Сансара

Это было идеальный план, чтобы сбежать. Именно сбежать из Нью-Йорка. Подальше от работы, от Старка с его запоздалым синдромом «хороший папаша», от Стива и его нежности и заботы в каждом слове или действии, от Джен и Сью с их непреодолимым желанием спасти подругу от новых косяков, сплетен и больших ошибок. Подальше от всех и всего. И когда Дэн с огромным трудом согласился с ней встретиться и обсудить все детали по поводу выпуска его книги, Эби схватилась за этот шанс всеми конечностями. Это оказалось довольно просто. Оформила командировку на три дня до Лос-Анджелеса, заказала билет на самый ближайший рейс, нервно грызя ручку и боясь, что не окажется билетов, собрала самые необходимые вещи и этим же вечером уже сидела в аэропорту Кеннеди, ожидая свой вечерний рейс до ЛА. Люк и Эйп были удивлены от новости, что Эбигейл решила навестить их — хотя эта новость шла после деловой встречи. И Джек — покоритель великанов — узнав, что Эбигейл уже скоро сядет в самолет, радостно кричал «Эби едет! Эби едет ко мне!». Именно эти слова и оставались для Андерсен самыми главными. Она упрямо игнорировала все звонки и сообщения от Тони, который будто был готов в лепешку расшибиться, только чтобы Эбигейл ответила. Ее такой порыв совершенно не радовал. Он пугал. Андерсен была не готова обрести так неожиданно отца, но и еще ей было так стыдно перед ним за тот смазанный поцелуй, когда она сама полезла к Старку. Эби была просто не готова даже услышать снова его голос, такой тихий, бархатистый и долгожданный. И когда в сотый раз прослушивая его голосовое на автоответчике с просьбой просто поговорить, Андерсен кусала губу и думала, что сбежать на несколько дней от всей этой неразберихи совершенно не выход — ей все равно придется вернуться. Электронный голос объявил о посадке на рейс «Нью-Йорк — Лос-Анджелес», и Эби, шумно выдохнув, взяла свою спортивную сумку и направилась к стойке регистрации. На Лос-Анджелес медленно опускался вечер. Пальмы тонули в нежных персиковых тонах, солнце уже стало багровым, готовым вот-вот скрыться за горизонтом, а Эби улыбнулась и зажмурилась. Она так скучала по этому городу, по его теплу, неоновым огням, вечеринкам в латинском квартале, по посиделкам у побережья с пледами и красным полусладким. Джек спал на заднем сидении, утомленный играми на пляже Санта-Моники, поеданием мороженого, молочных коктейлей и сладкой ваты. Он звонко смеялся и улыбался весь день, ни на шаг не отходил от Эбигейл, а она просто тонула во всей той нежности и трепетной любви, которую дарил этот малыш. Джек-Джек рассказывал о том, что теперь он гроза не только великанов, как все считали раньше. Теперь он — гроза группы в детском саду, потому что дал отпор главной задире Эмили. И по секрету поведал Эби — только ей одной! — что ему нравилась та самая задира и что теперь они поженятся, когда вырастут, но только после садика. Эбигейл запустила пальцы в каштановые кудряшки, прижала Джека к себе и не отпускала. Хотя бы сейчас, пока Люк что-то увлеченно рассказывал ей и Эйприл, пока Эйп улыбалась и тихо смеялась. Сейчас Андерсен прижимала к себе Покорителя великанов и старалась не думать, что скоро ей придется отпустить малыша. И с грустью она думала, что Джек-Джек заслужил намного больше, чем имел сейчас. И что она, глупая, трусливая Эбигейл Андерсен, не имела права вот так просто обнимать этого солнечного мальчишку с едва заметными веснушками у носика после всего, что она натворила. Он был милым ребенком, забавно причмокивая во сне и хмурясь, напоминая все больше одного из помощников Санты. Эби улыбнулась и провела холодными пальцами по щеке Джек-Джека, отчего тот вздернул носиком. — Эй, Эбс, ты умиляешься с этого сорванца? — Андерсен заметила улыбку на губах мужчины. — Да как же тут не умиляться? — с восторгом поинтересовалась она и чуть было шумно не выдохнула, когда Джек положил свою кудрявую головку ей на колени.— Он же ангелок! — Ага, тридцать процентов каждый день, — усмехнулась Эйп, повернувшись к Эби.