Страсть внутри нас

      Йенан ненавидел парки аттракционов от слова совсем, а если быть точнее, то он просто до безумия боялся их. Каждый раз, когда он слышал душераздирающие крики людей на мертвой петле Американских горок, то внутри бедного мальчика что-то обрывалось, а ноги переставали идти. В глазах застывали лица бедных мучеников и, если бы Йенан писал «Божественную комедию» на современный лад, то такие экстремальные виды развлечений стояли бы у него на девятом кругу. А у его друга, соседа и больше не прекрасного человека Ёвона язык без костей. Китаец очень жалеет, что однажды напился с ним почти до потери сознания, и Чангу решил покататься на детских карусельках в одном из парков Сеула. Возможно, из-за воздействия алкоголя или дурости друга, который раскачивал их качели с невероятной силой, безобидный аттракцион превратился в сущую пытку для несчастного Йенана, которого, бьющегося в истерике, Ё позднее тащил до ближайшей лавочки. А Хвитек очень хороший лидер, и только благодаря ему два идиота (один из них с нервным срывом причём) не остались ночью ночевать в парке, а были доставлены целыми и невредимыми (почти) в общежитие, уложенными в кроватку и наказанными на месяц за такое приключение. Когда продюсеры Pentagon Maker придумывали очередное испытание, им вдруг взбрело в голову спросить у ребят, чего же боятся их друзья, и про Йенана, конечно же, ради мира во всем мире, всё рассказал Евон. И вот именно поэтому сейчас он направлялся в Сеульский парк аттракционов вместе с Идоном, Хонсоком и Хёнгу, чтобы победить свои страхи. Ёвон же напросился в другую команду, чтобы спасти себя от шанхайского тайфуна, который поклялся сбросить первого с колеса обозрения.       В машине царила угнетающая атмосфера, все миазмы исходили от несчастного китайца, который даже не представлял, что его ждёт. Остальные лишь краем уха слышали о жуткой фобии их согруппника и поэтому всячески подбадривали несчастного. Идон врубил какой-то трек для поднятия настроения, а Хонсок и Кино травили какие-то дурацкие шуточки. Только вот Йенану это вообще никак не помогало, чем ближе был парк, тем хуже парню становилось. Из машины его вытаскивал заботливый Хонсок. Продюсеры дали страдальцу пару минут отдышаться и привыкнуть к атмосфере, чтобы на записи он выглядел более или менее адекватно. Стоя на ватных ногах благодаря поддержке друзей, он пытался привыкнуть к яркому солнцу и шуму, который издавали машины пыток (читать как аттракционы).       Началась съемка. Парни с прекрасным настроением и одним полуживым китайцем вошли в парк аттракционов. Погода была просто прекрасная, множество семей, компаний и парочек решили провести свой уикэнд именно здесь. Хёнгу, словно маленький ребёнок, восторженно распахнув глаза, глядел на все вокруг. Он как второе маленькое солнышко светился от получаемых позитивных эмоций и дарил всем прекрасное настроение благодаря своей лучезарной улыбке. Да и Идон с Хонсоком чувствовали себя на пять с плюсом. Завидев палатку с продававшимися милыми ободками, Кино безусловно не смог пройти мимо. Поэтому теперь на голове каждого из их честной компании красовались такие детские, но забавные украшения. Йенану достались кошачьи ушки и, стоит отметить, что несколько девчонок чуть ли не упали в обморок, когда увидели настолько прелестное зрелище. Кино готов был присоединиться к ним, потому что прекрасный шанхайский принц выглядел просто умопомрачительно, но их окружало слишком много камер. А вот бедный мученик пребывал в какой-то прострации, ему было всецело наплевать на чрезмерное внимание к его персоне и к этому ободку. Он просто включил образ немного испуганного мальчика и шатался за друзьями, как тень отца Гамлета. Отделавшись парочкой фраз и милой умоляющей мордочкой, Йенан убедил друзей выбрать наименее экстремальное развлечение без чертовых колёс