я всегда получаю своё

Последняя ставка была осуществлена и уравнена. Когда все игроки, стоящие за круглым столом, открыли свои карты, Дилан понял, что проиграл. Было немного… Нет, не так. Было ОЧЕНЬ досадно, ведь по традиции именно он выходил из игры победителем, так как остальные даже не пытались встать наравне с О`Брайеном, зная его многолетний опыт игры в покер. Дилан не привык проигрывать. Но именно сейчас белобрысая причина великого и столь неожиданного провала стояла по левую руку от брюнета, закуривая, наверное, десятую сигарету за вечер и ухмыляясь самым наглым образом. Последним бросив свои карты на стол, О’Брайен взял стоящую рядом с ним бутылку пива и сделал небольшой глоток. После оценивания карт соперников, лучшая итоговая выигрышная комбинация оказалась, естественно, у Сангстера — тот с довольным видом в очередной раз хмыкнул, довольствуясь тем, что забрал себе весь банк, и выпуская дым из легких медленно закипающему Дилану в лицо, который уже сто раз успел пожалеть о том, что позвал коллегу на игру. Макс говорил: «Будет весело, зови своего друга». Макс говорил: «Да успокойся, все же знают, что ты —лучший». Сейчас эти слова казались открытым сарказмом, ведь стоило блондинке появиться в квартире друга О’Брайена, как последний сразу же очутился в резком стратегическом кризисе. Продуманные с точностью ходы блондина удивляли настолько, что с каждым разом глаза парня медленно, но верно увеличивались в радиусе, а когда Томас выкинул финальные карты, Дилан осознал, что придется все-таки каким-то магическим образом подвинуться со своего трона и снять корону. Теперь «Королём игры в покер» можно было назвать Броди-Сангстера, который всё это время стоял молча, проронив за игру лишь пару слов и закуривая каждые 30 минут очередную сигарету. — Да ладно тебе, Дил. Чего горишь? Успеешь ещё отыграться, — Макс похлопал друга по плечу, улыбаясь во все тридцать два зуба. — Хорошая получилась игра. Томас, мне понравилась твоя стратегия. Научишь меня также красиво надирать зад Дилану? До тебя мало кому удавалось это сделать, — рыжий пожал руку британца, показывая своё уважение к нему. — Обязательно, — парень облокотился одной рукой об стол, кидая редкие, но прожигающие насквозь взгляды в сторону Дилана. Тот, не выдержав очередного натиска, повернулся к блондину лицом и улыбнулся ему, загоняя Томаса в легкий ступор. Неожиданно, правда? — Мои поздравления, приятель, — он ударил Сангстера по спине, отчего тот слегка пошатнулся. — Ох, прости, не рассчитал силу, — проговорил он с легкой издевкой в голосе, наблюдая за прищурившимися темными глазами напротив. — Предлагаю всем остаться у меня на ночь и завтра повторить игру. Потом можем по приколу сгонять в бар. Кто согласен? — Томас уже хотел было открыть рот, но не успел, услышав продолжение слов Макса. — Все согласны. Отлично! — Я первый в душ, — мимо Дилана прошмыгнул какой-то парень: видимо, очередной друг Макса (имя которого О`Брайен не запомнил), и опрометью кинулся в ванную. — Что ж, в таком случае, я последний, ибо застреваю обычно надолго, — Сангстер запустил длинные пальцы в светлые волосы, поправляя упавшую на лицо челку. О’Брайен проследил за этим движением, но через секунду отвел глаза на стену, вновь почувствовав упрямый взгляд британца на себе. — Кто бы сомневался. Ты же у нас любитель плескаться по два… — Чувствуйте себя как дома, — неожиданно прервал дискуссию рыжий друг О`Брайена, складывая все карты на место и с хитрой улыбкой смотря на двух парней, прожигающих друг друга взглядами.