— В основном, когда спит или что-то выпрашивает. Тут ему Оскар можно дать! Он же Покоритель великанов, помнишь? Он не должен быть милым, когда проказничает! Люк и Эйприл тихо рассмеялась, и Эби поддержала их улыбкой. Она посмотрела на счастливых родителей малыша, на самого Джека и грустно улыбнулась. Им столько пришлось пройти, чтобы чертенок был с ними и был счастлив. Они ведь до последнего боролись. А Эби? — Эй, Эби, ты чего? Обеспокоенный голос женщины вырвал Андерсен из размышлений. Эби покачала головой, стараясь вернуть выражение беззаботности, которое царило на ее лице весь день. — Вот мы и приехали, — оповестил Люк, припарковав машину на подъездной дорожке.— Я так голоден, что готов съесть целого слона. — Можно я… Эби погладила Джека по кудряшкам, поднимая глаза на Эйп, которая колебалась лишь секунду. — Конечно, если Джек-Джек узнает, что его обожаемая Эби уложила его в кровать, то… — Уписается от счастья, — вставил Люк и заулыбался во все тридцать два зуба, за что получил локтем от жены под бок.— Ой, да ладно, он спит! После ужина, который на скорую руку организовала Эйприл, Эбигейл вызвалась помочь помыть посуду, не обращая никакого внимания на всеобщие возражения. Ей нужно было немного отвлечься от мелких тем, ей было нужно просто сбежать от расспросов о личной жизни. Если здесь, у раковины, от нее была хоть какая-то польза, то в спальне Джека, который проснулся, услышав разговор взрослых про ужин, Эби и строчки не смогла бы прочитать в его любимой книжке, и малышу бы пришлось слушать сопения взрослой тетки. Эйп отправилась укладывать маленького непоседу, и как же Эбигейл хотела оказаться там, в спальне мальчика, чтобы просто видеть, как он засыпает. Люк же отправился следом, обещая вернуться с чем-нибудь крепким, чтобы скрасить скучное мытье посуды. Андерсен про себя надеялась, что посиделки закончатся двумя-тремя бутылками вина, а не сеансом психотерапии. — Эйп еще укладывает Покорителя великанов, — Люк вернулся на кухню первым, поставив на стол бутылку виски.— Так, бокалы… — Я думала, что мы пригубим вина из твоей знаменитой коллекции, Гарсия, — отозвалась Андерсен, пока мужчина разливал янтарную жидкость по бокалам.— Так, даже не думай, я не буду плакаться тебе в жилетку! Неа, даже не рассчитывай! — Иначе тебя не направишь в русло разговора, Эбси, — ее бесило такое сокращение имени, но только близким она делала поблажки.— Так значит вся эта история с Тони Старком правда? Ахуеть, Эбси! Я думал, что тебя тянет только на отборных мудаков. Люк Гарсия улыбнулся и, сделав внушительный глоток шотландского виски, протянул второй бокал девушке. Эби хмуро покосилась на алкоголь, но бокал приняла и с жадностью припала к нему. Без объяснений кухню она этой ночью не покинет. — Думаю, мудаком во всей этой истории сценаристы моей жизни сделали меня, — Андерсен вздохнула, заметив невысокую фигуру Эйп в дверях кухни.— И со Старком все совершенно не так, как вы думали. Ей пришлось взять его с собой. Джек был так воодушевлен, что Эбигейл согласилась после долгих пыток и уговоров взять его с собой на «очень важную и секретную встречу», что все утро только об этом и говорил. Эйп была не в восторге, молчала весь завтрак, кидала недовольные взгляды то на мужа, то на саму виновницу происходящего, но в итоге тоже пала перед обаянием мальчишки и сдалась. Джек-Джек обещал вести себя прилично, изображать умного и воспитанного мужчину и даже нацепил на себя слишком большие для него очки Люка. Эбигейл выслушала все наставления от Эйприл, даже составила себе маленький конспект того, что Джеку можно, а чего — нельзя. Миссис Гарсия собрала для малыша рюкзак с Железным Человеком, который пришлось купить мелкому после того, как тот узнал о дружбе Эби с его героем. Андерсен растерялась, увидев пестрое изображение Старка. Пусть даже нарисованный, в своем обожаемом костюме, на детском рюкзаке, он вызывал у девушки панику и словно напоминал, что их встречи ей все равно не избежать. Джек не переставал хвастаться своим уже любимым рюкзаком и медленно подбирался к главному вопросу, который он вынашивал все это время. — Эби, — Джек качнул головой, отчего его кудряшки цвета молочной карамели весело заплясали. Девушка не могла не улыбнуться.