, как мы, в этом нет ничего нового. Я же по твоему лицу вижу, что было что-то еще… – Я не хочу это обсуждать... – …Впрочем, – неожиданно согласилась Фиш, – это все подождет. Нам нужно обсудить более важные дела. Фиш снова налила в их бокалы вино. – Почему ты спасла мне жизнь, Фиш? – спросил Пингвин. – С чего бы вдруг такая милость? Ведь мы в расчете, и больше ничего друг другу не должны. – Не равняй меня со своим полицейским дружком Джимом Гордоном, – фыркнула Фиш, – эта игра в обмен услугами и подсчет одолжений не для меня. Я спасла тебя просто потому, что мне так захотелось. Мне не нужно никаких других причин, чтобы что-то сделать. А если мне что-то понадобится от тебя, я просто возьму это. – И что же тебе может от меня понадобиться? – осведомился Освальд. Ему стало как-то не по себе от последних слов Фиш. Фиш Муни всегда умела заставить его чувствовать себя не в своей тарелке. Как будто бы не было этих трех лет, как будто Освальд Кобблпот не побывал королем Готэма, которому подчинялся весь преступный мир. Словно он по-прежнему остался «мальчиком с зонтом», о котором он изо всех сил старался забыть... Фиш знала все его уязвимые места, потому что она знала его. Но в одном она просчиталась – он, Освальд Кобблпот, также знал ее хорошо как никто другой. Нужно будет как-нибудь потом опять убить Фиш, подумал про себя Пингвин... – Видишь ли, Фиш, – сказал он вслух, – я потерял всё. Эд Нигма лишил меня моей империи, должности мэра, моих союзников. Даже моей жизни. Не понимаю, честно говоря, чем я могу теперь быть тебе полезен. Наверняка Фиш привезла меня сюда, чтобы что-то из меня вытащить, соображал про себя Пингвин. Но что именно ей понадобилось? Информация про Совиный суд? Или ей нужны какие-то другие сведения? Что же именно задумала Муни? Но слова Фиш удивили его. – Я хорошо тебя знаю, Освальд… на этом свете осталось не много людей, которые знают тебя так, как я. Потому что я сама создала тебя. Ты – мое творение. Фиш замолчала на какое-то время, на ее лице даже появилась легкая улыбка. Возможно, гангстерша вспоминала старые добрые времена, когда она искалечила Пингвина, а тот в ответ сбросил ее в грязные воды готэмской реки. – Ты спросил меня, зачем я вернулась в Готэм. Так вот, Освальд, я вернулась потому, что я нужна Готэму. Владеть этим городом может лишь тот, кто по-настоящему понимает его… Я нужна Готэму – а ты нужен мне, Освальд… потому что мы с тобой так похожи. Мы оба плоть от плоти, кровь от крови Готэма. Мы будем вместе править им, ты и я. Мы вновь сделаем этот город великим. – Что… править Готэмом… – Пингвин едва не поперхнулся вином. Это всё было совершенно неожиданно. Он даже не знал, как ему отреагировать на это предложение Фиш. – Фиш, это огромная честь, – наконец, осторожно сказал он. – Но ведь наши враги сейчас гораздо сильнее, чем мы! С чем мы на них пойдем? Даже моя армия уродов разбежалась! Да и с ее помощью я надеялся в первую очередь осуществить мою месть над Эдом Нигмой. Боюсь, теперь не лучшее время для... – Хьюго Стрендж разработал средство. С его помощью мы поставим Готэм на колени. – Хьюго Стрендж!.. – Пингвин в ярости вскочил на ноги. – Остынь, Освальд! У меня с ним не меньше счетов, чем у тебя. Мы покончим со Стренджем, когда он больше не будет нам нужен. – Но сначала мы убьем Эда Нигму, – успокоившись, уточнил Освальд. – Конечно, убьем, мой Пингвиненок, – легко согласилась Фиш. – Не переживай о нем. Этот твой Эд Нигма поплатится за то, что он имел глупость отвергнуть тебя. Это непростительное оскорбление, я понимаю, – усмехнулась Фиш. Освальд вздохнул, поставив на стол пустой