Асфиксия

Глаза ночью не открываются. Слишком тяжело разомкнуть веки, которые будто свинцовой тяжестью налились. Темнота настырной кошкой ложится на грудь, и не стряхнуть, как не пытайся. Сяо Ту все же пытается. Он просто должен посмотреть, что же так мешает дышать. Открывает глаза и подскакивает на кровати. Вокруг ужасно темно. Смоляная чернота, окутывает плотным коконом так, что даже собственных рук не видно. Паника начинает нарастать. И потрепанные нервы дают о себе знать. Хватается трясущимися руками за горло, силясь сделать хоть вздох, и упирается взглядом в абсолютную безысходность. Ничего не проходит. Только перед глазами начинают танцевать цветные круги от недостатка кислорода. — Асфиксия. Тяжелый случай, — тихий уравновешенный голос пробивает электрошоком, и Сяо Ту делает лихорадочный вдох, хватаясь за грудь. — Ты не мог еще подольше ждать? — почти хрипит он. Невидимый в темноте собеседник только фыркает. — Уж извини. Претензии к собственному подсознанию. — Подсознание, призрак, тебе не надоело? Раз ты моя галлюцинация, то будь добр, исчезни. Я спать, — синеволосый парень раздраженно падает обратно на подушку и намеренно закрывает глаза. Но его детская обида быстро проходит, а тишина снова начинает давить на уши. Сяо Ту чувствует, что в ближайшее время ему точно не светит заснуть. Дрожащими руками натягивает на голову одеялку, чтобы утихомирить громкое дыхание, но ее сдергивают. — И в кого ж ты такой упрямый? — Сяо Ху удручающе качает головой и садится на край кровати, улавливая полный благодарности взгляд голубых глаз. — Извини. Я снова тебе доставляю неприятности. Что ж поделать, если я непутевый брат, — брюнет протягивает руку, чтобы потрепать младшего по волосам, но кисть замирает на середине пути. — Ничего страшного. Мне же все равно спать не надо. Я буду отгонять твои кошмары. Парень вздыхает и закрывает глаза, засыпая без сновидений. Но следующая ночь снова встречает его невозможностью заснуть. — Почему это так сложно? Сон должен нести отдых усталому разуму, а не мучить его. Хотя можно подумать, что дни у меня лучше. Лучше бы я… — резкая нехватка воздуха прекращает разговор с самим собой. Сяо Ту ощущает себя под водой, тонущего в полной беспомощности. Вокруг столько кислорода, а он не может его пропустить в свои легкие. Взмахивает руками и чуть ли не падает с кровати, когда в комнате загорается свет ночника. — Лучше бы ты что? — старший присаживается на корточки рядом с лихорадочно проталкивающим воздух в свои легкие братом и смотрит так пристально, будто читает окончание фразы по глазам. И продолжение ему явно не нравится. — Рядом с тобой я не могу дышать, — хрипит синеволосый. И Сяо Ху чуть меняется в лице, когда слышит такой голос. — Нет. Именно с помощью меня можешь. Парень делает шумный вздох полной грудью и чувствует, что не контролирует свое тело в полной мере. И еще он чувствует, как почему-то от движений собственных рук его пробирает дрожь. Самыми подушечками пальцев по руке до локтя, и чуть выше, приближаясь к груди. Младший пытается не реагировать, но сейчас сопротивляться кажется до абсурда невозможным. Лицо само склоняется к поднятой ладони, пальцы скользят по приоткрытым губам. И дыхание Сяо Ту сбивается, только теперь асфиксия здесь совершенно не причем. — Сяо Ху, прекрати немедленно! — Нет, — беспристрастный голос в голове отвечает холодным отказом и горячими действиями. Собственные руки начинают раздевать синеволосого и специально слегка царапают бледную кожу, наращивая возбуждение. Но младший не перестает сопротивляться. — Мало того, что ты проникаешь в мои сны, так ты еще и пользуешься моим телом! Руки останавливаются у кромки пижамных штанов, а в голове звучит поразительная тишина. Сяо Ту замирает, не зная, что можно еще ожидать. — Ты сам этого хотел, не правда ли? Ты не отпускаешь меня. Отчаянно цепляешься за каждый разговор. Так в чем же проблема? — Я не… Это в целом не имеет значения. Теперь я окончательно решил.

***

— Это ты решил? Сяо Ту, одумайся, пока не поздно! — брюнет нарезает круги вокруг хирургического кресла, в котором лежит его младший брат. — Уже поздно, братец. Мы устали друг от друга, и пора нашим путям разойтись. — Поднимайся и выметайся отсюда! Ты не понимаешь, что делаешь и к кому пришел! — теперь голос звучит уже в голове синеволосого, и тот напрягается, ожидая подвоха. — Знаю. Это специалист своего дела. И он наконец-то уберет тебя из моей головы. Когда доктор возвращается в операционную, он наблюдает как пациент пытается освободить себя от закрепительных ремней. И ему это почти удается. Только вот поведение синеволосого вводит в ступор. Он кричит. — Не трогай меня! Я так решил! — оборачивается и замечает свое спасение, — Доктор, снотворного, пожалуйста! И перед тем, как сознание окончательно покинуло Сяо Ту, он слышит в своей голове тихий и смирившийся с ситуацией голос. — Пообещай, что я не стану воспоминанием.

