* * *
В блаженный момент между сном и бодрствованием Гермиона была счастлива. Она проведет этот день, учась в тишине и покое, пока все будут в Хогсмиде. Хогсмид. День святого Валентина. Любовь. Гарри. — Сын Баньши... — выдохнула Гермиона и потащила себя в душевую. Увиденное в зеркале не обнадеживало. Мешки под глазами. Сами глаза покраснели от вечерних рыданий. Прическа, похожая на воронье гнездо. Она вздохнула и с помощью нескольких движений палочки привела себя хоть в какой-то порядок. Подхватила лежащие рядом с кроватью учебные материалы и взглянула на часы. 09:15. «Хорошо. Надеюсь, все уже отправились в Хогсмид». Однако, гостиная не была пустой. Она сложила вещи на столик и села в кресло напротив Рона. Рыжий молча смотрел на нее с гримасой отвращения на лице. Несколько минут прошли в неловком молчании. Рон смотрел на Гермиону, Гермиона уставилась на столик между ними. Затем Рон тихо спросил: — Ты когда-нибудь видела, как Гарри плачет? У Гермионы сдавило в груди и она почувствовала влагу на глазах. — Нет, — дрожащим голосом ответила она. — Я тоже, до вчерашнего вечера, — более решительно продожил Рон. — Он плакал, Гермиона. Он плакал из-за того, что ты ему сказала. Гермиона, несмотря на отчаянные попытки сдержаться, сама заплакала. — Я не хотела этого! Все так запуталось! Откуда мне было знать, что я ему действительно нравлюсь? — Что? — на лице Рона гнев сменился недоумением. — Что ты имеешь в виду под "откуда мне было знать"? Он не произнес речи, над которой работал целый месяц? Переставшая хныкать Гермиона тоже пришла в замешательство. — Нет. Мы ссорились, и он сказал: "Что, если все это время мне нравилась ты? Что, если я влюблен в тебя?" — Вот балбес! — воскликнул Рон. Вздохнув, он добавил: — Но тем не менее, Гермиона, твой лучший друг признался тебе в таком, а ты считаешь, что это ничего не значит? Мы все равно возвращаемся к той же самой ситуации: Гарри признался тебе в любви, а ты отвергла его, причем, могу добавить, очень грубо. Весь этот бардак на девяносто процентов твоя вина и... в общем, удачно тебе из него выбраться! Мне нужно идти, меня ждет Луна. С этим пожеланием Рон покинул гриффиндорскую гостиную. Гермиона вздохнула. Рон был прав, все случившееся было ее ошибкой. Это она вывалила весь этот бред на голову Гарри. Девушка обхватила голову руками и крепко зажмурилась. Как бы она себя чувствовала, если бы призналась в своих чувствах к Гарри, а он так ответил? Честно говоря, она могла бы вообще перестать с ним разговаривать. Гермиона застонала и снова расплакалась. Она плакала и думала о том, как можно исправить случившееся, пока вдруг не услышала шаги, раздававшиеся с лестницы. Девушка быстро вытерла слезы и взяла в руки книгу. В гостиную спустился Гарри. Гермиона почувствовала, как от его вида у нее перехватило дыхание. Он шел, ссутулившись. Его волосы были еще более растрепанными, чем обычно, а глаза такими же покрасневшими, как и у нее. Никогда прежде Гермиона не видела Мальчика-Который-Победил таким... сломленным. Гарри прошел уже половину пути до выхода, когда до Гермионы дошло, что ее лучший шанс извиниться вот-вот выскользнет из гостиной. Она быстро вскочила и преградила ему путь. Продолжавший смотреть поверх ее головы Поттер, конечно, сильно уменьшал ее уверенность в себе. Ну, хотя бы не прошел сквозь нее... — Гарри, — прошептала Гермиона. Голова Гарри дернулась, как будто пыталась выйти из-под