Прирученный к руке Слизериновский Принц

      Его волосы находились в таком очаровательном беспорядке.  — Да какого черта вообще? Когда это все прекратится? — кричит он, возмущенно вскидывая руки в воздух.  — Тогда, когда ты перестанешь вести себя, как придурок! — парирует брюнет, всего на секунду завороженный шелковистыми волосами платинового оттенка. Его, Драко, отросшая челка упала на аккуратный лоб, и тот в своей обыкновенной манере небрежно смахнул ее. — Иди спать, решим все утром.       Мистер Поттер искренне сочувствовал своим соседям — людям, что жили на одном этаже, в одном доме и даже квартале с уютной квартиркой Малфоя и Гарри, где такого рода истерики вовсе не редкость. Причиной чаще всего была неконтролируемая, словно распаляющийся ежесекундно огонь в магической библиотеке, ревность блондина, который не позволял Гарри даже на три фута приближаться к кому-либо, кто не входит в крайне узкий круг его доверия: Грейнджер, семейка Уизли, Долгопупс (Драко считал его слишком недалеким, чтобы посметь посягнуть на стопроцентную, юридически заверенную собственность Малфоя) и еще парочка доверенных лиц, выходцев Слизерина.       Однако сейчас он, Драко, уже не помнил, по какому поводу начал отчитывать Поттера за его беспечность, а Гарри позабыл, отчего так сильно разозлился на такое беспрекословно очаровательное существо, как Слизеринский Принц.  — Здесь нечего решать! Это не твои министерские собеседования в серых чертовых костюмах, Поттер! — выкрикивает он, и рука его непроизвольно тянется за палочкой в кобуре.       Полосатый вязаный шарф, что был увит вокруг его горла поверх черного пальто, приятно оттенял блеск его взбешенных глаз, на самом дне которых черти отплясывали танго под эти крики. Гарри едва сдерживался от того, чтобы не задушить нахала этим же шарфом сию же секунду — руки сжались в большие кулаки, а венка на лбу вздулась.  — Ты не смеешь так… — начал читать лекции мистер Поттер, но был грубейшим образом перебит:  — Заткнись! — орет блондин, вскипая до крайности, и тут же больно ударяется затылком о стену. — Какого гоблина ты делаешь, урод?! — барахтается в крепкой хватке Драко, впиваясь короткими ногтями в руки своего любовника. — Отпусти меня сию же секунду! Поттер правой рукой сжимает горло Малфоя, сильнее вжимая того в стену, а левой — рывком сдергивает этот чертов шарф, что присвоил нежную бледную, как льды Антарктики, кожу на шее себе.  — Почему ты такой… — подбирает слова брюнет, прерываясь только для того, чтобы в очередной раз прильнуть к выступающим из-под полурасстегнутого им же пальто ключицам.  — Какой? — хрипло подначивает Драко, краешком сознания замечая, как тяжело становится дышать: ни то от впивающихся в шею пальцев, ни то от волны возбуждения титанических масштабов, что шарахнула в затылок, когда Малфой ждал этого меньше всего.  — Такой… слишком прекрасный, чтобы долго злиться, — выпаливает Гарри, приникая к холодным после недавней прогулки губам парня напротив. — Но меня огорчает, что ты мне совсем не доверяешь, — с хитрым, совершенно лисьим выражением лица сообщает брюнет, возвращаясь к покусыванию таких безумно сексуальных ключиц и дальнейшему высвобождению совершенного тела из оков осенней одежды.  — Придур-а-ах! М-м-м… — несдержанно стонет Малфой, все еще пытаясь выплеснуть гнев на Поттера, растекаясь довольной лужицей в его же руках.  — Что такое, Малфой? — выдыхает Гарри в тут же заалевшее ухо парня, опаляя теплом мочку, покусывая ее позже, выцеловывая и вылизывая нежную кожу за ней. — Хочешь что-то сказать? Может, извиниться? — Втискивая колено между подрагивающих ног Принца, что бесстыдно трется уже вставшим членом о него.  — Мерлин тебя подери, Поттер! Потом договорим, а-ах! — выкрикивает он, так сильно сжимая бедро брюнета по обе стороны, дрожа всем телом, когда чужие холодные пальцы коснулись розового сосочка через ткань белой, идеально выглаженной рубашки, впиваясь губами в поттеровские и выстанывая его же имя в поцелуй.       