Ice color of Indigo

— За сколько продадите того раба, со смазливым личиком? — безапелляционным тоном спросил человек, одетый в чёрный костюм, к которому крепился темно-фиолетовый плащ, сделанный из особой ткани. Такое сочетание цветов невольно выделяло их обладателя на фоне других людей. Сзади него стояли два человека, облаченные примерно в такие же цвета, только более блеклые. Это была охрана графа Джефферсона Монтгомери, который и задал вопрос о рабе. — Ваша светлость, — продавец поклонился Джефферсону и тут же продолжил, — этот раб слишком слаб и ни на что не годен. Боюсь, такое недоразумение Вам не подойдет, но у меня есть… — Я не просил вас давать мне совет, я спрашивал цену, — граф явно разозлился от такой дерзости продавца. — Я… прошу прощение за свое поведение и в знак примирения отдам его вам в подарок, — торгаш, окинув взглядом «подарок», поморщился. Монтгомери лишь усмехнулся. — Тогда я с удовольствием приму ваш подарок, — сделав жест рукой своим подчиненным, тот удалился от этого прилавка к своей карете, в которую с минуты на минуту должны были взгромоздить его новую игрушку. И все же настроение у графа заметно приподнялось.       Вот, они уже дома. Хмыкнув, Джефферсон все же осматривает мальчишку: весь тощий, угловатый, что характерно для подростка, а на вид лорд дал ему не меньше и не больше шестнадцати лет. Только вот ребра торчат (что смотрится не очень красиво, по мнению графа). Блондинистые, выгоревшие на солнце волосы и, что самое странное, бледная, ни капли не загоревшая кожа, имеющая немного болезненный оттенок. Глаза тёмные, почти сливающиеся со зрачком, обрамлены длинными, но не густыми светлыми ресницами. Носик маленький и аккуратный, а губы… Губы полноватые, только кое-где болезненно-красные, поэтому Джефф сделал вывод, что мальчишка часто кусает их. На нем только набедренная повязка да бинт на левой ноге. Было видно, что тот еле стоит от усталости, но старается не показывать этого, выдерживая пристальный взгляд лорда. — Как тебя звать? — всё же прервал молчание Джефферсон, кидая на того заинтересованный взгляд. — Р-Роберт, В-ваша светлость, — немного заикаясь, произнес паренек, что был на голову ниже самого графа и раза в два у́же. А голос у подростка был тихий и хриплый. Было слышно, что он говорил редко. Тот также старался не смотреть в глаза своему хозяину, ибо это было не позволено рабам. — Сейчас тебя покормят, после отведут в общую ванную, Роберт. Затем я дам тебе время поспать и осмотреть мои владения, но уже завтра ты приступишь к своим обязанностям. Время пошло, — затем тот просто развернулся и ушел, тогда как мальчика окружили слуги, исполняя приказ Монтгомери.

