В моём аду падает снег

В хижину постучали. Со Чунбан медленно встал с лавки и придерживая повязку на ребрах медленно подошёл к двери и, упёршись в неё плечом, хрипло произнёс: - Кого принесло на этот раз? В ответ тишина. Со приоткрыл засов и попытался рассмотреть сквозь проем незваного гостя. По ту сторону двери стоял невысокого роста человек, лицо которого было скрыто под капюшоном старой залатанной накидки. На его плаще играли тени костра, который догорал возле входа. - Кто Вы? Меня редко навещают. Наверное Вы пришли узнать о...? Не дав ему договорить фигура ссутулилась и медленно кивнула. Со Чун толкнул дверь и она со скрипом отворилась. - Проходите. Незнакомец, прошел в мрачную хижину и встал у стены. Чун прошел следом по палым листьям, занесенным таинственным гостем и нахмурившись от боли в грудной клетке, медленно опустился на лавку. - Не знаю, что привело тебя сюда, юный путник, любопытство или глупость, но раз ты желаешь знать, я поведаю тебе об этом злосчастном дне. Кому-то я должен выговориться, а незнакомцу сделать это проще всего, верно? Прерывисто вздохнув, Со начал свой рассказ. - В тот день ничего не предвещало беды. Но кто ж знал, что из ниоткуда выпавший снег был знамением величайшего кошмара. Жители этих мест, коих осталось не так много, интересно почему люди не хотят жить по соседству с гандзи?- Он горько усмехнулся.- Так вот, обитатели Заставы с удивлением смотрели в небо, с которого сыпались крупные хлопья снега. Но знаешь, что было удивительно? Снежинки, едва касаясь земли становились черными и вязкими, как деготь. Они падали и оставляли после себя тягучие пятна смерти. Когда к нам прибежал запыхавшийся дозорный, мы поняли, что не одни мы были взволнованы этой аномалией. Гандзи и духи Заброшенного Города тоже были не в восторге, скажу больше - они озверели. Некогда бездумно скитающиеся по округе мертвые стали нападать на стражей. Мы поняли: битвы не избежать. Только пугало то, что погибшие на этой земле навеки остаются там скитаться в образе неупокоеных душ. И это был замкнутый круг. Стражники сражались с рассерженными гандзи и проигрывали. В итоге оживших духов становилось больше с каждым новым отрядом погибших. Со всех уголков Нарю были созваны лучшие специалисты из отрядов алхимиков, поваров и астрологов. Но никакие целебные зелья и усиливающие амулеты не спасали от неминуемой гибели. Кровь была повсюду. Те, кому по счастливым обстоятельствам удалось избежать смерти, больше не хотели возвращаться в бой. Подмога прибывала с каждой минутой, но все старания были тщетны. Жертв становилось все больше, даже Культ Полнолуния, славящийся союзом с темной энергией, не могли противостоять той силе, которая покровительствовала мертвым. Почва вибрировала, клянусь, она словно дышала под ногами!- Со устало устремил взгляд в потолок.- И её дикая жажда забирала всё больше жизней не оставляя ни капли надежды на благополучный исход. Для раненых не было спасения, едва их тело касалось пропитанной болью и страданиями земли, она поглощала их тела. Шансов становилось все меньше. Это было страшное и одновременно завораживающее зрелище. Снег продолжал идти, и если бы он ложился, как положено, сугробов было бы уже по колено. Трава, покрытая алыми каплями крови, блестела в свете факелов. Я навсегда запомню этот шум: скрежетание клинков, шорох пороха и отчаянные вопли бойцов. Этот гвалт я до сих пор слышу, когда гаснет последний фонарь. И когда нам казалось, что хуже уже быть не может, с печатей сорвался Голодный Дух. Мы решили создать барьер, чтобы ограничить пространство битвы, тем самым предотвратив налёт гандзи на соседние селения. Когда монахи заняли свои позиции и всё было готово к ритуалу, я заметил девочку. Ума не приложу, как она там оказалась, ведь страже было строго-настрого наказано следить, чтобы ни одна живая душа не проскользнула и не была вовлечена. Малышке было лет 12-13, чудное и славное дитя. Она приходила слушать истории Гильдии Жрецов, всегда интересовалась монстрами.- Со Чун на мгновенье замолк, прикрыв глаза.- Еще у нее всегда висел бубенец на правой руке, который задорно позвякивал, когда она ходила к колодцу набирать для нас воды... Когда я крикнул это страже, кто-то проорал ее имя, а пара храбрых бойцов ринулась в ее сторону, она обернулась... и этот зов стал для нее роковым - пронзенная когтями Духа, она даже не сразу поняла, что произошло, а потом долину пропитал душераздирающий, полный боли и отчаяния крик. И как только ее растерзанное тело коснулось земли и было поглощено жадной до крови почвы, она, будто приняв дар невинной души, снова погрузилась в сон. Гандзи без чувств повалились один за другим. За минуту поле, некогда кишащее озлобленными ревами, погрузилось в томящую тишину. И эта тишина резала слух как никогда прежде. Все замерли, ожидая новых сюрпризов, но все успокоилось. Голодных Дух снова был закован печатями и от снега, который шел непрестанно несколько часов подряд, превращая почву в дымящуюся кашу, не осталось и следа. Иногда, когда я сижу у костра возле хижины, мне кажется, что я слышу детский плач и приглушенный звон. Мы живы благодаря её жертве. Со Чун сглотнул и подняв намокшие глаза на молчаливого слушателя, увидел, что он уже стоит в дверях, собираясь уходить. - Пора прощаться? Незнакомец сделал шаг вперед и до ушей Со доннесся знакомый звук. Он застыл и широко распахнув глаза, почувствовал, как предательские слёзы покатились по щекам. Со Чунбан очнулся и сделал рывок вперед, кривясь от резкой боли, чтобы ухватить незнакомца за капюшон. Но фигура шагнула за порог хижины и растворилась буквально между его пальцами, оставляя после себя яркий перезвон золотого бубенца.