Беседа первая
Летом 1943 года Джил Поул познакомилась с Люси и Эдмундом Пэвенси. Юстэс торжественно представил кузена и кузину как «Короля Эдмунда Справедливого» и «Королеву Люси Отважную». Оба сразу возразили против таких формальностей: Люси весело, а Эдмунд решительно. Джил хорошо запомнила нарнийские легенды о королевской четверке, и ей было интересно их увидеть. Они оказались немногим старше ее, да и на вид — обычные дети, белокурые, как и Юстэс. Юстэсу не терпелось похвастаться перед родственниками новыми приключениями в Нарнии, а те в свою очередь хотели о них услышать. И Джил с большим удовольствием присоединилась к его рассказу — дополняла, уточняла, а иногда и спорила, говоря, что на самом деле все было не так. И в ходе их увлеченных бесед брат и сестра Пэвенси поразили ее — каждый по-своему. Ей очень понравилась веселая и добрая Люси. Общение с ней было подобно тому, как возвращаясь с прогулки на пронизывающем ветру, ты оказываешься у теплого очага. Но главное, что привлекало к ней Джил, — пламенная и непоколебимая вера в Аслана. Эдмунд же удивлял своей рассудительностью. Конечно, иногда его слова были как ушат холодной воды: так же неожиданно и так же отрезвляюще, но Джил часто казалось, что и Аслан не сказал бы правильнее. И столкнувшись с ним на следующее утро в саду, она именно у него спросила то, что волновало ее больше всего. Она жила ожиданием следующего путешествия в Нарнию, но не представляла, как это — когда путь в Нарнию закрыт навсегда. — Наверное, это очень обидно? — спросила она. — Не настолько, как тебе кажется. — И ты не хотел бы вернуться в Нарнию? — Хотел бы. Еще как, — честно ответил он. — Но то, что я больше туда не вернусь, пережить можно. Я знаю, — добавил он, заметив сомнение на лице Джил, — ты сейчас в это не веришь. Но ты поймешь, когда придет твое время прощаться с Нарнией. — Не настолько я тебя младше, чтобы так говорить, — проворчала Джил. В эту минуту она от души согласилась с шуточками Юстэса, который накидывал братьям и сестрам то шестнадцать лет, а то и все двадцать. Эдмунд говорил именно как взрослый: потом все поймешь. А Джил хотелось знать сейчас, потому что нет ничего важнее разговоров о Нарнии. Эдмунд слегка улыбнулся. — Не злись, я попробую объяснить. Когда мы вернулись домой после путешествия на «Заре», то постоянно говорили о Нарнии. Юстэс расспрашивал нас, я и Люси с охотой вспоминали. Мы были настолько полны Нарнией, что до конца не осознавали, что это — последний раз. А потом сестра сказала мне: «Знаешь, Эд, мне кажется, я смогу жить без Нарнии». Джил недоверчиво уставилась на Эдмунда. — Не может быть! — воскликнула она. Это совершенно не вязалось с Люси. — И я просто пошел за ней и ее верой, как и всегда, — продолжил он, словно не заметил восклицания Джил. — Нарния — мудрее и добрее нашего мира, но она такова потому, что населяющие ее существа верны Аслану и его заветам. Мы тоже можем попытаться поступать так. Помнишь, как говорил ваш приятель Хмур? «Я буду жить как нарниец, даже если нет Нарнии»*. А Аслан есть во всех мирах, подумай об этом, — сказал он. Из нарнийцев Джил только Хмура и знала, и он, наверное, на все сто подтверждал слова Эдмунда. Но Джил, большую часть сведений о Нарнии почерпнувшая из рассказов других, очень хотела снова очутиться там. Последние же месяцы ничего не происходило. Ожидание томило ее, и ей казалось невероятным, что все остальные, кроме Юстэса, не разделяют ее желание вернуться. У Джил не получалось представить, что можно навсегда попрощаться с Нарнией и так спокойно относиться к этому, как Эдмунд. Конечно, стоило допустить, что он не до конца искренен, но Джил чувствовала, что он сам в это верит. А потом правдивая Люси уверила ее в том же: «Аслан — это самая суть Нарнии. Если она остается с нами, если она остается в нас, то не так и важно, где мы». _____ * К.С. Льюис «Серебряное кресло»Беседа вторая