***

Жизнь похожа на пыльный мешок. Безрадостное одинокое существование не скрашивают даже удачные расследования. Свет в витражных окнах церкви перестает играть яркими красками, и Сяо Ту ругается на доктора, который, видимо, что-то задел в его мозгу. Потому что нельзя просто так, резко, будто по щелчку пальцев, охладеть к жизни. И порой синеволосый начинает жалеть, что не задохнулся в одну из ночей, когда была такая возможность. Ведь гораздо проще не вдыхать кислород, чем не чувствовать прелести от того, что все-таки дышишь. Он просыпается ночью в холодном поту, от кошмара, что все это и правда было обычной галлюцинацией и Сяо Ху никогда не существовало. Но нет. Вот он. Стоит рядом с кроватью, закрыв глаза, и слегка улыбается. Младший облегченно выдыхает и тянется обнять. Руки не проходят сквозь, как обычно, а смыкаются вокруг человеческого тела. Сяо Ту не верит своему счастью. Его слегка трясет. — Я сдаюсь. Я правда извиняюсь. Я не должен был так поступать. Прости меня. Все это прекрасно. Но жизнь без тебя не по мне. Как же хорошо, что ты вернулся. — Вернулся? — надломленный голос заставляет насторожиться синеволосого и поднять голову. Глаза брата медленно открываются и смотрят бездной из пустых глазниц, — оттуда, куда ты меня отправил, не возвращаются. — Господи, — Сяо Ту шарахается в сторону и отползает к стене, пытаясь отодвинуться подальше от этого недомертвеца. — Я пятьдесят процентов твоей души. Убив меня, ты убил себя. Но я пришел проследить, чтобы ты был счастлив с моей кровью на руках. — Что? — парень кидает взгляд вниз и осознает, что его ладони и правда в крови. Он начинает вытирать их о простыни, но крови на постели становится только больше. А подобие на Сяо Ху стоит рядом и смеется каркающим голосом. И он снова просыпается, начиная лихорадочно включать везде свет. Его и правда трясет. Все будто во сне. В одном сплошном кошмаре. Сяо Ту решает пойти в ванную и умыться, чтобы отойти от собственного кошмара. Холодная вода и правда освежает, но ровно до того момента, как его взгляд случайно попадает на зеркало. Полотенце падает на пол, а руки запускаются в белые теперь волосы. — Боже, что же со мной происходит? — Апатия. Суицидальные наклонности. Плохой сон. Нервозность. Навязчивые мысли вины. Печальная картина. Я бы прописал тебе корень валерьяны, но ты же все равно не прислушаешься. Сяо Ту дергается в сторону, от стоящего в дверях ванной старшего брата. Поскальзывается на полотенце и почти падает в саму ванну, если бы не вовремя схватившая его сильная рука. — Ты все еще остался таким же неуклюжим, — улыбается Сяо Ху. Но младшего теперь не так просто провести. — Что ты здесь делаешь? Я опять сплю? — еле выдавливает он, потому что воздуха в легких снова не хватает. — Да вроде нет. Скорее у меня встречный вопрос. Что с твоими волосами? — Волосами? Ах да, твои же проделки! — он расслабляется и начинает смеяться. — Ну ничего. Мы их вылечим. Теперь у нас все будет хорошо. — Теперь, когда ты вернулся, да. И нет, мне не интересно как. Можешь не рассказывать, — в синих глазах светится искреннее счастье вместе с навернувшимися слезами, — я скучал по тебе. — Я знаю. Потому что я тоже, — Сяо Ху делает шаг вперед и обнимает своего младшего брата. Он действительно хочет, чтобы у них все наладилось. Они бы открыли народную аптеку. Выписывали людям лекарства, совершенно случайно соприкасаясь руками, протягиваясь за нужными травами. Толкались бы на тесной кухоньке локтями, пытаясь приготовить что-нибудь вкусное на две порции, и с непривычки пересаливали или недоваривали. Смотрели бы вместе кино, обнимаясь на футоне, и потом долго-долго целовались, не отпуская друг друга ни на миг. Они бы жили долго и счастливо одной жизнью на двоих, как и раньше. Только теперь вместе. И Сяо Ху никогда бы не рассказал, что ему пришлось сделать, чтобы вернуться. А младшему это было бы и неважно, потому что его асфиксия наконец-то прошла.