the sun in your hair;

Приближалась середина февраля, и коридоры высшей школы пустели. Даже беспечно относящиеся к учёбе ученики сидели на уроках или же коротали любое свободное время в библиотеке. Силы под конец семестра у всех заканчивались, но приходилось брать себя в руки и делать последний рывок. Чунмён впервые почувствовал, как выматывают его задолженности по гуманитарным наукам и подготовка к отчетному концерту в оркестре. С огромным контрабасом за спиной он еле протиснулся к свободным столам и с уставшим стоном сгрузил стопку книг со своих рук, игнорируя недовольный ропот. Не успел он присесть, как в дверях появился Бэкхён, и госпожа Ли, библиотекарь, сидящая за стойкой, напряглась, её глаза под очками грозно засверкали, но это не помешало Бэкхёну, проталкиваясь через толпу учеников, пытающихся первыми получить книги, закричать на всю аудиторию: — Хён! Чунмён-хён! Бэкхён упал на стул напротив него и задорно улыбнулся. Чунмён постарался не выглядеть таким раздражённым, но глубокая складка всё равно просела меж бровями. Несмотря на то, что Бэкхён может показаться беспечным, он неплохо сдавал все тесты и успевал соединять учебную жизнь с общественной. Он был талантлив во всём и понемногу, и Чунмён первое время не мог не завидовать ему, но после нашёл свои плюсы и просто гордился своим тонсеном. — Ты видел список? — Бэкхён мило склонил голову вбок. Чунмён отрицательно покачал головой и взял первую книгу, открывая её на последней цветной закладке. Исторические даты уже плавали перед глазами, и даже во сне Чунмён часто видел исторических личностей, а иногда и был ими сам, отдавая приказы и ведя своё войско на врага. Учёба совершенно выматывала его. — Ты выступаешь сразу после нас с Кёнсу. — Получается, я смогу понаблюдать за вами только из-за кулис? — вздохнул Чунмён, и Бэкхён пожал плечами. — Ничего страшного. Будто ты не знаешь, что мы самые лучшие. Чунмён улыбнулся. — Конечно, вы лучшие. Бэкхён отвёл взгляд и замычал себе под нос что-то незамысловатое с самым непринуждённым видом. Чунмён понял, что, пока тот сидит здесь, он не сможет нормально позаниматься, поэтому с глубоким вздохом отложил книги и вопросительно поднял брови. — Чондэ выступает сразу после саксофонистов, — пытаясь выглядеть незаинтересованным, заметил Бэкхён, начиная ковырять обшивку стола. — Бэкхённи, мы говорили об этом много раз. Только потому, что ты умудрился с ним подружиться, я не собираюсь даже смотреть на их выступление. — Хён, перестань действовать как старик и отбрось предрассудки, — Бэкхён от переполняющих эмоций перегнулся через груду учебников, практически касаясь своим носом носа Чунмёна. — Рокеры неплохие ребята, ты же знаешь. Помнишь, Чонун-хён ненавидел Кюхёна, а в итоге после выпуска они подружились и теперь живут в одной комнате в общежитии. — Это исключение, — упрямо сказал Чунмён. Они возвращались к этой теме не в первый раз. Да, рокеры обычные люди, возможно, с ними можно легко общаться, но он не хочет даже проверять. Просто слыша их песни, резкие голоса и громкий гул гитары он чувствует отвращение. Это сложилось ещё задолго до его поступления в высшую школу. Оркестр всегда ссорился с рок-группой, но всего пару лет назад они предприняли тактику игнорирования, делая вид, что друг для друга их не существует, и только Бэкхён со своей неисчерпаемой энергией смог подружиться с главным вокалистом Чондэ, который, оказывается, тоже участвует в волонтёрской программе от их школы. И теперь Чунмён постоянно слушает какой он замечательный/прекрасный/милый/и-совсем-не-страшный. — Тогда поверь, что Чондэ тоже исключение. — Я ничего не имею против него лично. Я просто… не хочу. Бэкхён застонал. — Хё-ё-ён! То, что однажды Чанёль занял репетиционный класс, не делает его плохим. — Он посмеялся надо мной! — обиженно воскликнул Чунмён и прикусил