— Эби, а ты, правда, знакома с ним? Малыш ткнул пальцем в изображение супергероя и во все глаза уставился на Андерсен. — Угу, — она хотела бы прекратить этот вопрос на этом, не развивая темы с малым, но его глаза цвета чистого неба над ЛА так загорелись. — Эби, а ты, — Джек-Джек запнулся, потупив взгляд и рассматривая свои пальцы, — а ты познакомишься меня с ним? Эбигейл отвлеклась от созерцания улицы, по которой они неспешно ехали, и посмотрела в зеркало, надеясь найти поддержку во взгляде Люка. Но тот продолжал следить за дорогой, не обращая внимания на пассажиров. Эби посмотрела на малыша, после снова перевела взгляд на мужчину, и тот ласково улыбнулся ей. — А ты хорошо себя вел, а, сорванец? — Эби попыталась придать своему лицу выражение строгости и серьезности, но не удержалась и спалилась по полной, потрепав мальчишку по светлой голове.— Железный Человек как Санта… — Эби, не неси чушь, — проговаривая каждое слово, отрезал Джек и закатил глаза. И Андерсен пропустила удар в самое сердце, заметив, как малой был похож на своего отца. Один в один.— Железный Человек герой, и у него есть дела поважнее. Но только не важнее знакомства со мной. Правда же, пап?! — А как же, малой, — Гарсия широко улыбнулся и громко хохотнул, услышав размышления четырехлетнего мальчика.— Он только и мечтает, чтобы познакомиться с тобой, Джеки! — А я о чем, — малой кивнул головой и повернулся снова к Эби, которая уже сама еле сдерживала смех, правда нервный.— Так что, Эби, у тебя есть два путя… — Кто его этому научил, а? — Андерсен стукнула Люка в плечо и заливисто рассмеялась, прижимая малыша к себе.— Конечно, дорогой, я обещаю, что познакомлю тебя с Железным. Джек поднял на девушку свои голубые глазки и захлопал ими. — Правда? — А то! Джек увлеченно поедал свое шоколадное мороженое с шоколадными крошками и взбитыми сливками и уже успел перепачкаться. Он что-то рассказывал, стараясь не выронить изо рта кусок вкуснейшего пломбира, а Эби не могла сдержать улыбки. Когда же Джек-Джек предложил ей попробовать это произведение кулинарии, то ущипнул ее за нос, оставляя на нем приторно-сладкие сливки. — Ну ты и засранец! — воскликнула Эбигейл и щелкнула мальчишку по носу пальцами, перепачканными в сливках. Малыш засмеялся. — Я не засранец! — возразил Джек и продолжил заливисто смеяться, когда Андерсен принялась его щекотать.— Эби, перестань! Ха-ха, Эби смилуйся! Я сдаюсь, сдаюсь! — Другое дело, малой, — девушка улыбнулась и чмокнула мальчика в кудрявую макушку.— Еще по мороженому? — Ты точно хочешь, чтобы я заболел и не увидел Железного Человека? — подозрительно прищурившись, поинтересовался Джек.— Признавайся! Андерсен вздохнула и покачала головой, сделавшись мгновенно оскорбленной и обиженной: — Да как ты мог такое подумать?! Оглядевшись по сторонам в ожидании клубничного пирожного для Джека и бокала вина для себя, Эби заметила фотографа, который даже не пытался оставаться незамеченным. И даже ее взгляд прямо ему в глаза — точнее в объектив — никак не засмущал мужчину. Тот продолжил делать снимки, которые возможно уже сегодня появятся в прессе. Она живо представила себе пестрые заголовки и мозговой штурм СМИ, которые бы пытались понять, что за ребенок с Эби Андерсен. А потом бы откопали ее прошлое. — Эби, ты чего? — голос Джека вернул ее из ада на землю. Она посмотрела на малыша, на то, как он смешно морщил нос и щурился, когда лучи калифорнийского солнца попадали прямо ему в лицо. Насрать на прессу, наплевать на этих вездесущих фотографов. Когда Покоритель великанов смотрел на нее с этими задорными огоньками в глазах, ей просто ни о чем не хотелось думать. Все ее мысли были сосредоточены только на этом мальчишке с веснушками у носа и заразительной улыбкой. — Ну, я думала о том, чем будем заниматься сегодня, Брэйн? — она вопросительно изогнула бровь, состроив взгляд Клинта Иствуда. — Тем же, чем и всегда, Пинки, — серьезно заявил Джек и пожал плечами, — попробуем завоевать мир! Абонент