и резких поворотов. Поэтому они отправились на какой-то, по словам Идона, конечно, «детский не страшный аттракцион». В очереди ему стало ещё хуже, китаец бледнел с каждой секундой все больше и больше, и двигаться становилось всё тяжелее и тяжелее. Он хотел уже отказаться от всей карьеры айдола, и уехать домой к мамочке в тёплую кроватку, и забыть про всё на свете. Но тут нежданно-негаданно пришла помощь. Кино больше не мог смотреть на страдающего парня и решил поддержать его в стиле Хёнгу. Он поднялся на носочки и шепнул прямо на ухо: — Не бойся, я буду рядом.       Йенан очнулся. Почему-то именно эти слова врезались в его мозг и заставили зайти на злосчастный аттракцион. Дальше, больше: Идон и Хонсок, любители острых ощущений, сели на первое сиденье, а двое оставшихся — сзади. И тут Кино так просто и одновременно так нежно взял китайца за руку и переплёл их пальцы. Второму хватило смелости лишь повернуть голову и столкнуться с щурящимся искрящимися глазками и широченной улыбкой.       Колесо Сансары закрутилось. Вагонетка начала подниматься вверх дергаными движениями, вроде бы ничего страшного, но Йенан уже успел попрощаться со всеми друзьями и родными, а также попросил прощение у его несостоявшейся семьи. Хёнгу же не разжимал руку и просто пищал от восторга. Сердце Несчастного ушло в пятки, когда вагонетка резко полетела вниз. Он так никогда не кричал, а Кино чуть ли не взлетел от переполнявшего его адреналина. Йенан зря понадеялся на окончание столь жуткой пытки, вагонетка развернулась и начала новое восхождение. «Господи Боже, это ещё не всё», — пронеслось у него в голове, и парень смело причислил себя к великомученикам, ведь ему за это даже не заплатят. Он всеми фибрами души и тела ощущал приближающийся спуск, который мог быть последним в его жизни, ещё пару поворотов, и в раю будет пополнение. А первое, что он сделает, оказавшись на небе, — это убьёт Ёвона молнией и отправит в ад. Вагончик со скрипом повернул один раз, и сердце Йенана пропустило удар, но тут на его плечи легли тёплые ладошки и развернули его на девяносто градусов. Он снова столкнулся лицом к лицу с Хёнгу, но на сей раз тот смотрел на китайца с неописуемой нежностью, и искорки в глазах были уже не только от переполняющего счастья, а от другого, чего-то странно обворожительно-соблазнительного. Ладони парня переместились на перепуганное лицо и притянули его к себе.       Кино поцеловал Йенана очень нежно, даже невинно, но при этом вложив столько чувств и эмоций, сколько нельзя было выразить словами и жестами. И мир будто остановился. Не было больше страшной Горки, всех камер, которые совсем не смущали их, и негативных эмоций тоже. Все ушло, оставив в душе Йенана полный штиль, но и одновременно где-то глубоко внутри образовались совсем необычные, незнакомые, но такие головокружительные чувства, и бабочки запорхали в животе.       А вот Хёнгу просто ликовал, сердечко забилось часто-часто, а в районе поджелудочной железы бабочки устроили настоящий фестиваль фейерверков. Одно из его самых заветных желаний наконец-то сбылось. Никто не замечал, какими невероятно влюблёнными глазами Кино смотрел на Шанхайского принца. Сначала его привлекла внешность иностранца, когда они познакомились при формировании группы, но совсем немногим позже Кино узнал, какой Йенан прекрасный человек, и влюбился. Его целеустремленность, ранимость, невероятная скромность и даже детская наивность, да всё, он весь заставлял сердечко несчастного влюблённого трепетать. Душа Хёнгу болела с невероятной силой, когда китаец начинал сомневаться в себе из-за языкового барьера и недостатка опыта и практики. Кино не раз видел, как Йенан тренировался до поздней ночи, как он вкладывает душу во все, что делает. Парень помогал ему с танцами и с изучением языка, но и другие ребята, безусловно, внесли свой вклад в