язык. Его скулы заалели. — Ты невозможен. • Бэкхён поморщился, когда подошёл к музыкальному классу. Даже несмотря на то, что они с Чондэ были практически лучшими друзьям, это не меняло того факта, что рок-музыка ужасна. Колонки надрывались от крикливых голосов и тяжёлых басов. Бэкхён громко захлопнул дверь, и Кёнсу, сидящий за аппаратурой, сделал звук тише. — Кёнчжа! — Бэкхён обнял друга, и тот сморщил нос, принимая объятия, но не возвращая. — Привет, Чондэ. Чондэ улыбнулся и кивнул. Он стоял у кулера, пытаясь вытрясти из него последние капли воды. Бэкхён привык, что после практик Чондэ говорил мало, потому что его связки болели от высоких нот. — Как Чунмён? — спросил Кёнсу, и Бэкхён оторвался от созерцания промокшей футболки Чондэ, облепляющей грудь в правильных местах. — Ах, Чунмён. Всё ещё упрямится, — Бэкхён сел на диван, и Кёнсу сел рядом с ним, выключив перед этим всю технику. — Ну-ка, двигайтесь, — Чондэ залез между ними и закинул руки им на плечи. — Как репетиция? У тебя кровь ушами не пошла? — спросил Бэкхён, и Чондэ больно ткнул его в бок, а Кёнсу лишь улыбнулся, отрицательно мотая головой. — А где Чанёль? — У него промежуточный тест по экономической теории. Бэкхён устало зевнул и положил голову на плечо Чондэ, позволяя ему обнять себя крепче. Они общались всего месяц, но знали друг друга будто всю жизнь, и Бэкхён очень хотел пустить Чондэ в жизнь Чунмёна, но тот до сих пор упрямился, припоминая по-детски невинную обиду, а ещё, будучи консервативным снобом, чтил традиции своего оркестра и не пускал рок-группу даже в поле своего зрения. Если бы у него была возможность хоть как-то подружить Чондэ и Чанёля со своим хёном… Потому что, общаясь с ним уже много лет, Бэкхёну действительно нужно было его одобрение. Потому что, даже находясь с двумя своими близкими друзьями сейчас, ему всё равно нужен был его хён, и он знал, что Кёнсу чувствует то же самое, учитывая, как он отводит взгляд и обиженно поджимает губы, когда им приходится оставлять Чунмёна, чтобы встретиться с Чондэ и Чанёлем. — Всё будет хорошо, — Кёнсу протянул руку и потрепал его по макушке, и Бэкхён повернул голову, тыкаясь носом ему ладонь. Чондэ мягко сжал его бедро, одобрительно улыбаясь. • История экономических учений, фамилии основоположников, даты… Чанёль подпёр щёку рукой и водил ручкой по пустому листу, вчитываясь в буквы. Он учил, правда учил, но сейчас всё словно выскользнуло из головы, и там осталась лишь пустота. Только заметив знакомое слово, он отмечал нужное и надеялся на удачу. Сдав тест за двадцать минут до конца урока, он тихо выскользнул из аудитории, собираясь к музыкальному классу, но его остановила староста класса. — Помоги мне отнести учебники, — Вэнди опасно сощурилась так, будто Чанёль собирался отказаться. Как будто он мог отказаться. Посмотрев на время, он обречённо опустил голову и взял огромную связку книг, направляясь за идущей впереди с гордо поднятой головой старостой. — Куда их? — спросил он, когда они подошли к двери, и Вэнди придержала её, чтобы он протиснулся внутрь. — Спроси госпожу Ли, а мне пора на репетицию. — Эй! — недовольно воскликнул Чанёль, когда она, послав ему воздушный поцелуй, скрылась за дверьми, и обиженно пробурчал под нос. — Мне вообще-то тоже туда нужно. Сгрузив книги под строгим надзором госпожи Ли, Чанёль вышел из подсобки, случайно задев кого-то дверью, и услышал болезненный вскрик. — Ты в порядке? — спросил он парнишку, который держался за пострадавшую руку. Тот поднял голову, и Чанёль узнал Чунмёна, друга Бэкхёна и Кёнсу. Злобно сверкнув глазами, Чунмён поднял упавший контрабас, загрузив его за спину и обошёл его дугой, выходя из библиотеки. Чанёль пожал плечами. — Вот же придурок. — Вот же придурок ваш Чунмён, — повторил Чанёль, найдя друзей за столом в столовой. Найдя глазами Чунмёна, который, кажется, не