***

      Так прошла неделя. Роберт немного освоился ещё на второй день и приступил к своим обязанностям. Мальчик старался как мог, ведь был нереально благодарен Джефферсону за то, что он буквально спас его от смерти на улице, ведь в порыве злости тот продавец мог кого угодно прибить, случаи уже были.       Поэтому когда граф попросил в свой кабинет принести чашечку с кофе, Роберт с удовольствием понесся на кухню. Слабость у парня еще не прошла, но тот старался не замечать её, полностью отдаваясь своей работе, которая, к слову, юноше нравилась.       Когда кофе уже был готов, мальчишка понес чашку к Джефферсону Монтгомери. Только вот, почти у самого входа в кабинет у бедняги закружилась голова, от чего не удержав равновесия Берт упал на ровном месте, разбив очень дорогую и самую любимую чашку графа. Увы, это не первый косяк мальчика, предыдущие были не так заметны, и лорд просто закрывал на то глаза. Но вот это было его последней каплей. Обманчиво спокойно он вышел из своего кабинета, смотря на парнишку своим сверкающим взглядом сверху вниз. — Это была моя любимая кружка, привезенная из Германии, — так же обманчиво спокойно произнёс Джефферсон, — Идём со мной.       Сжав с силой кулаки, Монтгомери плавно прошел мимо парня в свои покои. Глаза его продолжали искрить, выдавая ураган эмоций, бушующих внутри этого человека. Роберту было очень стыдно за свою минутную слабость, ведь сейчас голова уже не кружилась. Тот мысленно осуждал себя как последнего идиота, ведь к нему в кои-то веки так по-доброму отнеслись, а он… Еле сдержав свой жалобный всхлип, Берт послушно пошел за хозяином получать свое наказание.       Раскрыв дверь, ведущую в спальню, лорд первым делом пропустил вперед своего раба, а затем и сам вошёл, запирая дверь так, чтобы в ближайшее время сюда никто не зашел, и, тем более, не вышел. — Я надеюсь, ты готов к тому, что сейчас ты получишь свое наказание? Я смог стерпеть твои небольшие ошибки, но последнюю… нет. И да, я не собираюсь тебя бить, — на лице графа появилась пугающая ухмылка, — я вообще мало кого так наказываю. Считай себя особенным.       Граф подошел ближе к середине комнаты и скинул с себя свой плащ, а затем и всю оставшуюся одежду. На его идеальном теле не было ни одного изъяна, но… Тут же на глазах у Роба начали происходить жуткие вещи: кожа Джефферсона стала приобретать фиолетовый оттенок. Кисти рук, шея и ноги (по щиколотку) окрасились в черный. Впрочем, как и глаза, которые некогда были голубо-синими. Волосы как были смолянисто-чёрными, так и остались, но самым ужасающим было то, что как будто из ребер у Монтгомери выросла еще пара рук, а за спиной появились какие-то отростки, смутно напоминающие щупальца, на которых буквально за считанные секунды образовались капельки ярко-фиолетового оттенка. Роберт сглотнул, не скрывая своего испуганного взгляда. Перед ним был демон во плоти. Тому правда хотелось закричать и заплакать от испуга, даже сердце готово было просто остановиться от страха, но парень стоял на месте, хотя весь и дрожал. — Похвально, — довольно облизнувшись, отозвалось существо голосом лорда. Оно медленно подошло к пареньку и схватило одной из своих рук за подбородок, внимательно изучая лицо Роба и следя за его реакцией. Тот, видимо, начал осознавать, что по крайней мере есть его не собираются, да и убивать тоже, немного расслабился и старался опустить взгляд. — В глаза смотри, — с нажимом произнес Джефф. — Я… мне нельзя, я раб, — тихо пролепетал мальчишка, зажмурившись. — Мне все равно, кто ты. Это мой приказ, — мужчина немного сильнее сдавил подбородок юноши. Тот несмело отозвался, таки открыл свои яркие и большие глаза, посмотрев своему хозяину в глаза. Тут же Берт почувствовал, как его губ коснулся длинный, словно у змеи, язык Монтгомери. Вздрогнув всем телом, тот с усилием воли не отстранился. Хотя ему и понравилось это секундное ощущение странной тяжести и тепла у себя внизу живота, но по-прежнему было жутковато. — А теперь приступим к наказанию, — хитро улыбнулось существо, стоящее напротив Роберта, — мне что-то подсказывает, что тебе понравится и ты захочешь повторить.       