бокал. Фиш действительно видела его насквозь… – Я сам виноват в том, что произошло, – признался он. – Любовь сделала меня слепым и слабым. Но я выучил урок. Это больше никогда не повторится, я больше никогда.... Внезапно Фиш встала со своего места и подошла к Освальду, схватив его за лацканы пиджака и заставив встать на ноги. Ее лицо оказалось при этом совсем близко… – Довольно! – твердо сказала Фиш. Как видно, ее прежде благодушное настроение начало меняться. – Не заставляй меня подумать, что для тебя личная месть важнее, чем возрождение Готэма! Не вынуждай меня разочароваться в тебе, Освальд! Ведь это не так? Что-то в лице Фиш было по-настоящему пугающим. Может быть, ее глаза, один из которых, льдисто-голубой – был словно дверь в загробный мир, в котором она побывала и вернулась оттуда... вернулась другой… – Конечно, нет, Фиш, – пробормотал Пингвин. – Забудь об этом ничтожестве, Освальд. – еще раз предупредила Фиш. – Лучше подумай о том, чего мы сможем добиться вместе! Вдвоем… Неожиданно Фиш схватила его за галстук и притянула еще ближе к себе. Освальд теперь не видел целиком ее лица, только губы, накрашенные яркой помадой. Он ощутил сирень – аромат ее духов, легкий запах алкоголя в дыхании... Тепло ее тела... – Знаешь, мой Пингвиненок… – промурлыкала Фиш, – а я давно хотела этого… очень давно. Даже тогда, когда ты был еще совсем недостоин моего внимания… Скажи, а ты разве никогда не хотел переспать со мной? – Не припомню такого, – честно признался ошеломленный ее действиями Освальд. Мисс Муни рассмеялась, как будто бы ей понравился его ответ. – Ладно, неважно, – сказала она. Ее пальцы обхватили его шею, а затем твердые ногти погрузились в его волосы, впились в его кожу. Фиш раздвинула его губы и просунула свой язык глубоко в его рот, без труда проникнув через барьер зубов. Фиш мало волновали его ощущения, она думала лишь о своих нуждах и желаниях. Как всегда, она брала то, что было ей нужно, и делала это только потому, что ей захотелось. Прервав долгий и жадный поцелуй, Фиш схватила его за плечи и легонько подтолкнула назад, заставив Освальда, без особого изящества, приземлиться на собственный диван. – Раздевайся. Немного подождав и не дождавшись от него никаких действий, Фиш опустилась рядом и принялась развязывать его галстук. Она быстро справилась с узлом, и галстук полетел на пол… Фиш… она правда спятила, подумал Пингвин. Неужели она действительно этого хочет? Но перечить спятившей Фиш было еще опаснее, чем Фиш в ее обычном состоянии. С Пингвина наконец слетел ступор от первоначального изумления и он начал раздеваться. Дойдя до белья, он остановился. Освальд никогда не испытывал особенного удовольствия от созерцания собственного тела – даже фантазируя про секс с Нигмой, он обычно представлял, что они делают это в одежде или в темноте. Но, как ни странно, с Фиш всё было как-то проще, в каком-то смысле. Даже вид его изувеченной ноги не так его смущал – в конце концов, ведь это, как и многое другое в нем, было делом рук Фиш. Мисс Муни в свою очередь очень быстро освободилась от всей своей одежды, кроме шелкового белья пурпурного цвета. Подойдя, Фиш Муни без особых предварительных прелюдий, перекинула через Пингвина ногу и залезла на него, заставив растянуться на диване. Наклонившись к Освальду и вцепившись в его плечи, так что от ее длинных темно-красных ногтей должны были остаться следы, Фиш Муни прошептала: – Мы с тобой покорим этот город или сожжем его дотла… Как ни странно, именно после этой фразы Пингвин почувствовал, что наконец начинает возбуждаться. Возможно, Фиш произнесла верные слова. Но язык мисс