расставался со своим инструментом и стоял в очереди, раздражая остальных из-за своей неповоротливости, он ухмыльнулся. Маленький хён слишком уж смешно и мило выглядел с огромным контрабасом за спиной. — Ну-ка повтори, — в один голос сказали Бэкхён и Кёнсу, сощурившись. Несмотря на то, что они постоянно жаловались на своего друга, если кто-то что-то говорил про него, они включали защитную функцию мамочки и папочки вообще-то взрослого и самостоятельного парня. — Нет, я ничего не говорил, — Чанёль поднял руки ладонями вверх, капитулируя. На самом деле, он не считал Чунмёна придурком. Из разговоров с его друзьями он казался самым лучшим хёном, но слишком уж упрямым и не желающим общаться с, цитируя, этими страшными людьми, которые портят значимость музыки и её красоту своими выступлениями. Заметив, что Чунмён отправляется с подносом к Бэкхёну и Кёнсу, Чанёль пересел к Чондэ и поджал под себя ноги. — Чего такой усталый? — спросил тот. — Скорее всего, я завалил тест. Да ещё и Вэнди припрягла помогать. — Ах, Вэнди, — Чондэ мечтательно улыбнулся, находя девушку глазами и помахав ей. — Ты же в неё уже не влюблён, — заметил Чанёль с подозрением. — Не влюблён, — легко согласился Чондэ. — У меня теперь есть целых два друга. Но это не меняет того, как прекрасна своим диктаторством Вэнди. Я восхищаюсь ей. — Конечно, не тебе ведь приходится ей прислуживать, — из-за своей доброй натуры Чанёль постоянно оказывался предметом нападок старосты и её подруги тире девушки Джухён. — И с каких это пор бойфррендов зовут друзьями? Чондэ кинул в него горстку своей картошки фри, и Чанёль со смехом уклонился. — Они не мои бойфренды. Пока что. — Я рад, что ты не сдаёшься. — О, пошёл ты, мистер-фетеширую на маленьких хёнов-Пак. — Заткнись, — Чанёль густо покраснел и против воли нашёл глазами смеющегося над чем-то Чунмёна. Он прикрывал рот ладошкой, а его глаза превратились в трогательные полумесяцы. И совсем он не милый. Разве что немного. Ну, может, чуть больше чем немного. — Заткнись! — зачем-то ещё раз сказал Чанёль, и Чондэ скептично посмотрел на него. — Я ничего не говорил. — Вот и молчи. • Джухён пыталась разобраться с учебным планом и графиком музыкального отчётного концерта. Виски уже сдавливало болью от недосыпа и нагрузки, но она не зря была старостой выпускного класса. Приходилось идти на жертвы, забывая о личной жизни и вообще о жизни за стенами школы в целом. Хорошо, что у Вэнди было достаточно своих обязанностей, чтобы обойтись без ссор. Дверь без стука открылась. — Нуна, мне нужна твоя помощь, — являя собой Бэкхёна. Ну, конечно, это будет этот маленький проказник, когда у неё столько дел и терпение на нуле. — Нет. — Но ты даже не знаешь, что я хотел сказать, — возмутился Бэкхён. — Дай-ка подумать… — Джухён сняла очки и сделала задумчивый вид. – Как насчёт… Нет? — Нуна! — Чего тебе? — она знала, что этот клещ не отцепится. — Поменяй график репетиций, — Бэкхён сел на стул напротив неё и посмотрел жалостливыми глазами, как маленький щенок, выпрашивающий косточку. Джухён вздохнула. — Зачем ещё? — Мне нужно, чтобы рок-группа и оркестр пересеклись. Чтобы Чунмён и рок-группа пересеклись. — Повторяю свой вопрос: зачем? Бэкхён пожал плечами. Он выглядел совсем мальчонкой, и Джухён почувствовала себя вдвойне старшей. Груз ответственности и эта малышня вокруг делала из неё ворчливую аджумму. — Чондэ… Мы с Кёнсу… Нам нужно, чтобы он с ним подружился, — застенчиво сказал Бэкхён, потупляя взор и натягивая широкие рукава кофты на пальцы. Видимо, дело совсем плохо, раз сам Бён Бэкхён смущается перед своей нуной. Видя, что она сомневается, Бэкхён неуверенно улыбнулся и потянулся через стол, заключив её ладонь в свою. — Пожалуйста. Мне правда важно, чтобы Чунмён его узнал. ЛГБТ-поддержка? Джухён рассмеялась и кивнула. Даже зная консервативные взгляды