***

Дилан обустроился в комнате с Максом. Тот уже давно сопел, уткнувшись лицом в подушку и видя седьмой сон; в отличие от Дилана, который полтора часа не мог заснуть, думая о внезапном и столь неприятном для него поражении. Еще никто так просто не обыгрывал его в карты, но многоуважаемый светловолосый и нахальный мистер Сангстер, видимо, ждал этого момента всю свою жизнь. Когда Дилан звонил Томасу буквально пару часов назад и спрашивал, умеет ли тот играть в покер, он чётко услышал ответ наподобие: «Хм, ну, пару раз играл». Пару раз? А ощущение такое, что несколько лет тренировался, дабы показать себя скромного и невинного во всей красе. Мысленно выругавшись матом в сотый раз за вечер, Дилан вышел из комнаты, стараясь не разбудить спящего Макса. Он громко постучался в комнату напротив, в которой, по сути, и должен был ночевать Томас. Но его там не было. Вспомнив, что блондин сегодня целый день почему-то дымил, как паровоз, выкуривая одну сигарету за другой, Дилан пошел в зал, и, войдя в комнату, предварительно закрыл дверь на защелку. Комната была освещена лунным светом; посередине неё стоял большой круглый стол для игры, а на нём — пепельница, пара пустых бутылок из-под алкоголя и уже пустая пачка вишневых сигарет. Зная, кому она принадлежит, Дилан поднял глаза выше. Даже не удивившись, он увидел на балконе очертания высокого худого человека и ухмыльнулся. Сангстер опять курил, и это начинало изрядно выводить брюнета из себя. Впрочем, сегодня его бесило абсолютно все, ибо не надо было кое-кому лезть не в своё русло. О’Брайен незаметно подкрался к Томасу и с громким: «Добрый вечер!» кинул в него пустую пачку вишневых Marlboro. Блондин резко повернулся, от неожиданности едва не выронив из пальцев очередной окурок. — А, это ты… — Сколько можно дымить? — Много. — Чего? — Дилан сложил руки на груди, возмущенно посмотрев на друга. — Лёгкие ведь себе прокуришь скоро, идиот. — Ты тоже куришь, — Томас ухмыльнулся, делая очередную затяжку и выпуская дым в сторону О`Брайена. Уже второй раз за вечер. — Но не столько же. — Тебе не спится? Ты поболтать просто так пришел сюда посреди ночи? — спросил Томас, повернувшись к брюнету лицом и едва заметно улыбнувшись. Только сейчас О’Брайен заметил, что парень стоял в расстегнутой рубашке и чуть влажными волосами, еще не успевшими высохнуть после принятия водных процедур. — Окей. Зачем ты соврал? — Не понял? — между бровей Сангстера пролегла морщина, когда он услышал поставленный брюнетом странный вопрос. — Ну, ты сказал, что пару раз играл в покер. Видно же, что не пару, — под конец фразы блондин тяжело вздохнул и снова нахмурился. Его вечная привычка. Иногда Дилан думал, что Томас родился с такой хмурой физиономией. — По-моему, это не имеет значения. Под конец игры ты начал знатно тильтовать, вот я и воспользовался моментом. Дилан, мне просто повезло, и вообще, иди спать уже, потому что лично я как раз так и собираюсь сделать, — британец выкинул окурок сигареты и уже собрался уходить, как вдруг почувствовал цепкие пальцы на своем запястье. — Я не привык проигрывать, Томас. Не так просто. — Тогда тебе придется смириться с этим проигрышем, ну или просто успокоиться уже, в конце-концов, — быстро бросил Сангстер в лицо Дилану и уже спустя пару секунд пожалел о своих словах. О`Брайен в один миг слетел с катушек. Если до этого он пытался спокойно разговаривать с Томасом, думая, что этим сможет подавить в своём разуме резко вспыхнувшее и извращённое желание отомстить, то сейчас он словно смотрел на себя со стороны: то, как резко толкает блондина в комнату и тот падает на пол, то, как поднимает его за грудки и вновь ставит за ноги, смотря в потемневшие от непонимания и хорошо скрываемого страха глаза. — Я всегда выигрываю, Томми, — с каждым шагом брюнет всё ближе приближался к Сангстеру, не отрывая своих рук от воротника чёрной рубашки и вцепившись в него мёртвой хваткой. Он видел и понимал, что уже через два шага блондин врежется спиной в круглый стол, стоящий посередине комнаты и занимавший почти всю её площадь, и тогда Томасу будет некуда бежать. — Я всегда получаю своё. Руки Томаса начинали нехило дрожать, и, когда он понял, что поясницей уперся в дерево, Сангстер почувствовал себя загнанной в угол