Мужчина чуть ли не мурлыкнул. За его спиной тентакли пришли в движение, начиная там копошиться. После парень смог заметить, что их стало гораздо больше и они удлинились. — Ч-что Вы собираетесь сделать, — тот сглотнул, смотря на те отростки, как кролик на удава. Слишком резко они приблизились к Робу, обвивая его тело и приподнимая над землей невысоко. Мальчик успел лишь вскрикнуть. Через недолгое мгновение Берт смог понять, что тентакли его оплели подобно технике сибари: пошевелиться было невозможно, спина и руки напряглись, тело подрагивало. Получилось так, что щупальца обвили его руки, оплетая так, будто завязывали узелки на его руках. Это им хорошо удавалось, хотя бы потому, что щупы были достаточно тонкие. Также они обвили его грудь, пока не прикасаясь к сосочкам. На спине и ногах было примерно такое же плетение. И хотя отростки были достаточно тонкие, но держали они очень крепко.       Роберт же застыл, не понимая, что ему делать: пытаться вырваться или же расслабиться и довериться. Выбор был сложный, ибо мешало чувство страха, но он понимал: от того, что тот начнет сопротивляться, лучше не станет. Пока он думал, тентакли приподняли ноги паренька, которые, к слову, были связаны вместе на щиколотках и коленях, открывая очень уж соблазнительный вид на попку раба. Роберту стало очень стыдно от такой позы, и на его бледных, чуть впалых щеках появился милый румянец. Щупальца Монтгомери зря времени не теряли. Одни из них, тоньше тех, что держали самого парня, приблизились к его немного возбужденному органу и стали дразняще водить кончиками отростков по всей его длине, еще одни аккуратно тыкались кончиками в сосочки. Третий, самый большой из этой группы и самый влажный, начал водить по промежности Берта, хорошо смачивая анус и заставляя его сжиматься от прохладного щупальца. Сам же раб слегка застонал, зажмурившись и поджав на ногах пальчики от таких странных ощущений. От собственного стона ему стало ещё больше не по себе, потому он прикусил свою нижнюю губу. Джефферсон же все это время внимательно наблюдал за милым юношей, что был перед ним. Только он не стоял, а уселся в удобное кресло, дожидаясь своего «звёздного часа».       От полноты ощущений член Роба уже сочился смазкой и был достаточно возбужден. Щупальца, занимающиеся сосками, несильно завибрировали, от чего мальчика слегка подкинуло и выгнуло от удовольствия, а с губ сорвалось невнятное мычание. Отросток, что смазывал дырочку Берта, продолжал его дразнить, возбуждая не менее сильно, нежели отростки на сосках. И все-таки слегка вошёл внутрь. Он хоть и был больше остальных, но в диаметре оказался не более двух пальцев. Роберту, конечно, не было приятно первое проникновение, но последующие только сильнее распаляли мальчишку, из-за чего тот вскоре сам попытался насаживаться на возбуждающий его тентакль. И замер от неожиданности, вскрикнув, когда в уретру проник небольшой щуп, при этом входя до конца, доставляя мгновенное удовольствие, от которого парню захотелось взвыть и кончить. А вот в планах у существа было совсем другое. Джефферсон хотел, чтобы Роберт сам начал умолять о том, дабы его трахнули. И он добьется этого любым способом.       Из-за слишком необычных ощущений юноша притих, все же стараясь расслабиться, пока щупальца в заднице и в уретре одновременно аккуратно и нарочито медленно двигались в одном темпе. На сосочках же отростки уже обхватили напрягшиеся бусинки и начали оттягивать их, посылая по телу раба импульсы удовольствия.       