Winter

Вниз, вниз, во тьму. Там, где не осталось полутонов, он продолжает свой путь... _ Белое оказалось острым, едким, почти ехидным. Оно гадостно, словно липкая дрянь, цеплялось к черному телу. Но он шел дальше, забирался глубже, оставляя куски своего тела на гладких поверхностях черно-белого мира. Позже, многим позже, белое рваными кусками плыло под ногами. Уставшее и измученное, теперь оно могло только следовать за единственным черным, который признавало своим. Белые следы на черных квадратах пола. Черные следы на белых. Он должен дойти до самого конца. Если дойдет, что-то там наверху, наконец-то, изменится. И если это случится, у него будет желанный, желанный покой. Но здесь было слишком глубоко. Не было гладкого пола. Не было света. Белое уже сдиралось с кожей. Здесь было пусто. Черное тело растворялось в чужеродной, но чувствительно приятной темноте. Это убаюкивало... Острое напечатление чужого присутствия заставило стряхнуть оцепенение и словно отпрянуть. ...Так значит, здесь уже кто-то был. Напечатление усилилось, а затем сменилось желанием сожрать гостя целиком. Черное тело попыталось ощетиниться, но не смогло. Оно было сейчас словно бульон из остатков плоти и какой-то жидкости без цвета и запаха. Уязвимое, беспомощное... Вспышки черного на черном. Тот, другой, не имел тела, но прекрасно ориентировался во темноте. А еще, кажется, у него было имя. Имя черного на черном. В памяти. И его собственное тоже. Тусклый всполох. Чуждое черное всколыхнулось, пришло в покой и словно бы осело, затвердевая. Разум затуманился… _ Ветер был первым, что он ощутил. Затем у его словно появились ноги. Руки. Голова. Открыв глаза, он увидел темно серую матовую поверхность - по всей вероятности, лежал лицом вниз. Двинув рукой, он с трудом оперся на ладони, приподнялся и сел. Над головой было небо. Или нечто очень похожее. Одна его часть была залита светом - там, вдалеке поверхность почти искрилась. Другая - затянута темным полотном ночи и где-то на горизонте сливалась в единое черное марево. А посередине мягкий переход между ними... Здесь было спокойно. Клонило в сон. Он снова лег, и глядел теперь в небо. Поверхность почти не ощущалась. Выразительность неба тускнела. В конце концов, все, кажется, здесь становилось таким, как он хотел. Проще. Одиночество ощущалось почти физически. Он был один. Мягкая пустота чувствовалась на вечность вокруг, не меньше. Но имя, его имя... Он должен вспомнить. ...Сон пришел раньше. _ Просыпайся. Просыпайся, мать твою! Ты решил достать меня на том све... - ..те, мелкий придурок?! Э-эм... Ему показалось, или граница сна была лишь у него в сознании? - Так-то лучше. Кажется, он должен был что-то сказать... Что-то вроде: - Меня зовут, Аллен, олух. И спасибо, я вспомнил, как меня зовут. На этот раз и небо, и тяжесть воздуха обрушились на него с силой десятитонного молота Лави. Лави... Линали... Экзорцисты... ... Ах, вот оно как... - Здраствуй, Канда-ублюдок. Я из-за тебя все вспомнил. - Поздравляю, мелкий. Он слышал голос Канды, но пустота вокруг была так очевидна, что ему невольно стало не по себе. - Нет, я, конечно, ощущаю твое присутствие, но не мог бы ты материализоваться? - Пф... Уже, придурок. Аллен повертел головой. - Я вижу только кучу звезд и темный горизонт. - Вниз посмотри. - Только не говори мне, что ты - вот это вот,- Уолкер похлопал по темной поверхности, на коей восседал. Тот явно демонстративно промолчал. Звездная полусфера мягко дрогнула и заискрилась. Аллен понял, что смех