Летом 1946 года Джил, как и Юстэс, получила приглашение провести каникулы в доме Пэвенси. Однажды утром Джил проходила мимо гостиной, откуда раздавались голоса. Любопытство взяло верх, и вот что она услышала: — Обязательно сегодня? — спрашивал с досадой Питер. — Профессор и мисс Пламмер приедут только на сегодняшний вечер. — У меня сегодня вечеринка, — отозвалась Сьюзен. — Неужели мне, по-твоему, совсем нельзя развлекаться? — У тебя всегда находятся дела, когда у нас собрания, — возразил Питер. — Никто не говорит, что развлекаться нельзя, Сью, — включился в разговор Эдмунд. — Мы все чем-то увлекаемся, но при этом нельзя забывать Аслана и Нарнию. — Нарния? — переспросила беззаботно Сьюзен. — Это всего лишь детские игры. Оба брата на мгновение онемели, а Джил стало по-настоящему страшно. Она и до того замечала, что Сьюзен чаще проводит время с друзьями, нежели с братьями и сестрой. Та долго разговаривала по телефону, и вся ее болтовня сводилась к романтическим фильмам, модным нарядам, танцам и кавалерам. Но чтобы Сьюзен сказала, будто Нарния — игра, такое в голове Джил не укладывалось. — Как ты можешь? — сурово спросил Питер, но Сьюзен ничего не ответила и вышла из комнаты. Заметив стоящую рядом с дверью Джил, она неискренне улыбнулась ярко-красными губами и сказала: «А, и ты здесь?». — Дай ей время. — Джил увидела через открытую дверь, как Эдмунд, говоря это, положил руку Питеру на плечо. — Дай ей время.* * *
— Разве ты не в курсе, что подслушивать нехорошо, — хмуро произнес Эдмунд, и Джил захотелось провалиться сквозь землю. — Вы просто вспоминали Нарнию, — с вызовом сказала она. — Ладно, забудь. — Он подошел к окну и задумчиво оглядел улицу. Потом на втором этаже захлопнулась дверь (Питер и вправду разозлился), и Эдмунд продолжил: — Дело не в платьях и не в свиданиях. Дело в том, что… Но, думаю, она вернется к Аслану. — Откуда ты знаешь? — усомнилась Джил и, прыгнув, села на подоконник. — Знать я не могу! — Эдмунд перестал разглядывать пейзаж за окном и поднял глаза на нее. — Такие вещи невозможно просчитать, как Шерлок Холмс, к примеру, просчитывает преступление. Я просто в это верю. — Почему? — Потому что Аслан. Нам не понять, какой дорогой к нему приходят. Если бы ты знала меня в мои десять… — с досадой сказал Эдмунд. Раньше Джил возражала, что он давно все исправил, да и кому как не ей знать, как Колдунья порабощает людей. Но неизменно слышала в ответ, что «есть вещи, о которых лучше не забывать». — Я поняла. Эдмунд кивнул и сел рядом с ней на подоконник. Джил вспомнилась первая встреча со Сьюзен — та показалась ей кем-то вроде белой вороны или черного лебедя: у нее единственной из семьи были темные волосы. Но сейчас ей пришла в голову совсем другая мысль: — Знаешь, ты говорил, что вы все спокойно приняли расставание с Нарнией. Может, Сьюзен нет? — Не так, как ты думаешь. Она ушла и почувствовала себя свободной… от всего, чему научил ее Аслан. Но единожды королева — всегда королева. Поэтому я и верю, другого нам не остается.Беседа третья
(таймлайн — «Последняя битва») Летом 1949 Джил была счастлива: друзья Нарнии собрались в доме тети Полли. Все они были как семья, потому что Нарния и Аслан сблизили их, несмотря на разницу в возрасте. К тому же у Джил наконец появилась надежда отправиться в Нарнию еще раз. Есть у этой страны такое свойство: если побываешь там хоть единожды, то потом всегда хочешь вернуться. Правда, Джил не знала, сработают кольца или нет. Но Аслан же обещал, что она и Юстэс еще попадут в Нарнию. Тут у Джил мелькнула еще одна мысль: Аслан сказал, что они останутся там навсегда. Неужели он имел в виду, что Джил и Юстэс не вернутся больше в Англию? Ее это обрадовало, и эта радость пугала, потому что перевешивала печаль от предстоящей разлуки с мамой и друзьями Нарнии, которые ей были очень дороги. «Необязательно, — пожал плечами Юстэс, когда Джил напомнила об этих словах Аслана. — Когда Он это сказал, мы были не в Нарнии. Но как бы там ни было, меня это не остановит, а тебя — тем более».* * *