контроля и взглянуть на нее. Не удалось. — Мне так жаль. Пожалуйста, я не хотела все это говорить. Я так не думаю. Пожалуйста, Гарри, прости меня! Гарри, наконец, взглянул на нее. Гермиона вздрогнула. Не уныние. Не ярость. Из Гарри как будто высосали жизнь. Гермиона, ты уже примеряешь на себя роль дементора? — Пожалуйста, Грейнджер, отойди, — вежливо попросил Гарри, все еще отворачиваясь от нее. Гермиона отшатнулась и рухнула обратно в свое кресло так, как будто ее нокаутировали. Гарри покинул башню. Гермиона прижала коленки к груди и снова разрыдалась. Все кончено. Все действительно кончено. Он ненавидел ее. — Ох-х, — простонала Гермиона. — Не-е-ет, — зашлась она в истерике. — Этого не может быть, этого просто не может быть! — Гермиона? — робкий девичий голосок донесся с нижней площадки второй лестницы. Гермиона снова вытерла лицо и посмотрела в том направлении. — Джинни? — младшая Уизли сделала пару осторожных шагов в гостиную. — Ты почему до сих пор здесь? — Так у меня через два часа отработка, — угрюмо ответила девушка. — Оказалось, что использовать мой любимый Летучемышиный сглаз на Малфое это «нарушение правил». А нечего было фыркать на меня. — Вот мерзавец, — уголками губ улыбнулась Гермиона. — Твоя очередь, — ответила Джинни. — Что с тобой? Гермиона глубоко вздохнула. Разговор с подругой — как раз то, что нужно, чтобы рассортировать собственные мысли. Да и вдруг Джинни что-нибудь посоветует. — В общем, если всю длинную историю изложить в двух словах, то мы с Гарри любили друг друга, именно в смысле «любили», но теперь он меня ненавидит. Джинни поморщилась. — Ой, слушай, может, все не настолько плохо? Вы ведь с Роном столько раз ссорились, но все же друзья! — Ты не понимаешь, — ответила раздраженно Гермиона. — Я вообще все испортила! Фактически, Гарри признался мне в любви, а я разбила его сердце, — Гермиона вновь тяжело вздохнула. — Знаешь что, может, мне просто стоит... — Не смей! — воскликнула Джинни. — Ты что, собралась сказать, что сдалась? Гермиона немного испуганно кивнула. — Да что с тобой происходит? С каких это пор ты сдаешься? Когда у тебя успели мозги высохнуть? Все знали, что вы двое созданы друг для друга! Ты не можешь выбросить на помойку свое счастье только потому, что дела пошли слишком круто! Гермиона вскочила с места. — Ты права, Джинни. Ты абсолютно права. Мне нужно сделать что-то, что доказало бы Гарри, что я на самом деле его люблю. — Импровизируй, — подсказала ей Джинни. — Я знаю, что тебе надо: действовать безрассудно!* * *
Пятнадцать минут спустя предельно целеустремленная Гермиона Грейнджер стояла перед входом в «Три метлы». Набравшись смелости, она шагнула в теплый паб и оглядела столы в поисках Гарри. Он сидел в середине зала, сгорбившись над бутылкой сливочного пива. Напротив него с кислыми лицами сидели Рон и Луна . Гермиона подбежала к столу и взобралась на него, затем вытащила свою палочку и заставила ее издать звук, похожий на выстрел, привлекший всеобщее внимание. Девушка огляделась и почувствовала, как у нее что-то сжалось в желудке. Вокруг были лица ее друзей. И, к сожалению, не только их, но и тех, в чьем присутствии ей ничего говорить не хотелось. На нее внимательно смотрели профессор МакГонагалл, Рубеус Хагрид и Драко Малфой. Собравшись с силами, Гермиона сделала глубокий вдох и сказала громко и ясно: — Я просто хочу, чтобы все знали, что я по уши влюблена в Гарри Джеймса