людей в их стране, Джухён с Вэнди были одними из первых, кто не побоялся выйти в свет, хотя это стоило многого. Друзей, сил, репутации, но близкие люди остались с ними, и они смогли жить дальше почти так же, как и раньше, да ещё и удержать пост старосты. — Хорошо, я попробую. — Спасибо, нуна, — Бэкхён звонко чмокнул её в щёчку, и Джухён совсем растаяла от обаяния своего тонсена. • — Вэнди, я не понимаю, — Чондэ упирался ногами и руками в косяки двери, но Вэнди всё равно впихнула его в комнату и захлопнула дверь. Он подёргал ручку и понял, что его закрыли. — Эй, выпусти меня. — Прости, Чондэ, — услышал он голос Кёнсу, и его спокойный тембр, который должен был успокоить, лишь подогрел его беспокойство. Чондэ застучал в дверь. — Это шутка какая-то? Не смешно совсем. — Я также думаю, — заметили позади него, и Чондэ понял, что он в комнате не один. Чунмён сидел прямо на столе, выглядя вымотанным с тёмными кругами под глазами. Уголки его губ были опущены вниз. — Ага, — поддержали его с другого конца комнаты, и Чондэ увидел Чанёля, сидящего на полу в уголке, начиная бренчать на гитаре, когда они все замолчали. — Кёнсу! — вдруг истерично воскликнул Чондэ, поняв, меж каких двух зол оказался. Он постучался. — Ну выпусти, пожалуйста. Я буду хорошим. — Ты ни в чём не виноват, — это был Бэкхён. — Просто я хочу, чтобы вы узнали друг друга. Вы мне все очень дороги. Возможно, кроме Чанёля. — Эй! — обиженно засопел Чанёль, и Бэкхён мягко засмеялся. — У вас целый час, прежде чем придут другие музыканты. Удачи, — третий голос… Джухён? — Ты предательница, — Чунмён фальшиво всхлипнул. — Я ведь правда тебе хотел помочь, а ты… — Прости, Чунмён-а, — Джухён правда звучала с раскаянием, и Чунмён довольно зарделся, но для вида лишь фыркнул. Чондэ вздохнул и перетащил пуф в середину комнаты, усевшись по прямой между Чанёлем и Чунмёном. Чунмён болтал ногами, глядя в потолок, а Чанёль наигрывал что-то медленное на гитаре и пел себе под нос. Это будут долгие пятьдесят восемь минут, обреченно подумал Чондэ. — Чунмён-ши, я… — Не надо, — беззаботно заметил Чунмён, даже не кидая взгляда на него. — Ты общаешься с Кёнсу и Бэкхёном, не со мной. — Им важно, чтобы мы поговорили, — Чондэ не собирался отступать, когда заметил враждебно настроенного Чунмёна. Он тоже был упрямым, и, если он кому-то не нравился, он сделает всё так, чтобы понравиться. — Чондэ, — слышать своё имя из уст Чунмёна было непривычно, и Чондэ вздрогнул. — Я не против ваших… отношений, — Чунмён выглядел неуверенно, и Чанёль фыркнул. Чондэ бросил на него убийственный взгляд. — Но и узнавать я тебя не хочу, прости. — Но почему? Чунмён пожал плечами и снова замолчал. Вот же действительно упрямый придурок. Они молчали ещё несколько минут, и Чанёль зашевелился, начиная играть на гитаре одну из своих любимых песен Линкин Парка, напевая. Чунмён не успел спрятать свой интерес, глядя на него и прислушиваясь к хриплому голосу. — Нравится? — с вызовом бросил Чанёль, поднимая брови, и Чунмён покраснел, отворачиваясь. Чондэ почувствовал, как его глаз задёргался. Он находился на перекрёстке двух огней, и страх чего-то неизведанного зашевелился в груди. Он подскочил к двери и начал усиленно стучать, зовя Бэкхёна и Кёнсу. — Они ведь два комка сдержанного сексуального влечения! — кричал он. — А если они потрахаются прямо на столе? Мне ведь тут ещё заниматься. Помогите. Кто-нибудь! Чанёль и Чунмён, опешив, смотрели на него. — В каком смысле потрахаются? — услышали они голос Бэкхёна, который, видимо, обращался к Кёнсу. — Я, конечно, знаю, что Чунмён неровно дышит к Чанёлю, но эта шпала ведь его даже не знает. Чунмён покраснел ещё гуще и спрыгнул со стола, поворачиваясь спиной и изучая улицу за окном. Чанёль с интересом оглядывал его, довольно ухмыляясь своим мыслям. Бэкхён продолжал сыпать личными подробностями