Гарри рано утром принял «жидкую удачу», не иначе, ведь впервые кожаный ремень на джинсах блондина поддался без каждодневных мучений вперемешку с ругательствами и чертыханиями со стороны нетерпеливого… обоих. Идеальные очертания крепкого тела виднеются, когда Поттер срывает с него верхнюю одежду, разрывает к чертям собачьим, кошачьим и остальным представителям фауны той местности его рубашку. Пуговицы мелкой россыпью ночного неба рассеиваются по полу, закатываются под комод и дальше — в другую комнату, но об этом Драко подумает позже — сейчас гораздо более важно то, как быстро он расстегнет ремень на поттеровских брюках.       Гарри гортанно рычит, приникая губами к горошинкам сосков на груди, что вздымается так часто, подставляется под град поцелуев так сильно, что ширинка уже не на шутку натирает, а белье давно мокрое.  — Поттер, — тянет откуда-то сверху Малфой, понемногу сдаваясь под натиском ладони, что секунду назад накрыла нездоровых размеров стояк парня. — Ммм, Гарри, — толкаясь в руку брюнета через плотную ткань, пальцами путаясь в беспорядочно спутанных вихрах.  — Что, милый? Скажи мне. — Расстегивая ширинку, где ткань насквозь пропиталась смазкой.       Тонко касаясь языком уздечки, слизывая белесую капельку, Поттер точно пинками выдалбливает из Драко стоны, всхлипы, несдержанный скулеж — он добьется своего.  — Боги, трахни меня, Гарри! — выкрикивает Малфой, чье лицо покрылось нежно-розовым румянцем, зрачки размером с Альфа-Центавру, за волосы поднимает Поттера с колен и притягивает к себе за поцелуем, чувствуя на языке вкус собственной смазки.  — Как пожелаешь, Принцесса, — ухмыляется брюнет, силой разворачивая Драко к стене, заставляя упереться в нее руками, стягивая с него джинсы до щиколоток.       Последний стонет надрывно, чувствуя холодок, что пробежался по оголенной распаленной коже, оттопыривает зад с ритмично сокращающимся колечком мышц, которое вот-вот навечно примет форму члена Поттера — так часто он там бывает. Ладонь уважаемого в Лондоне и не только мистера Поттера с характерным звуком, разлившемся по комнате, опустилась на податливую половинку, а Малфоя, некогда пожирателя смерти, Слизеринского Принца согнуло пополам так, что тот подавился стоном, млея от чувства правильного подчинения - он целиком и полностью принадлежит Гарри.  — Будешь еще расстраивать меня? — Командный тон томной вибрацией разливается внизу живота Малфоя, а когда широкая ладонь оставила еще один малиновый след на бледной коже, тот выпалил:  — Нет, папочка! — едва ли не плача от того, насколько сильно тяжелеет член с каждым новым прикосновением. Поттер мгновение медлит, большими пальцами раздвигая самые краешки открытого отверстия, а потом спокойным, совсем холодным голосом заявляет:  — Врешь.       И тут же врывается (не сказать, что без приглашения) в изнывающее нутро Принца, наматывая платиновые пряди на кулак, вдалбливаясь еще сильнее.  — Гарр-а-ах! М-м-м-м, боги… — шепчет Малфой, иногда выкрикивая что-то вроде «Еще!» или «Сильнее!», буквально умоляя, чтобы мозолистая ладонь снова болезненной эйфорией оставила отпечаток на бледной, но такой любимой Поттером заднице.  — Ненавижу тебя! Ах-х! — с неприкрытой яростью выпаливает Драко, выгнувшийся дугой, притянутый за волосы за смазанным поцелуем на острие экстаза. — Я тебя сильнее, — обожая (и даже не скрывая этого простого факта) эти белые пряди, эти аквамариновые, полупрозрачные настолько, что видно и душу, и сердце, которое тоже любит безмерно, глаза, тонкие пальцы и теплый юркий язык, шепчет Гарри, чувствуя, как сокращаются истерично вокруг его члена мышцы, как стекает по стене сперма Слизеринского Принца, и догоняя своего капризного Хорька с привычным утробным рычанием черной пумы.

***

 — Из-за чего мы ругались хоть? — Гарри поглаживает легко голую спину Малфоя, что еле дышит, удобно устроив голову на его крепкой груди.  — Из-за того, что ты невыносимый идиот, — без капли раздражения сообщает Драко и сладко зевает, проваливаясь куда-то далеко-далеко в страну грез. «Надо бы перед соседями извиниться…» — думает Гарри, носом утыкаясь во влажную макушку блондина, за которого продал бы и душу, и сердце, и все на свете — лишь бы вот так почаще мириться.