серой мышкой. Всё. Ловушка. Тупик. Кто знал, что обычный проигрыш в карты может так вывести человека из себя? Тем более, такого человека, как Дилан? — Я бы не советовал тебе больше так делать, — Дилан уже открыто прижался к напряжённому телу Томаса, чувствуя сквозь ткань его бешеный пульс и легкую дрожь. Между лицами парней было расстояние всего лишь в каких-то пару сантиметров, поэтому Дилан отчетливо слышал тяжёлое дыхание блондина и видел, как в его карих глазах мечется целый ураган всевозможных эмоций. Почувствовав заметное облегчение после сказанных слов, Сангстер на секунду понадеялся, что его уже наконец-таки просто отпустят спать, но… Нет. Не тут-то было. В следующий момент он почувствовал горячие губы Дилана на своих, и на пару секунд выпал из реальности, вцепившись холодными пальцами в край стола. Тот же больно укусил его за нижнюю губу, заставляя впустить свой язык в чужой рот. Возмущенно промычав что-то Дилану в губы, Томас всё же приоткрыл рот, впуская наглый язык и почувствовав металлический вкус крови. Он позволял кусать и вылизывать свои губы, позволял обводить свои зубы и дёсна языком, и от этой ситуации в голове складывалась не самая лучшая картинка, а в разуме больно пульсировала мысль «Остановись». Дилан целовался агрессивно, с безумным желанием отомстить и наказать, кусая чужие губы и выбивая тихие стоны из уже колотившегося словно в припадке Сангстера. В перерывах между этими дикими и рваными поцелуями он слышал тихие и возмущённые «Хватит», «Стоп», и даже «Пожалуйста». Но на самом-то деле Дилан прекрасно понимал, что, если бы Сангстеру не нравилось всё это возникшее между ними сексуальное напряжение, он бы уже давно бил его кулаками в грудь, орал, звал на помощь, особенно учитывая то, что в квартире они были не одни, но нет. Сейчас он просто смирился со своим положением и поддался брюнету, слабо отвечая на поцелуи, и тихо стонал ему в губы. О, нет. Это было всего лишь началом маленькой мести Дилана, и он даже не думал останавливаться. Раз начал — закончи. Томас возмущенно и громко вздохнул, когда его резко развернули за плечи и, вцепившись пальцами в светлые волосы, приложили лбом об стол, перегнув тело через бортик под прямым углом. Поняв всю суть ситуации и то, в каком положении он находится, Сангстер попытался вывернуться, но чужая рука вцепилась в волосы с ещё большей силой, намотав несколько прядей на кулак. — Твою мать, ты что вообще… — Не рыпайся. В мои планы не входило тебя бить, но, если будешь много выпендриваться, я быстренько поменяю свое решение, — Дилан буквально выплюнул эти слова в ухо Томасу, наклонившись над ним и опаляя горячим дыханием шею британца, заставляя того съёжиться от жёсткого тона О`Брайена. — Шутишь? — голос Томаса потихоньку начинал срываться на высокие ноты, но парень хорошо держался, сохраняя остатки самообладания. Всё это казалось до безумия странным и пошлым, но где-то в глубине своих мыслей Сангстера уже начинало пожирать ненормальное любопытство, и это действительно пугало его. — А насиловать меня из-за того, что твоя стратегия оказалась хуже моей, входило в твои планы, да? — Томас резко дернулся в сторону, но брюнет заранее это предусмотрел и вцепился второй рукой в худые запястья блондина, сводя их у того за спиной. — Насиловать? Вообще-то, я не собирался тебя насиловать. И, если не будешь дергаться, тебе, возможно, понравится… Хотя не думаю, что ты это заслужил, откровенно говоря, — Дилан сам поражался тем словам, которые сыпались из его рта, но бешеное желание выбить из этого светловолосого засранца всю его наглость затмевало возникавшие ранее сомнения. О`Брайена конкретно понесло, он распалился, чувствуя ненормальное возбуждение и желание, и это ему чертовски нравилось.  — Ты меня не заслужил, О`Брайен, — произнес по буквам Томас сквозь плотно сжатые зубы. — Ошибаешься. Когда брюнет размашисто ударил Сангстера по ягодице, тот не издал ни звука, подавив возмущенный громкий стон прямо в горле. Но когда он почувствовал, что наглая рука обвила его талию и вцепилась в пряжку ремня, тело будто насквозь прошибло током. Он совершенно не был готов к такому повороту событий. Попытавшись вырвать руки из цепкой хватки, Томас понял, что пытаться бесполезно — Дилан физически был сильнее его; и если британец весь сегодняшний вечер казался победителем, то сейчас это ощущение начинало пропадать под холодными и чувствительными прикосновениями Дилана. — Дилан, это уже не смешно. Хватит, поигрались и достаточно, — Сангстер почувствовал нарастающую панику, когда чужие руки резко стянули с блондина штаны. Спина и шея Томаса уже начинали неприятно затекать, ибо находился парень далеко не в самом удобном положении — он стоял на ногах и прижимался торсом к деревянному столу, в то время как голова блондина была повёрнута вправо и плотно прижата чужой рукой виском к гладкой поверхности. — Я умею кричать, не забывай об этом, пожалуйста! — последнее слово он произнес на высоких тонах, когда Дилан одним резким движением сорвал с его плеч рубашку и кинул её куда-то на пол. — Если ты хоть кого-нибудь в этом доме разбудишь своими криками, я заставлю тебя очень сильно об этом пожалеть, поэтому не рискуй, — тон кареглазого был на удивление ровным и спокойным, отличавшегося от того, что был буквально несколько минут назад — резким, агрессивным и… холодным. Дилан медленно, но верно начинал чувствовать нарастающее возбуждение внизу живота, смотря на беззащитное и напряжённое тело под ним. Томас был полностью в его руках, и он не мог упустить такую великую возможность. На секунду вспомнив, что в квартире находились еще два человека помимо них с Сангстером, Дилан занервничал, но вспомнил, что звукоизоляция в доме была отменная. Выяснилось это после того случая, когда Дилан остался ночевать у Макса после очередной бухаловки, и ночью он даже не услышал и малейшего намека на храп рыжего, спящего в соседнего от него комнате. Уж брюнет-то знал, как «громко» мог спать его друг. Выпустив из пальцев светлые волосы Сангстера, но в то же время продолжая держать другой рукой его тонкие запястья, Дилан начал медленно вести пальцами вниз вдоль позвоночника, наблюдая за реакцией парня. Тот еще заметнее напрягся, продолжая дрожать под холодными руками и сбивчиво, хрипло дышать, прикрыв глаза. Как же это всё неправильно. Совершенно неправильно. Но раз мысль об этом так беспокоила Томаса, то почему сейчас ему совершенно не хотелось уходить от леденящих кожу прикосновений? Тут блондин почувствовал, как пальцы, ранее выводившие на его спине различные узоры, резко спустились вниз и стянули с ягодиц боксёры до самых щиколоток. От этого движения он слабо пошевелил руками, выпустив воздух сквозь сжатые до боли зубы. Он не собирается просто так сдаваться. Дилан не получит ни малейшего стона со стороны Сангстера. Томас распахнул глаза, когда пальцы О`Брайена скользнули в его рот, заставляя опухшие губы приоткрыться. Длинные пальцы протолкнулись в горячий рот Томаса, коснувшись его языка, и тот нервно сглотнул, обхватывая фаланги пальцев в плотное кольцо губами. Ладно, так уж всяко будет лучше. Дилан наблюдал за тем, как Томас обсасывает его пальцы, и еле сдерживался, чтобы не взять светловолосого прямо сейчас на этом грёбаном столе. Без подготовки. Просто выебать: жёстко и непринуждённо, не жалея сил и собственного голоса. Со стороны Сангстер выглядел как профессиональный порноактёр, и, наблюдай за этой картиной какой-нибудь другой человек, он наверняка подумал бы то же самое. Когда Томас понял, что Дилан вынул собственные пальцы из его горячего рта, он сразу же почувствовал как они скользнули между крепких ягодиц, надавливая и создавая трение. Сразу два пальца проникли внутрь блондина, и он тихо зашипел, прикрыв глаза. Не больно, но ощутимо. Чувствуя, как пальцы, ласкавшие колечко мышц, надавили и вновь вошли внутрь, раздвигая чувствительные стеночки, Томас подумал, что сейчас сдохнет от удовольствия. Он проглатывал собственные стоны в горле, не давая им вырваться наружу, дабы не распалять брюнета ещё больше. Если честно, занятие было такое себе — возбуждение нарастало с каждой секундой, и, если бы не гордость, которую Томас воспитывал в себе на протяжении многих лет, он бы уже давно перешёл с тихих вздохов на мольбы не останавливаться. Размышления блондина мигом прервались, когда Дилан вдруг нашел чувствительную точку внутри него, и слегка надавил пальцами, словно издеваясь. Томаса будто подкинуло на столе: по всему телу прошёлся разряд, и он прогнулся