жизни Чунмёна, и тот не выдержал, оттолкнув греющего уши Чондэ. — Бэкхённи, если ты не заткнёшься, хён будет действовать грязно, — вкрадчиво сказал Чунмён, и Бэкхён резко замолчал. — Я могу рассказать о вас с Кёнсу много пикантных подробностей Чондэ. Как насчёт той ночи после клуба в последнем классе средней школы? — Не смей! — Чондэ впервые услышал высокую ноту Кёнсу за пределами музыкального и сцены. — Хён, что там было? — Чондэ даже не заметил, как заговорил более неформально. Чунмён обернулся к нему с пугающей ухмылкой и задорно сверкающими глазами. — Они примеряли женское бельё, а потом переспали, — сказал он, словно это нечто само собой разумеющееся. — Хё-ё-ён, — дверь раскрылась, и смущённый Кёнсу вытолкнул Чунмёна из комнаты, оставляя Чондэ и Чанёля одних. Чондэ ещё долго не мог избавиться от пикантной картинки перед глазами, улыбаясь, как заметил Чанёль, сумасшедше и мечтательно. • Спустя пару дней после того, как их троих заперли в музыкальном классе, Чанёль понял три простые истины. Первая – Чондэ, наконец, собрал всю свою мужественность, и теперь встречался с двумя парнями сразу, вторая – Чунмён его избегал. То есть, он и раньше старался не пересекаться с рок-группой, но теперь Чанёль не видел его даже мельком, бегающего с книгами и огромным контрабасом за спиной, всегда взмыленного и важного. Ну, а третья вытекала из первых двух. У Чондэ личная жизнь била ключом, а Чанёль до сих пор был один и, что самое странное, скучал по миниатюрному хёну, мелькающему перед глазами и привлекающему внимание инструментом вдвое больше его. Сердце ускоренно билось от тёплых мыслей после слов Бэкхёна. Он был интересен Чунмёну, и тот не ненавидел его. Чондэ, кстати, стал с ним неплохо общаться, и зачем-то, хотя понятно зачем, рассказывал об их встречах и предлагал Чанёлю взять всё в свои руки и словить его для разговора. Можно было, конечно, попросить Вэнди, чтобы та попросила Джухён, но Чунмён, по словам друзей, теперь не верил её просьбам и проверял всё на несколько раз. К тому же, с приближением отчётного концерта у всех и так было достаточно забот. — Поговори с ним после выступления. У него не получится убежать, — посоветовал Бэкхён. — Ты ему нравишься, он тебе нравится. К тому же, после нашего каминг-аута, музыканты стали лучше общаться между собой. Это было правдой. Чондэ, Бэкхён и Кёнсу своими отношениями сгладили трения между социальными группами, но ничего не смогли сделать с упрямым Чунмёном, который оставался верным прежней системе отношений. За пару дней до отчётного концерта Чанёль встретил его в библиотеке, но так и не решился подойти. Это было поздним вечером, и в библиотеке остались только самые сильные. Чунмён сидел за дальним столом, его лицо было освещено тусклым светом лампы, и он выглядел… ужасно. С тёмными провалами под глазами и спутанными отросшими волосами он склонился над книгой, сжимая пряди меж пальцами, и Чанёль заметил, как крупные слёзы стекают по его щекам. Ему безумно хотелось обнять его и успокоить, но, если бы Чунмён узнал, что Чанёль увидел его в момент его слабости, он бы точно возненавидел его, поэтому приходилось лишь наблюдать за грустной картиной. — Скоро всё закончится, хён, потерпи, — одними губами прошептал Чанёль и с тяжёлым сердцем незаметно выскользнул из библиотеки. • Чунмён даже не волновался. Кажется, все его нервные клетки вымерли после множественных тестирований. Конечно, он закрылся не на отлично, но даже тех троек, что он получил, было достаточно, чтобы вздохнуть немного спокойней. Осталось лишь хорошо отыграть по нотам, и он свободен для нового круга ада под названием университет. — Вау, ты так хорошо выглядишь, хён, — выступившие Кёнсу и Бэкхён обступили его и крепко обняли, и Чунмён в который раз рядом с ними почувствовал себя их ребёнком. — Заткнитесь оба. Это вы у нас сегодня