обработке неогранённого алмаза. Если бы не Ёвон, то китаец до сих пор бы боялся гулять по незнакомому ему городу, а Хвитек с Хонсоком, словно отец и мать, опекали его. Каждый мембер помогал Йенану раскрываться, и Хёнгу был им безумно благодарен. Но Кино не хотел быть просто другом, он хотел быть ближе. Он хотел после каждой неудачи крепко обнимать и целовать своего возлюбленного и дарить ему много счастья, переживать вместе с ним поражения и вместе радоваться победам. Он хотел быть всем для Йенана, отдать всего себя и желал того же. Кино рассуждал, как влюблённый дурачок, но в этом и была его суть. Китаец на поцелуй никак не отреагировал, он не отпрянул, но и не подхватил его. Йенан совершенно не знал, что ему чувствовать и делать, и вообще как дальше жить. Хёнгу отстранился первым, и у второго на секунду возникла мысль о том, что он был бы совершенно не против, если бы поцелуй не заканчивался. — Притворись, что тебе страшно, — прошептал Кино и с ослепительной улыбкой повернулся лицом в камеру. И только сейчас до мозга несчастного и очень смущённого Йенана дошло, что через мгновение они полетят вниз, и жизнь резко вернулась на круги своя. На автомате схватив руку парня, сидящего рядом, китаец закричал, но страшно ему почти почему-то не было.       Весь оставшийся день прошёл просто прекрасно. Друзья веселились, кушали разнообразную вредную еду, делали забавные фотки и просто наслаждались жизнью. Идон с Хонсоком умолчали о том, что краем глаза заметили парочку в столь компрометирующем положении и, дабы прикрыть их, стали кривляться во все камеры, которые их снимали на том злосчастном аттракционе. А без пяти минут влюблённые о происшествии не разговаривали, но Йенан не отпускал руку Хёнгу аж до самого общежития.       В машине уставший Кино, уснул на плече китайца, прижимаясь к нему всем телом. Тот был определённо не против, просто жутко смущался, и, дабы не выдавать себя, уперся лицом в окно и любовался пейзажем. Думать о произошедшем почему-то не хотелось, точнее Йенан был просто не готов к такому повороту. Нельзя сказать, что Кино его не привлекал, наоборот, парень был идеальным типажом для него. Находящийся всегда на позитиве, немного дерзкий, целеустремленный и умеющий соблазнять так, что половина общежития готова была сменить ориентацию, но при этом очень ранимый и совсем ещё ребенок в душе, такой прекрасный Кан Хёнгу. Он помогал Йенану всегда и во всем, и первый никогда бы не додумался, что при этом они воспринимали друг друга совершенно по-разному. Один считал второго близким другом, а другой видел в первом смысл жизни. И это сильно обескураживало китайца. Парню определённо нужно было побыть одному и хорошо оценить ситуацию. Когда машина остановилась у общежития, он вылетел оттуда, как ошпаренный, оставив ребят и сонного Кино в полном замешательстве. Пропустив мимо ушей тупые шутки Ёвона и ускользнув от вопрошающего взгляда Хвитека, китаец залетел в свою комнату, забрался на кровать, укутался в одеяло и, включив самую громку музыку в своём плейлисте, попытался уснуть.       На ужин он не явился, Чангу был удивлён, что тот вообще выжил. Идон придумал интересную историю про то, что у бедного несчастного сильно болела голова, и поэтому он сейчас отсыпается. Все остальные ребята с жаром обсуждали их прошедшие испытания. И только Кино сидел и молчал вместо того, чтобы рассказывать о том, как круто-классно-невероятно они провели этот день. — Я отнесу ему ужин, — совсем тихо, почти про себя, сказал Хёнгу и, подхватив тарелку с рамёном, удалился. — А этому тоже плохо? — спросил Джинхо — Да, они вместе на одном аттракционе перекатались, — пробубнил с набитым ртом Идон и тут же подавился, осознав весь двойной смысл данной фразы.       