в спине, с силой впившись ногтями в собственные ладони. К чёрту. Нахуй эту гордость. — Твою же мать… — громко простонал Томас, выпустив весь воздух из лёгких и прогнувшись в спине до хруста позвоночника, когда Дилан повторил свои действия. Это уже был предел. Дилан вынул пальцы из блондина, расстегнул собственный ремень и резко вошёл в него до основания, просовывая колено между дрожащих бёдер и потянув Томаса за волосы. Тот громко застонал, уже не сдерживая себя и пытаясь не заорать во весь голос, чтобы Дилан продолжал, а не издевался над его телом. Дилан перевёл дыхание и наклонился к шее Томаса, оставив на ней багровый засос. — Ну что? Ты всё еще считаешь, что я тебя насилую? — он укусил Томаса за лопатку, выбивая из того короткий вскрик. — Что, не нравится? — Будь моя воля, я бы давно уже вмазал тебе по роже, — проговорил Томас, чувствуя, как в глазах расплываются узоры, а сам он уже начинал задыхаться от накатившего волной удовольствия. — Какой же ты… — Да блять, закрой ты уже свой рот и двигайся! — Сангстер не мог сдерживаться и выпалил свои слова с некой угрозой в дрожащем, срывавшемся голосе. И Дилан сделал толчок. Один, два. Еще один толчок, на этот раз грубее, и Томас готов был поклясться, что расслышал громкий стон брюнета. Парень уже не слышал себя, не понимал, что, если бы не руки Дилана, он бы уже давно рухнул с ног. Сейчас он мог лишь прижиматься грудью к гладкой поверхности стола и тяжело, хрипло дышать, подаваясь назад и насаживаясь на чужой орган, приносящий ни с чем не сравнимые волны дрожи и удовольствия. Ощущение наполненности заставляло бешено стучать в висках, и Томас пытался хоть иногда судорожно хватать воздух ртом, словно выброшенная на берег рыба. Дилан задал определённый темп и теперь уже просто начал вколачиваться в худое тело, с силой выбивая из него всхлипы и протяжные стоны. От одного только голоса и вида Томаса Дилан готов был кончить: разгоряченное, податливое тело, тонувшее в волнах дикого возбуждения с каждым толчком заставляло О`Брайена проникать еще глубже, зарываясь рукой в светлые волосы, водя ей по шее и спине блондина, выгибающегося брюнету навстречу. — Господи, какой же ты узкий… Какого чёрта… Когда Дилан поменял угол проникновения и нашёл простату, Сангстер запрокинул голову, издавая уже, наверное, сотый за ночь стон и чувствуя, как голос начинает потихоньку садиться, а горло болеть от постоянно вылетавших из него звуков. Так хорошо ему никогда не было, и он готов был просить Дилана о большем, лишь бы тот не останавливался. В голове уже давно пропали мысли о всей неправильности ситуации, и блондин повторял про себя лишь одну мысль: «Ещё, ещё, ещё», полностью отдавшись в руки Дилана О`Брайена. — Дилан… П-прошу… — толчок и стон Дилана, смешавшийся с его собственным. Он уже потерял свою мысль, чувствуя очередную судорогу наслаждения и до боли выгибая спину. О`Брайен наклонился над Томасом, начиная посасывать и прикусывать мочку его уха и оставляя чуть ниже на шее второй засос. Видя, как Сангстер приоткрыл рот, шумно выпустив воздух из легких, он ухмыльнулся и прошептал: — О, нет. Сегодня ситуация полностью в моих руках, Томми. Дилан продолжает вколачиваться в худое тело, пока Томас, наконец, не сдается. Полностью расслабляется, чувствуя, как тело бьёт дрожь, а внизу живота болезненно тянет. Руки всё еще сведены за спиной, Дилан покрывает поцелуями и укусами его спину, а Сангстер просто стонет, стонет, стонет. Глубокие толчки окончательно сбивают дыхание. Он проваливается в черную дыру, видя разноцветные круги перед глазами, выпадая из жизни с каждой секундой все больше и больше, с каждым стоном Дилана и его собственным полу-всхлипом полу-стоном. Волны наслаждения и сладкой боли заставляют выныривать обратно в реальный мир, выгибаясь всем телом, словно в припадке. Главное — не задохнуться. Главное — успевать дышать. Он чувствует, как в волосы зарываются длинные пальцы, и ему это нравится. Ему нравится, как холодные ладони водят по плечам, лопаткам, пояснице. Ему нравится, как Дилан громко дышит, как он прижимается к нему своим накаченным телом. Ему всё нравится, и он захлебывается в ощущениях, полностью абстрагируясь от реальности. В следующий момент Дилан рывком поднимает Томаса, заставляя