звёзды вечера, — овации до сих пор было слышно, и Чунмён тепло и улыбнулся, подставляя лоб под поцелуй матушки Кёнсу. — Я горжусь вами, ребята. — А мы тобой, — Бэкхён снова обнял его, и рёбра Чунмёна затрещали под его напором. — Эй, — Кёнсу дал своему теперь официальному парню подзатыльник, глядя на покрасневшего от недостатка воздуха Чунмёна. — Ты ему кости переломаешь. — Прости, хён, — виновато сказал Бэкхён. — Я до сих пор взволнован. — Всё в порядке, Бэкхённи, — он заметил, как его учитель махнул ему рукой, и извинился перед ребятами. — Ну, мне пора. Чунмён уже хотел уйти, как кто-то взял его за запястье. Обернувшись, он замер. Чанёль возвышался над ним со смущённой улыбкой. Заметив, что он всё ещё держит его за руку, Чунмён дёрнулся и отступил на два шага назад, с подозрением погладывая на Чанёля. — Удачи тебе, — тихо сказал Чанёль, и Чунмён неуверенно кивнул. — Спасибо, — его сердце взволнованно билось в груди, и Чунмён облизал пересохшие губы. Ему хотелось ненавидеть Чанёля за это, за то, что прямо перед концертом он заставляет его сходить с ума от беспокойства и смущения, но вместо этого почувствовал поддержку и благодарность. — Спасибо, — повторил он и вышел на сцену, жмурясь от ярких софитов. В руки привычно лёг смычок, и он сжал бёдрами бока контрабаса, начиная играть. • У Чондэ звонкий голос, и он прекрасно тянул высокие ноты. У Чунмёна болели уши от громкой музыки, но ему… Нравилось? Чанёль выглядел как в своей стихии, обнимая руками гитару и выбивая оттуда замысловатые звуки. Толпу качало, и Чунмён почувствовал себя лишним, оказавшийся прижатым с двух стороны Бэкхёном и Кёнсу. — Правда, он потрясающий? — тихо заметил Кёнсу, и Чунмён, не сводя взгляда с Чанёля, кивнул. Заметив это, Кёнсу мягко усмехнулся. — Ты такой милый, хён. Музыка задевала внутри каждую клеточку, и адреналин бурлил в крови. Хотелось делать что-то необдуманное, и Чунмён поднялся, игнорируя взволнованные взгляды друзей. Устроившись за кулисами, он услышал, как Чондэ крикнул напоследок «я люблю вас» и как Бэкхён крикнул ему то же в ответ. Вспотевшие, ребята вывалились со сцены, и Чондэ выхватил из рук Чунмёна предусмотрительно взятую бутылку воды, шумно глотая, а после махнул рукой, убегая наверняка к своим парням. Чунмён смущённо посмотрел на стоящего чуть поодаль Чанёля, который в ответ смотрел настороженно и неуверенно, до сих пор сжимая гитару в руках. Чунмён подошёл к нему и осторожно перекинул ремень от неё через голову, забирая инструмент из рук и опирая грифом о стену, а после поднялся на носочки и чмокнул в щёку, чувствуя, как горят собственные уши, и видя, как алеют уши Чанёля. — Поздравляю, — прошептал он, и Чанёль положил руки на его талию. — Спасибо, хён, — Чанёль не сводил взгляда с его губ, поэтому Чунмён не удивился, услышав вопрос, последовавший за благодарностью. — Могу я поцеловать тебя? Не доверяя своему голосу, Чунмён кивнул и почти сразу вздрогнул, когда рядом кто-то разочарованно вздохнул, но Чанёль не дал ему отстраниться. — А я говорила тебе, что они после концерта поцелуются, — услышали они шёпот Вэнди. — Чунмён-а, не мог до первого свидания потерпеть? — Джухён цокнула языком, и Чунмён спрятал лицо в шее у Чанёля, чувствуя себя защищённым в его объятиях. — Нуне теперь проставляться. — Ты и раньше мне подарки покупала, — Вэнди хохотнула, глядя на недовольную девушку. — Ой, всё. Не мешай молодым. — Ах, старушка моя, — Вэнди подмигнула Чанёлю, когда Джухён потащила её к выходу, и Чанёль подмигнул в ответ, устраивая голову на макушке Чунмёна, и счастливо вздохнул, прикрывая глаза. — Так что там насчёт первого свидания? — неуверенно спросил Чунмён, случайно касаясь губами чувствительной кожи на шее. — Всё будет, — важно сказал Чанёль. — А теперь дай мне насладиться тобой. — Придурок, — фыркнул Чунмён, послушно замирая.