Муни, оказывается, умел и не только это… От умелых действий Фиш по всему телу распространялись теплые волны возбуждения... Легонько застонав, отдаваясь приятному ощущению, Освальд решил, что обдумать этот невероятный поворот можно будет и позже. Сев на нем верхом, Фиш принялась тереться о него промежностью. Ее грудь вздрагивала при каждом движении. Яркие пряди в волосах Фиш Муни делали ее похожей на экзотическую птицу…. Или на огромную бабочку…. Или на какое-нибудь другое насекомое, возможно, из тех видов, самки которых убивают самца после сношения… – О, да… – Фиш Муни слегка приподняла свои бедра и, сдвинув трусики, засунула в себя два пальца, лаская себя и постанывая все громче. Ее пальцы заблестели от влаги, на лице появилось отсутствующее, погруженное в себя выражение. Ее горячечное дыхание все более учащалось, пока Фиш ласкала себя всё энергичнее, все больше возбуждаясь. На какое-то время, казалось, она совершенно забыла про Освальда, целиком отдавшись только своим ощущениям. – Фиш, – простонал Пингвин наконец, – пожалуйста… я вообще-то, все еще здесь…. – Но Фиш обратила на него внимание, лишь когда уже была готова. Она привстала на коленях и, освободившись от трусиков, сбросила их на пол. Фиш взяла в руку давно вставший член Пингвина и уверенно направила его в себя. Ее натренированные мышцы крепко сжали член. Она села на него полностью и начала движения. Фиш стала постепенно наращивать темп, ее глаза были закрыты и на лице появилось довольное выражение. – О, да, Освальд, вот так, да… – прошептала она. У Пингвина из головы давно вылетели все его раздумья, сейчас он мог сосредоточиться только на том, что с ним происходило в этот момент. И как же это было хорошо, на время стать лишь телом, забыть про всё остальное, и как это, оказывается, было ему нужно… Уже не скрывая, Пингвин начал стонать в такт движениям Фиш. Она была сильной женщиной с отличной физической подготовкой и не давала ему передышки, без труда направляла все происходящее в нужное русло, контролируя их темп... Ритм фрикций между ними возрастал. Когда дело подошло к развязке, с губ Фиш сорвалось несколько бессвязных восклицаний, всё ее тело содрогнулось. Фиш запрокинула голову, подаваясь бедрами вперед – несколько последних движений, и теплое семя излилось в неё… Они оба достигли разрядки почти одновременно. Казалось, глубокая дрожь сотрясала их тела бесконечно долго… …Фиш слезла с Пингвина и села рядом с ним, ее дыхание все еще было учащенным. – Партнёры? – спросила Фиш, и Пингвин, который сам лежал с закрытыми глазами, расслышал усмешку в ее голосе. Он подумал было, что нужно бы что-то сказать, но язык отказывался двигаться во рту, а глаза никак не желали раскрываться. Ему хотелось бы никогда не вставать, или по крайней мере, проваляться здесь до вечера. Но у Фиш были другие соображения. Натянув свои узкие, как вторая кожа, черные брюки прямо на голое тело, гангстерша подошла к окну. – Поторапливайся, Освальд, – произнесла она, стоя к нему спиной, – Нам нужно встретиться с Хьюго Стренджем! Пингвин застонал, каким-то чудом он заставил себя сесть, а затем и встать и начать собирать с пола одежду. Его нога немилосердно болела, все кости внутри, казалось, превратились в желе, но вместе с тем странным образом он чувствовал и в теле, и в мозгах легкость, как будто освободился от какого-то груза. Фиш, кажется, тоже была в неплохом настроении, поправляя прическу, она принялась даже напевать. Освальд внезапно застыл на месте с галстуком в руках. Он вдруг понял, что впервые за очень, очень долгое время, он на целых полчаса забыл про Эдварда Нигму.