ему удержать таки не удалось. Он улыбнулся и улегся на спину. - Сюда нелегко было добраться. Сказал, и что-то заныло в груди. В ответ молчание. Потом: - Я знаю. И все понимание мира в двух словах. В этом весь Канда Юу. _ Он спал. И плыл. Нет, Аллен правда плыл. Пока он спал, поверхность демонстративно перетекла из твердого состояния в нечто текучее, мягкое, но упругое. Тело покачивалось на волнах, а неподвижные звезды взирали на это все с неподдельным интересом. Стояла тишина. В сознании гулко отдавалось биение сердца. Сон был неглубокий, похожий на теплое обволакивающее одеяло. Аллен плыл и думал во сне. Медленно, плавно текли его мысли куда-то вдоль горизонта. Черно-белый мир теперь казался чем-то вроде наваждения. Он - стена, и он же дверь. Значит, вот что случаются с людьми, которые без остатка отдают себя Чистой силе, растворяясь в ней. Существование в самом себе. Пребывание в невинности. Чистая сила поглотила его сразу после смерти Графа. Аллен тогда уже ничего не боялся. Ничего не хотел. Только ноги продолжали нести его вперед, словно чужие. И вот он здесь. Но теперь уже точно можно было сказать, что это было не платой за силу... Заслуженный покой. Аллен не видел, как Чистая сила поглотила Канду. Тот, вероятно, попал сюда еще задолго до него, а значит, это случилось прежде, чем Тысячелетний отправился туда, где ему уже давно следовало быть. Как... "Оставь это". Эй! Ты... Э-э... Подслушиваешь? "Нет". "Ты даже не пытаешься закрыться". А. А надо? Канда фыркнул. Вот именно так, как он делает это обычно. Только теперь Аллен слышал это не ушами. И улыбался он сейчас не губами, но мечник прекрасно ощущал его улыбку. _ - Ты любил его? Ее? - Тебе что, поговорить больше не о чем? "Об этом сложно говорить". - Ха, ты смутился. Разве это так сложно - понять, любишь или нет? - Заткнись. "Дело не в этом". - Канда смутился - этот момент надо сохранить для истории... А в чем? "Это действительно смущает". _ Мы здесь одни. "Нет". Тогда почему я никого больше не ощущаю? "А ты хочешь?" А. - Придурок. _ Долго. Очень долго. Длинная-длинная минута или бесконечная секунда. Время, словно, сжалось в одну точку. Здесь конец и здесь же начало. Глаза можно было больше не открывать. Небо истерлось в мерцающую пыль и вместе со звездами осыпалось на лицо. Наверное, теперь у Аллена вообще не было глаз. Не было необходимости. ...Они продолжали беседовать, время от времени замолкая и погружаясь в эмоции, воспоминания, показывали их друг другу, иногда горячо спорили, но все реже и реже… Аллен часто ловил себя на мысли, что уже не знает, кому принадлежат те или иные образы, всплывающие у него в голове. Границы почти истерлись. Это было правильно. Только, он, кажется, о чем-то забыл. Совершенно случайно. Еще давно, сотни, а, может, уже и тысячи споров назад. Аллен что-то хотел сделать. Что-то неважное, но все-таки... _ …Не более чем небольшая часть вечности… _ И наступила тишина. Она была короткой, словно вспышка. И страшной, как страх навсегда исчезнуть. Стремясь заполнить ее, кто-то заговорил. Кто-то говорил, говорил и говорил. А другой... Другой молчал, потому что нельзя единому целому одновременно говорить и слушать. _ ...А хочешь, хочешь, мы пойдем вверх? Пойдем по одному маленькому шажочку, останавливаясь каждый раз, чтобы перевести дух. Пойдем, будто нужны. Словно нас там ждут, примут и позволят остаться. Еще немного. Но не им это нужно. Они и не знают ничего. Мы, мы, мы... Я. Не молчи, пожалуйста. _ Вспомнил. _ Я хочу тебя обнять.