Джил не хотела оставлять маму в неведении, и на тот случай, если и впрямь не вернется, принялась сочинять письмо, но нужные слова никак не шли на ум. «Только правду», — решила она и взялась за карандаш. Когда письмо — самое трудное в ее жизни — было готово, Джил постучалась в комнату Эдмунда. — Только не смейся, — сразу сказал он, едва Джил зашла. Выглядел Эдмунд и впрямь забавно: он примерял форму рабочего, откуда-то раздобытую тетей Полли. Но Джил было не до смеха, и она даже не улыбнулась. — Эд, можно тебя попросить? Отправишь это послезавтра на вокзале, — выговорила она, — если я не верн… не смогу. — Энн Поул, — прочитал он имя адресата. — Так, кажется, твою маму зовут? — Скажи, — спросила она то, что ее сейчас волновало больше всего, — когда вы пробыли в Нарнии пятнадцать лет, вы не скучали по дому? Тому, который в Англии. — Нет, — пожал плечами Эдмунд. — Мы забыли. Понимаешь, Нарния была такой настоящей, что английская жизнь нам казалась просто сном. Джил вздохнула. Значит, вот как это получится: она даже толком не будет помнить ни маму, ни друзей Нарнии. Зато им будет очень больно и грустно… Люси, наверное, сейчас сказала бы, что Аслан все устроит, но Джил казалось это невероятным. — Жаль, что никто из вас не может попасть в Нарнию, — сказала она, — но если бы вы тоже воспользовались кольцами… — Не думаю, — покачал головой Эдмунд, — что это правильно. Нарния — страна детей. — Мне почти шестнадцать, — возразила Джил, — и я старше любого из вас, когда вы были там в последний раз. — Время — штука относительная. Особенно хорошо это начинаешь понимать, когда за наш год в Нарнии проходят века. Но как бы там ни было, Аслан знает, что делает. Вы с Юстэсом должны попасть в Нарнию и вы попадете. Только вы. — И все же. Ты боишься колец, потому что они еще хранят… ее магию? — спросила Джил, избегая имени Колдуньи. — О, уверен, тот человек, которого мы видели, предпочел бы помощь двух взрослых королей Нарнии. Мы с Питером сильнее, умнее и куда опытнее. И мы тоже беспокоимся за свою страну. Но в Нарнии все решает не сила, не ум и не опыт. Мне едва исполнилось десять, Питеру было тринадцать, когда мы впервые вышли в бой. Мы умели и знали куда меньше вашего. Но если уж так рассуждать, то мы ничего собой не представляли (особенно я) против Колдуньи… — Но, Эдмунд, — возмутилась Джил, — отвага, решимость, преданность Аслану — это важнее, и все это то, чего у нее нет. У нее нет сердца! — Ты сама ответила. Я не воспользуюсь кольцами, — решительно сказал он. Именно сейчас она и впрямь поверила, что в первое лето их знакомства, он не соврал и не покривил душой. Эдмунд и Люси были правы тогда: не имеет значения, где ты находишься, если с тобой Аслан. И как жаль, что Сьюзен этого не ощущает. Джил вспомнила дорогих людей, на какой-то миг пожалев, что она не может отречься от всего так же, как Сьюзен. Но слова Эдмунда придали Джил уверенности, хотя ее выбор был в разы тяжелее. — Знаешь, Джил, мне будет жаль с тобой прощаться, — вдруг сказал он. — Откуда ты?.. Ты читаешь слишком много детективов, — проворчала она, чувствуя облегчение оттого, что он понял. — Хотя это только мои догадки. — Может быть, — согласился Эдмунд. — Но знаешь, что я скажу тебе: даже если ты не ошибаешься и вы с Юстэсом уходите… навсегда, мы еще можем встретиться. В стране Аслана. Вы ведь тоже, наверное, когда-нибудь туда попадете. Тогда Джил подумала, что Люси была бы права. Аслан обязательно все устроит.2014-2015