Поттера! Гермиона практически чувствовала, как сердце хочет выпрыгнуть из груди. Она огляделась на шокированные лица и со страхом поглядела вниз, на Гарри. Парень сидел с открытым ртом. Н-да, она надеялась на несколько другую реакцию. И получила ее, вот только не от Гарри. Драко Малфой поднялся и издевательски медленно захлопал. — Браво, браво! Ты сумела выставить себя дурой перед всеми одноклассниками, друзьями и профессорами. Надеюсь, хоть теперь ты поймешь, что никто не захочет тебя, ты, горемычная, безобразная уродина. Отличная работа, Поттер, уважаю! А ведь одно время я думал, что она тебе нравится. Разрыдавшаяся Гермиона выбежала из сумасшедшего дома, в который превратились «Три метлы» после ее слов. Думая, что все смеются над ней, полуслепая от пролитых слез, девушка, спотыкаясь, добралась до «визжащей хижины». Комната, где четыре года назад она, Гарри и Рон столкнулись с Сириусом. Она рухнула на кровать и чуть не выплакала себе все глаза. Через несколько минут Гермиона услышала, как кто-то вошел, задыхаясь от бега. — Уходи! — заорала она на пришедшего, даже не взглянув на него. — Гермиона, — услышала она такой родной знакомый голос и резко встала. — Гарри, — жалобно, а затем, скрестив руки на груди: — Что ты здесь делаешь? Гарри не ответил, и Гермиона встала и начала ходить по комнате, пытаясь придумать, что бы спросить, только бы не задавать тот самый вопрос, на который она хотела и страшилась получить ответ. Через несколько минут она, наконец, остановилась. — Мы... мы когда-нибудь снова станем друзьями? — Никогда, — с уверенностью сказал Гарри. Сердце, разбивающееся на мелкие осколки. Губы Гарри на ее губах, его руки на ее спине и шее, ее руки, запутавшиеся в его волосах. Его дыхание на ее лице. Спина, прижатая к стене комнаты. Они разорвали поцелуй и остались стоять, учащенно дыша, касаясь носами друг друга. — Я больше никогда не буду просто твоим другом, потому что я хочу быть гораздо большим, — глаза Гарри сияли. — Конечно, если ты примешь меня. — Я не понимаю, — медленно сказала Гермиона. — О чем ты? — спросил Гарри, его губы были всего в сантиметре от губ Гермионы. — Мне тоже нужно это сказать? Я люблю тебя, Гермиона, я люблю тебя всеми фибрами моей души! — Ох, я тоже люблю тебя, Гарри, но... — мысль Гермионы была прервана губами Гарри и еще одним страстным поцелуем. — Но почему ты ничего не сказал в "Трех Метлах"? — закончила она, оторвавшись глотнуть воздуха. — Да потому, что ты удивила меня. Я и близко ничего подобного не ожидал, и уж тем более не посреди «Трех метел» у всех на глазах, — ответил Гарри, вновь ее поцеловав. — И мне пришлось немного задержаться, чтобы набить рожу Малфою, — Гарри добавил на потрясенный взгляд Гермионы. — Я даже отработки не получил, меня МакГонагалл еще и подначивала. Тишина окутала их. Обычно они наслаждались ей, но не сейчас. Слишком многое осталось несказанным. — Гарри, прости меня за тот вздор, что я наговорила. Ты же знаешь, что я ничего подобного не имела в виду, да? Гарри чуть улыбнулся и ответил: — Да, — и добавил серьезным тоном: — И ты меня прости за то, что вел себя этим утром как придурок. — Гарри, все нормально. Я заслужила это. — Ты за всю жизнь не смогла бы такого заслужить! То, что ты заслужила — это поцелуй. — Всего один? — игриво спросила Гермиона, приближая к нему губы. — Сколько захочешь, — прошептал в ответ Гарри, прежде чем дать ей то, что она заслужила.