Winter

Зима… Пора чудес и праздников. Пора детской наивности и веры в чудеса. Пора счастья и безудержного веселья. Такое холодное, но в тоже время и тёплое слово. Вокруг белоснежные сугробы, которые искрятся от тех далёких лучиков солнца. Деревья и кусты теряются в белых-белых шубах. Разве не такой мы видим зиму? Идеально белую. Идеально чистую. Идеально холодную. И с подарками. Наверное. Но только не здесь. Только не у нас. Только не в Кеттердаме. Та «правильная» зима, которую нам с малочки навязывали, о которой нам так много читали и рассказывали родители- была чужой, незнакомой и неизвестной этому странному городишке. И даже сейчас, когда белые хлопья снега падают на лицо, задерживаясь на бровях и ресницах, всё это неспособно перебороть многовековую грязь Кеттердама. Даже если ты проходишь мимо домов, коттеджей, особняков «золотой» касты нашего городка, где всем руководят деньги, ты никак не сможешь увидеть ни малейшего намёка на снег. Даже ту искусственную дрянь, которую продают на каждом углу, или уносит ветерок, или поглощает всё таже грязь. Грязью в Кеттердаме никого не удивишь. Она —везде. На ногах, руках. На одежде. В мыслях, душе. Она- поглощает. И сейчас опустив взгляд на свои ноги, я вижу грязь. Перевожу взгляд на Джеса. Он всё ещё пытается бороться с ней. -Чёрт! — тихо восклицает парень, и встретившись с моим взглядом, возмущённо продолжил. –Инеж! Ты представляешь?! Это были мои любимые брюки! Конечно не такие любимые как мои револьверы, но тоже обидно! Джаспер дотронулся до оружия, которое неизменно висело у него на поясе. Я слабо улыбнулась в ответ. — Возможно, в доме Ван Эков найдётся прислуга, которая тебе поможет. — Не возможно, а найдётся! За что им тогда деньги платят? — За исполнение хозяйских причуд? — не без насмешки предположила я. Джес загадочно улыбнулся. — Хозяйских причуд… — повторил он, смешно прищучив глаза.- Хм. Когда доставим это «богатство» Казу, не забудь сказать Уайлену как красиво заменить слово «приказы», но и заменить слово «просьба». Совсем от рук отбился. Вместо твёрдого мужского приказа, он заикается, голосок дрожит. Мне, если честно, его даже жалко становится. Хочется его обнять и никуда не отпускать. Вот так. Джаспер рассмеялся и, кружась, обнял меня. И я чувствую, что ещё немного и мои рёбра не выдержат, не сдержалась. И тоже засмеялась. — Кто-нибудь! Уберите его от меня! Никто не смеет меня так обнимать. — Прям таки никто? — Джес остановился, иронично подняв бровь. — А как же Зеник? — Ну. Никто кроме Нины! Она меня зарезервировала! Парень ослабил хватку и поставил меня. Наиграно-печально он оттопырил нижнюю губу: — А я, что? Я хуже? Я тоже могу перейти на вафельную диету! — Джес принялся активно размахивать руками. Не считая повозки с «добром», как назвал её Бреккер, и Воронов, все прохожие осматривались на нашу пару, которая возглавляла сия действие. Мы вели себя как дети. Мы были детьми. Не обращая внимания на недовольные взгляды других шаек или заинтересованные- туристов, мы продолжали это делать. Нам было всё равно. Первые видели в нас опасность. Другие же наоборот — ничем ни примечательную парочку. И те, и другие были правы. Правы по своему. Я увидела более-менее чистый снег и, сделав маленький снежок, попала Джасперу в лицо. — В яблочко! -прокомментировала я и, смеясь, побежала, пробираясь сквозь толпу. — У Вас, многоуважаемый Призрак, проблемы! — прокричал Джаспер и побежал за мной. Люди показывали своё недовольство разными способами: взглядами, вздохами, восклицаниями, жестами. Мне —плевать. Джасперу- плевать. Нас ничего не останавливало. Зима всё также пыталась проявиться, но безуспешно…