Слишком много самоанализа

Торуне всегда утешал себя, что уход в Корень — не был его ошибкой. Ведь, так он защитил от грехов Шино и смог найти ещё одного друга. Но… Почему тогда так предательски больно? Он не ожидал увидеть знакомую, повзрослевшую фигуру в лесу. Одну. Снова только с жуками и природой. И от того, что через минуту Шино нагнал какой-то парень на псе, легче, почему-то, не становилось. Торуне бесшумно сел на ветку. Пальцы своевольно сжались в кулаки. Чувства, которые Абураме старался забыть, считал их детскими и глупыми, просыпались с огромной скоростью. Все его выдержка и самоконтроль срывались с предохранителей, которые давно установил мозг. Разговор тех не о чем. О тренировке, о какой-то Хинате. Пёс громко лаял, а потом стянул с головы Шино ее капюшон. Девушка возмущённо обернулась и начала хлопать Акамару ладонью по голове, будто ругая за эту шалость. Не одинока. От этого должно быть хорошо, а не раздражительно тошно. Абураме не социальные особи. Они предоставлены только себе и клану. Тогда почему у Шино вызывает улыбку такое отношение к ней? «Я тогда сам сказал ей быть проще и найти друзей. Жаловаться нет смысла». И Торуне не жаловался. Даже будь он просто рядом с ней, как этот парень на псе, все равно бы не смог вести себя непринужденно. Шино для него слишком недостижимо-родная девочка. Девушка… От той малявки в ней остались только очки и сильная обидчивость. — Вперёд тогда пойду я. А то потерять Наруто из виду успеем мы. — ‎Да не парься! Ты же точно прицепила на него своих жуков! — ‎И на тебя с Хинатой тоже прикрепила я. Быстрее подгоняй ее. И Шино снова стояла одна у дерева, а потом неспешно пошла дальше. Даже если бы Торуне спустился к ней, то не смог бы ничего сказать. Он не должен был вообще ее увидеть. Никогда. Никогда не говори никогда. Но он ее окликнул. Просто так. Коротко произнес простое имя юной наследницы клана. Оно, будто подхваченное ветром, запуталось в молодой листве. Зачем он это делает, пока неясно. Торуне только сейчас начинает понимать, как сильно скучал за Шино. Даже не за кланом. Только из-за этой тихой Абураме неспокойно. — Глупости это. Торуне не может быть здесь. Опознала по голосу? Но не поверила. Так на нее похоже. А помнит же. Губы, скрытые под маской, впервые после стольких лет тронула самая настоящая и искренняя улыбка. Пальцы разжались сами собой. Сердце шиноби Корня возобновило свой неспешный умеренный ритм. Даже самые жестокие тренировки не способный заставить забыть о наивных детских чувствах. Ведь детство — это единственное, что у него осталось от хорошей жизни. — Ты снова слишком много анализируешь, — прошептал Торуне в пустоту. Может это и любовь, а возможно и простая забота о подруге детства. Торуне не хочет ставить это чувство в определенной площине, потому что это единственное, что он не умеет делать правильно. Но самое важное, что, похоже, он не ошибся, когда пошел в Корень вместо Шино. Ведь ему нужна свобода действий, а ей — лишь верные друзья и чистое небо над головой. Тогда этого не было видно, но Торуне всегда был по другую сторону невидимой стены, и сейчас она ощущалась почти физически. Он снова скрылся, ушел, постарался забыть, что увидел Шино. Так проще. Но в спину ему ударила лишь одна фраза. — Не должен за меня переживать ты. Не маленькая. И точно. Она больше не маленькая, а чуунин, которая принимает все близко к сердцу.