Простые слова

      На небе совершенно не было облаков, майское солнце стояло в зените, слепило и причиняло боль. Микаса прикрыла грязным рукавом лицо и поняла, невыносимую, зудящую боль приносило вовсе не палящее солнце, а лужи крови повсюду.       Улицы, в кровавых потеках, блестели на солнце, куски тел, когда-то бывших солдатами, были разбросаны по городу, словно ад разверзся на земле. Их еще не успели собрать, да и вряд ли кто-то сегодня будет этим заниматься. Те, немногие, кто выжили – были истощены, как морально, так и физически, к тому же, половина из них были тяжело ранены.       Над крышами домов поднимались столпы белого пара, исходящие от тушей убитых титанов, они клубились на уровне глаз Микасы, а дальше ровными столпами исчезали где-то вверху. От нее самой еще исходил пар, правда, уже почти незаметно. И всё равно ее форма вся насквозь была пропитана кровью, кровью погибших товарищей, и ее собственной. Микаса будто искупалась в крови: ее волосы слиплись, окрасившись в бордовый, и начали потихоньку засыхать, на белой рубашке смешались пот, кровь и пыль, то же случилось и с брюками.       Она была грязной и мерзкой, она остро ощущала страх, гнев и радость, ей хотелось плакать и в тоже время смеяться – слишком много эмоций, которые нужно держать под контролем. И Микасе это почти удавалось, она крепко сжимала челюсти, и часто моргала, она старалась идти гордо и самоуверенно. Она шагала по раскаленной земле, стараясь не смотреть по сторонам, но все же, взгляд непроизвольно цеплялся за очередной, разорванный в клочья, труп, от чего хотелось кричать – она ведь не железная, да вот только позволить себе такую роскошь Микаса не могла.       Нужно идти быстрее, нужно успеть добежать до реки прежде, чем слезы скатятся по грязным щекам.       Наконец, за очередным поворотом показалась голубая лента реки. Микаса ее помнила еще с тех времен, когда они, дети Шиганшины, пускали по воде кораблики, а еще, яркой картинкой перед глазами, всплыли воспоминания, когда Армин рассказывал ей и Эрену, на берегу этой самой реки, об огромном соленом озере, которое ни одному торговцу солью не вычерпать, о ледяной земле, огненных реках и песчаных долинах.       Микаса сбросила с плеч окровавленный, местами зеленый, плащ, и постаралась как можно быстрее расстегнуть бесчисленные ремни, все равно толку от них сейчас совершенно не было, газ закончился еще несколько часов назад, да и клинки, те, что не сломались, стали тупые словно бревна.       Когда она добралась до берега, УПМ уже валялось в нескольких метрах позади, осталось только снять эти ужасные сапоги, которые каждый раз натирали ноги до кровавых мозолей.       Микаса осторожно присела на парапет, и опустила ноги в реку, вода была холодной, от чего стало немного легче. Она глубоко вздохнула, после чего плавно соскользнула вниз, всем телом погружаясь в ледяные объятия реки.       Это случилось быстро и неосознанно, силы оставили ее, желание бороться внезапно покинуло, а течение, цепляясь за волосы, за форменные брюки, за шарф, который Микаса так и не сняла, потянуло на дно. Река оказалась глубокой, а ее воды, холодные и безжалостные, не щадили никого.       Мысли, что всего минуту назад роились в голове – отступили, а слезы, которые Микаса так и не смогла сдержать, спрятала река. Стало так легко, так, как никогда раньше не было, даже в детстве, даже когда родители были живы.       Опуститься слишком глубоко не дали сильные мужские руки, они буквально выдернули ее из объятий реки, и Микаса снова оказалась на раскаленном парапете. Она лежала на боку, не открывая глаз, и пыталась прокашляться, а рядом кто-то тяжело дышал.       Кашель раздирал ее горло, пока она окончательно не избавилась от остатков воды в легких. Глаза открывать не хотелось, она просто лежала на горячем парапете с совершенно пустой головой и слушала чужое, уже размеренное, дыхание. - И что это было? – наконец-то подал голос ее спаситель, до боли знакомый голос.       Отвечать не было никакого желания, да и она не знала, что ему ответить, поэтому просто продолжила молча лежать. Мокрая одежда неприятно липла к телу, а волосы сбились в клок, но Микасу это совершенно не беспокоило, она старалась выровнять сбившееся дыхание, а заодно раздумывала над ответом.       Когда она все же открыла глаза, первым делом увидела капрала, он лежал подогнув одно колено и уставившись своим непроницаемым взглядом в небо – весь мокрый. С его волос еще стекала окровавленная вода, а его форма превратилась в тряпки, которые осталось только выбросить: вся пропитанная кровью разорвана в нескольких местах, такая же страшная, как и та, что была на Микасе. - Сэр, - капрал лениво повернул голову в ее сторону.       Микаса ловко перевернулась, и оказалась сверху на капрале, практически так же, как несколько часов назад, только сейчас она не угрожала ему перерезать глотку огромным лезвием. Она наклонилась к нему ближе, и провела рукой по холодной щеке, от чего остался размытый грязный след. - Спасибо – коротко прошептала Микаса. Она была искренне благодарна за спасение Армина, за ее собственное спасение, за все те случаи, когда капрал спасал Эрена, и всех остальных солдат. Но почему-то раньше она не благодарила капрала, Микаса сама не понимала почему, ведь это совершенно не сложно, это одно короткое слово, которое иногда так нужно услышать, она это знала по себе, но почему-то никогда не говорила его другим. Глубоко в душе она себя каждый раз корила за то, что не сказала простых слов благодарности.       Микаса сама не до конца понимала что творит, это был импульс, порыв, которому она поддалась – поцелуй. Она поцеловала капрала, нежно, в губы, зажмурив глаза, капрал не оттолкнул ее, не отвернулся, только обнял крепче, не позволяя отстраниться. Погладил по мокрым волосам.       Это был первый поцелуй Микасы, он был теплый и, как ей показалось, невероятно долгий, капрал не отпускал ее, и она была этому рада. - Спасибо.