Яблоки

Ваня пахнет как любовь — резкий, ударяющий в ноздри запах яблок, Ваня любит яблоки. Ваня любит подолгу стоять под водой — час стоял бы, два, три — если бы Саша его за руку не хватал, когда все уходили, не шептал: «Пойдем, Вань, все ушли, вдруг разговоры пойдут». Ваня любит открывать настежь окно и выглядывать, смеяться во весь голос, а Саша смотрит, смотрит и улыбается. Ваня любит, когда Саша покрывает поцелуями его шею, шепчет почему-то «Саш, не надо», а сам руки к нему тянет, как ребенок. У Саши сердце сдавливает тупой болью — Ваня совсем как ребенок, он склоняет голову набок, позволяет Саше покрывать поцелуями его шею, а глаза зажмуривает, боится как будто. Белов любит, когда Ваня запрокидывает голову, закусывает нижнюю губу, сдерживая… Стон? Горячо. Сладко. Жарко Саша греет замерзшие руки Вани в своих ладонях, потому что тот убежал в магазин за яблоками, даже не сказав, греет, и причитает, какой Едешко дурак. Саша запускает пальцы в кудри, целует его в лоб, в красные, с мороза щеки, в голове все мутнеет, а внизу живота противно ноет, он хочет быть рядом с Ваней всегда, целовать его вот так. Саша вжимает Ваню в диван, заставляя того чувствовать себя маленьким и беспомощным мальчиком, ему нравится нависать над ним, терзать его мягкие губы, сжимать запястья ерзающего парня, прижимая к спинке дивана. Ему нравится, как Ваня неловко мажет губами его щеку, обвивая руками шею. Они — рядом, есть только они, теплый плед, комната на двоих и переплетенные пальцы. Одни во всем мире, скрытые от глаз друзей, врагов — ото всех. Есть только Ваня и Саша, смятая простынь, поцелуи в шею и яблоки.

И Саше есть ради чего жить.