недоступен. Стив не находил себе места. Мерил гостиную огромными шагами, нервно посматривая то на время, то на номер Эбигейл. Она не отвечала ему уже вторые сутки. И он бы мог спокойно списать это на то, что Андерсен снова пыталась закрыться, спрятаться — за работой, за вечными делами, семьей, которой она мало уделяла времени, за подругами, за которых она стояла горой. Только Сара даже знать не знала, где находилась ее дочь, Дженнифер сказала, что Эби работает. Но на работе ее тоже не оказалось. И если бы Сьюзан не сказала ему, что Андерсен улетела в командировку в Лос-Анджелес, то Роджерс уже бы позвонил в ЦРУ и ФБР, сообщая о пропаже человека. Да он бы весь город перевернул, лишь бы найти ее. Роджерс опустился на диван и закрыл глаза. Он устал. И в то же время безумно хотел, чтобы Эби Андерсен — его девочка в беде — была рядом. В своем сексуальном кружевном белье или в развратном халатике, который было просто сложно назвать халатом, босыми ногами пересекла гостиную кошачьей поступью и села ему на колени, а он бы обнял. Крепко прижал, поцеловал и сказал бы, как ему нравится запах ее волос. Стив улыбнулся и покрутил в руках сотовый. У него такого не было. Конечно, он любил Пегги, но это было так давно и совершенно по-другому. Эбигейл была такой же сильной, такой же независимой, решительной и готовой в любой момент броситься на передовую. Но сейчас, спустя столько лет, Пегги Картер казалась Стиву не столь живой, как… Эбигейл Андерсен. Она была простой девочкой, что потерялась в большом городе, но так старательно пыталась справиться с тем грузом, который лежал на ее плечах, как небеса лежали на плечах Атланта. Она была ранимой, хрупкой, что хотелось обнять ее, маленькую, строптивую и гладить по мягким волосам. Эби была современной девушкой — она пила виски, любила вечеринки, слушала Ленни Кравица, Лану дель Дей, обожала инди-рок и с упоением рассказывала ему о фестивале в Белфасте и Коачелле. Она ругалась. Иногда много и колоритно, что могла бы заткнуть любого крутого чувака из латинских кварталов. Правда, как рассказывала Эбигейл, такое бывало только тогда, когда они с Джен напивались. Она не любила феминизм, считая это бредом и абсурдом баб, которых просто ни разу хорошо не трахали, и открыто могла говорить об этом, шутя, что за такие слова ее еще больше возненавидят. Ему нравилось, как она во сне морщила нос и хмурилась потому, что там, в ее снах, прекрасный принц так и не спас ее от дракона. Там дракон стал ее принцем. И Эби этого боялась — боялась, что в реальности случится что-то похожее. Когда в руке завибрировал телефон, Стив приоткрыл один глаз, щурясь от яркой подсветки экрана. И улыбнулся, увидев знакомое имя. — Привет, Стив. Он не слышал ее слишком долго, и ему казалось, что Эби сидит рядом с ним и шепчет ему на ухо. — Здравствуй, — он устало потер переносицу, осознавая, как чертовски устал.— Как у тебя дела? — Ты заставляешь меня чувствовать себя самой последней сукой, — Роджерс представил, как Эбигейл забавно поджала губы.— Мне нужно было время… И эта работа… Она пыталась оправдаться. Это было не в ее духе. И Стивен почувствовал, как внутри, под ребрами, разливается приятное тепло, словно мед. — Простишь? — Когда ты приезжаешь? — конечно простил, и даже не думал обижаться, но уже придумал пару способов наказать проказницу.— Я могу встретить, если хочешь. — Хочу, Стив, — прошептала Эбигейл, и он знал, что на другом конце страны, в другом городе она улыбалась.— Безумно хочу. Я прилетаю в пятницу в десять тридцать. — Отлично, — отозвался Роджерс, черкнув ручкой в записной книжке.— Эби, я… Он хотел сказать, что соскучился, что просыпаясь, видел ее сонное, но довольное лицо. Черт, его переполняли чувства, что Стив просто боялся их. Но больше всего боялся, что Эбигейл испугается сильнее и сбежит. — Прости, мне нужно идти, — Стивен услышал на заднем фоне голоса, но лучше всего был слышен детский голос.— Пока. — Пока, — она не услышала его последних слов, поспешно окончив разговор. Пятница. Десять тридцать. Стивен кивнул в пустоту, закрыв глаза.