того выпрямиться и чуть ли не свалиться на землю. Он разворачивает его к себе лицом, и поднимает на руках худое тело, усадив его на стол и резко входя в блондина, заставляя того откинуть голову назад и закатить глаза от наслаждения. Дилан впивается в шею Томаса губами, то кусая, то оттягивая кожу, поднимаясь выше, к губам. Он проводит языком по нижней губе блондина и затягивает того в мокрый, влажный поцелуй. Затекшие руки Томаса тянутся к темным волосам О`Брайена, перебирая их тонкими пальцами и чуть давя на затылок, заставляя Дилана прижаться к нему ещё ближе, хотя быть ближе уже было просто невозможно. Два тела слились воедино, и это было невообразимо красиво и эстетично. Сейчас двое парней принадлежали лишь друг другу: брюнет и блондин отключились от внешнего мира, наслаждаясь друг другом, дыша друг другом, и видя перед собой лишь образы друг друга сквозь тягучую пелену удовольствия. Когда Томас почувствовал, что воздуха катастрофически не хватает, он оторвался от губ брюнета и увидел его слабую улыбку. Со следующим глубоким толчком он вцепился в спину Дилана, уткнувшись лбом куда-то в изгиб шеи и простонав ему прямо в ухо. Теперь, когда он мог видеть лицо О`Брайена, мог прикасаться к нему, не пытаясь выдернуть руки из цепкой хватки, ему было так хорошо и спокойно, потому что наконец-то он мог наблюдать за темными прикрытыми глазами парня напротив. Сангстер мог целовать его, цепляться дрожащими пальцами за широкие плечи, как за последнюю надежду, мог… Наслаждаться им. И он хотел. И он наслаждался. ОʼБрайен ускоряется, из-за чего Томас начинает сам насаживаться на его член, чуть не плача от того, как же было хорошо и приятно. Он захлебывался в этой эйфории, не веря, что всё это реально происходит, что это происходит с ним и прямо сейчас. — Ди… — Томас резко давится воздухом. Окончание имени он простонал с новым толчком, роняя голову назад и откидывая упавшие на лицо волосы. — Я… Уже не могу… — Можешь, Томми, можешь, — О`Брайен припадает губами к выпирающим, худым ключицам, вдыхая завораживающий запах чужой кожи, и Сангстер наклоняет голову вбок, специально открывая больше пространства для ласк. Дилан вновь находит чувствительный комок нервов внутри, и Томаса подбрасывает на месте. Волна возбуждения окатывает и пронзает его с ушей до кончиков пальцев на ногах, и он чувствует себя настоящей шлюхой, громко и протяжно стонавшей на всю округу. Томас не понимает, как его голос еще окончательно не пропал, а лишь охрип, ведь молчать даже пару секунд было невозможно. Блондин обхватывает лицо парня и прижимается опухшими губами к чужим, горячим губам, с удовольствием поддающимся навстречу. Брюнет не может сдерживать себя, и его бедра дергаются в приятном припадке. Впившись зубами в нежную кожу чуть ниже уха, он кончает прямо в Томаса, простонав и тяжело выдохнув ему куда-то в область шеи. Сангстер кончает следом, вцепившись пальцами в шею Дилана и широко распахнув застелённые белой пеленой глаза, пытаясь сфокусировать взгляд хоть на чём-нибудь. Дилан отстраняется от Томаса, но не отходит от него далеко, так как тот все ещё не отпустил шею парня. Он смотрит на лицо Сангстера, который с трудом пытается перевести дыхание, и понимает, что готов смотреть на него вечно. Светловолосый поднимает взгляд и начинает громко смеяться, уронив голову на плечо О`Брайену. — Ты ч-чего ржешь? — Дилан подозрительно смотрит на светлую макушку и зарывается пальцами в мокрые волосы, глубоко вздыхая. — Я просто выиграл тебя… В покер. — А я ведь предупреждал. И да, признайся, тебе понравилось, — Дилан оглядывает чужую шею, оценивая свои старания: на бледной коже теперь красовался букет алых засосов. Показатель того, кому действительно принадлежал Сангстер; тот, кого О`Брайен уже давно заслужил. — Вообще нисколечки, — хрипло протянул Томас, смотря на Дилана смущённым взглядом. Ну и засранец. Даже сейчас успевает выпендриваться. — Может, мне стоит выигрывать тебя в карты… почаще? — Сангстер приблизился к губам Дилана, оставляя дистанцию между их лицами всего лишь в несколько миллиметров. — Ох, ну уж нет, — он тянется к губам напротив и через пару мгновений отстраняется, ловя возмущённый взгляд блондина. — Я всегда получаю своё, Томас… Я всегда получаю своё.