Рассвет в кромешной тьме

      Лютые холода Арктики, которые не пощадят даже самого подготовленного. Вода и земли здесь — сущий Ад на жалкой земле. Как тут уживаются люди в маленьких поселениях — никому неизвестно, только им самим. Но пейзаж ночной Арктики по-своему великолепен: иногда лёгкое колебание воды, яркие звёзды и луна. Но за этой простотой скрывается что-то таинственное и зловещее…       Шэй снова бороздил по бескрайним просторам ледяных глыб и тёмно-синей воды на своём корабле «Морриган». Тот азарт в его глазах не играл, когда он держал штурвал. Тот адреналин, что разливался в его крови, когда он брал огромный линейный корабль на абордаж, уже исчез. Кормак стал похожим на искусно сделанную куклу. Заходя в каюту, тамплиер хотел раскидать и разорвать все те карты, что он старательно рисовал, чертил, только бы забыть обо всём и поникнуть. Но разум верно тонул в строчках, написанных Хэйтемом Кенуэем. Завещание перед смертью. Он извинялся за грубость, за всё, что сделал Шэю. Кормак винил его. Но за что?       Винил его за то, что бросил, за то, что не мог рассказать, что точно произошло. Хотя это Шэя касаться не должно, но почему-то он считал иначе.       Выходя на палубу, прикасаясь к деревянным перилам, что не давали вывалиться за борт, веет старыми воспоминаниями, которые останутся в прошлом.       Шэй падает, падает в ледяную морскую воду, наконец забывая обо всём. Волны укачивают, накрывая с головой. Ему больше ничего не поможет. Ни умение отлично драться, ни навык плавания. Сейчас он идёт на дно, протягивая руку свету. Вечный сон снимет оковы бремени, которое он ни с кем не разделил. Может, оно и к лучшему. Но это такой же жалкий кошмар…       Лишь снежинки, вспорхнувшие в небо с грацией мотыльков, утешают тамплиера от безысходности, отводя мысли от кончины Кенуэя старшего. Боль одиночества утихнет, а за ней придёт и новая, но уже не оставит раны на чёрством, заледеневшем сердце. — Я останусь верен Вам и найду эту чёртову шкатулку, — твердил себе Кормак, понимая, что магистр его не услышит, не выдавит из себя усмешку и не ответит сарказмом. «Прощайте, магистр…» — последние слова, что были сказаны Хэйтему из уст ирландца. А далее — едкое одиночество.       Но Шэй это переживёт, как и пережил предательство своих лучших друзей. Со временем он забудет, какого это быть брошенным на произвол судьбы. Будет жить придуманными иллюзиями, а отрадой станут очередные смерти. Но жить прошлым — это по-идиотски, считает тамплиер.       Остаётся лишь ждать неизбежного, надеясь, что завтра, на следующей недели, через месяц, год его не убьёт какой-нибудь никчёмный ассасин ради своих же целей, ради славы среди представителей Братства.       Он должен предотвратить мировую катастрофу. Должен выстоять, следуя своим принципам. За его спиной Орден и надежды о вечном.       Шэй всегда будет помнить, что для него сделали тамплиеры. Они спасли его из пучины лжи и неведения Братства Колониальных Ассасинов. В глубине души он безмерно рад, что от него не отвернулись. Орден будто указал путь на свет в конце туннеля.       Больше всего он благодарен Хэйтему. Кормак иногда осознавал, что он чувствует не только бессметное уважение к грандмастеру, но и сильнейшую привязанность. Не придавал этому значения, считал это глупым и детским. Только, вот, жгло прямо самое нутро от упрёков и приказов. Хотелось услышать из уст Кенуэя простое «спасибо».