Неожиданно щупальца решили поменять позу. Те, что оплели щиколотки и колени Роба, резко поменяли тактику, раздвинув ноги парню как можно шире и удерживая их в таком положении, зафиксировали. Тут же к отростку у ануса, что, кстати, вышел из слегка припухшей и покрасневшей дырочки, добавился еще один, опять же, хорошо смазанный. Теперь об анус раба терлось два тентакля, сильно будоража мальчишку. — Аа! Ха… П-прошу Вас… П-пожалуйста! — парень все-таки не выдержал, ведь кончить-то ему очень хотелось, вот только он не мог из-за щупальца в уретре. — Хм? О чём ты просишь? — Джефферсон сделал вид, будто не понял. — Я… Хочу кончить… Ах! Прошу! — Роберт уже чуть ли не выл от перевозбуждения. — И только? — Лорд нахмурился, недовольный таким ответом. Берт заметил это выражение и тут же поспешил исправиться. — Я… Я желаю, чтобы мой Хозяин… Хха… Мм… Взял меня… П-пожалуйста! А-аах! — последнее слово раб уже шептал, при этом вновь вскрикивая от удовольствия, когда достаточно большой щуп плавно вошёл в его податливое тело, при этом начиная двигаться достаточно быстро. — Ты хочешь, чтобы я тебя так же трахнул, да? — Граф ликовал. Роберт его очень возбуждал, а потому он не делал мальчику больно, при этом сам терпел просто каменный стояк. — Да-а-а!.. — громко застонал парень, одновременно с этим отвечая на реплику Монтгомери. Последний же медленно поднялся со своего кресла и плавной походкой подошёл к своему милому рабу. Тот аккуратно огладил лицо подростка, смотря на юношу сверху вниз. Пальцы вновь невольно задержались на подбородке. Чуть нагнувшись, Джефф приблизился к лицу раба слишком близко. — Ты мне очень понравился еще тогда, когда я увидел тебя. А сейчас, смотря на то, как ты отзываешься на мои ласки, я совсем не жалею о своем выборе, мой мальчик, — тот закрепил на губах Роберта легкий поцелуй и продолжил, — теперь я просто уверен, что мы ещё не раз повторим это.       Монтгомери спешно оказался между разведенных ног парня и стал по-собственнически мять ягодицы подростка руками, что выросли при преображении из рёбер. Двумя другими он обхватил освободившуюся от отростков грудь парня, указательными пальцами потирая горошинки сосков и слегка оцарапывая их ногтями. Шлёпнул по левому полушарию бледной попки и снова огладил его. Тем временем вторую руку Джефф поднес ко рту, пошло облизав своим длинным языком два пальца, после чего не церемонясь, вставил их в парня. Его реакция не заставила ждать, лаская слух Монтгомери стонами удовольствия. Размеренно трахая мальчишку пальцами, он не переставал ласкать его соски, наблюдая за реакцией Роберта. Когда граф поцеловал его в шею, юноша не выдержал и, выгнувшись дугой, воскликнул его имя, не сдержавшись. — Ха-а… п-прошу вас! Ах! — парень был уже в полуобморочном состоянии, а его член окрасился в почти бордовый оттенок.       Больше сам не в силах сдерживаться, Джефф направил в измученный анус мальчишки свой каменный стояк, резко входя на всю длину и сразу начиная таранить его проход, не давая Берту ни секунды передохнуть. Когда мальчик стал кричать слишком громко, один из щупалец проникнул в рот раба, чтобы никто, кроме самого Джеффа не слышал стоны подростка. Да, мальчишка настолько ему понравился, что ни с кем он не собирался делиться таким лакомым кусочком.       Тем временем мужчина уже яростно вколачивался в дрожащее тело под ним, что только податливо выгибалось и пыталось насадиться в ответ, при этом обсасывая щуп, что находился во рту у Роберта, издавая пошлое хлюпанье и причмокивание.       Граф, потянувшись к тентаклям, что окутали член юноши, резко одернул их от перевозбужденной плоти, содрогаясь в ослепительном оргазме вместе с Бертом, что тут же обмяк в объятиях щупалец и самого Джефферсона. Сам же лорд аккуратно покинул растраханное колечко мышц, наблюдая за тем, как из него вытекает собственная сперма. Затем с помощью тех же тентаклей отнес Роберта на свою кровать, и преобразовавшись вновь в человеческую ипостась, лег рядышком, поцеловав мягкие губы раба. — Это не последнее твоё наказание, — после и сам уснул, понимая, что завтра утром он попытается придраться к любой мелочи, дабы снова так проучить такого желанного юношу.