Хёнгу совсем тихо постучался в комнату к Йенану. Не дождавшись ответа, он вошёл в тёмное помещение, освещаемое только одной настольной лампой, и, заметив китайца, мирно спящего или же делающего вид, поставил тарелку с рамёном на стол и приблизился к нему. Он выглядел невероятно милым, тихо сопя, свернувшись в клубочек. Его совершенно не хотелось будить, но когда Кино было что-то нужно, то он добивался своего, а парень пришёл сюда поговорить и расставить все точки над «И», что бы не мучать ни себя, ни его. Поэтому он аккуратно потряс спящего за плечо. Йенан находился в полудрёме, пытаясь раствориться в музыке и убежать от собственных мыслей, который были заняты целиком и полностью Кан Хёнгу. Йенан думал о том, что будет, если они начнут встречаться. Как они будут себя вести перед остальными парнями, семьями, менеджерами и фанатами. Удивительно, о противоположном выходе из положения китаец даже и не думал. И тут его кто-то потряс за плечо, размышления прервались, а перед его взором возник тот самый герой его мыслей. В свете лампы Кино смотрел на Йенана такими печальными глазами, что первому стало откровенно говоря не по себе. — Извини, но я не могу больше так. Прости за то, что произошло, и давай забудем, — прошептал Хёнгу и опустил взгляд. — А, гм, Кино, эм, — немного замялся китаец, стараясь навести порядок в своём сознании, — прости, я просто… — Это я все испортил, если хочешь, я больше не буду с тобой заговаривать, — ещё тише пробормотал несчастный и, опустив голову, поплёлся к выходу. — Остановись, — ещё немного заспанным голосом сказал Йенан, но Кино его не послушал. — Кан Хёнгу, да остановись же ты, — уже прикрикнул парень, поднялся с кровати и в пол шага сократил расстояние между ними до минимума и резко развернул второго парня к себе. — А теперь послушай меня: во первых, никто не просил тебя уходить, во вторых, тебе совершенно не за что извиняться, — очень требовательно, настойчиво, выговаривая каждую буковку и смотря в лисьи глаза напротив, проговорил Йенан. А у Кино сердечко забилось в бешеном ритме, потому что его принц выглядел сейчас таким сексуальным, что ноги отказывались держать беднягу. Он с трудом пытался подавить жгучее желание заткнуть раздражённого парня напротив поцелуем. — Ну и в третьих, спасибо тебе, — резко сменив настрой, очень тихо и нежно проговорил китаец, притянул Хёнгу к себе и крепко обнял.       Они стояли так вдвоём посреди комнаты, наслаждаясь друг другом. И им не нужны слова, ведь все и так было понятно. — Йенан, а можно я поцелую тебя ещё раз? — очень смущенно, но с каким-то ребяческим задором сказал Хёнгу и посмотрел на своего возлюбленного таким взглядом, которым не смотрел, пока, ни на кого в это жизни, и очень уж соблазнительно закусил губу. А вот теперь Йенану нужна была поддержка, потому что Кино убивал его целиком и полностью, но он готов был прыгнуть в этот прекрасный омут с головой. Единственное, что смог сделать парень, так это неуверенно качнуть головой, но этого было более, чем достаточно. Хёнгу целовался сумасшедше и одновременно очень нежно, а старший только лишь успевал перехватывать инициативу на себя, потому что ему тоже было что показать. Так они и нашли друг друга, с одной стороны ещё совсем дети, которые смущались безумно, а с другой стороны смущали всех вокруг, излучали страсть и заставляли свои сердца биться в темпе вальса в унисон.       А вот Ёвон наконец-то вылечился от своего идиотизма. Его, видимо, в детстве не учили, что нельзя вваливаться в комнату без предупреждения. У Чангу чуть не случился сердечный приступ, когда он застал новоиспеченную парочку в столь интимном положении. И он бы всему миру растрепал про то, что: «БОЖЕ МОЙ, ТАМ ЙЕНАН И КИНО СТРАСТНО ЦЕЛУЮТСЯ В НАШЕЙ ОБЩЕЙ КОМНАТЕ», но был резко припечатан к стене коридора Хонсоком, который очень доходчиво ему объяснил, что если тот мгновенно не вылечится от своего косноязычия, то будет не то что зацелован, а изнасилован.