Traces of the lost past

Член проходился по простате, заставляя омегу издать очень громкий стон. Мокрый и грязный, он нравился Чанёлю, как никогда. Альфа трахал секретаря до потери пульса, вколачивался в податливое тело, оставлял на его теле синяки и менял позы. До изгибался под ним, словно кошка, кричал его имя. И вот он, пик, До падает ,и Пак рядом с ним. — Люблю тебя. — Чан улыбается, вытирая пот с лица. До сих пор не может отдышаться, отворачивается от секретаря и кусает губы. — Дио, я ведь давно сказал, что между нами только секс. — одевается и садится на край кровати. — Чанёль, почему ты такой хладнокровный? Тебе ведь хорошо со мной. — Точнее, в тебе. Я ведь ясно дал понять, что у меня есть истинный омега, и он — не ты, поэтому прибереги себя для другого альфы. — Да твой истинный наверняка уже переспал с каким-нибудь другим альфой. Он даже тебя не дождался, я уверен! — Закрой рот. — До тотчас умолк. Да, Чанёль поступал жестоко, но он явно не мог терпеть оскорбления какого-то омеги в адрес своего, истинного. — Попросишь ты меня ещё приехать за тобой, когда будешь в стельку! — Дио быстро одевается и уходит из квартиры Чана прочь, ибо его выговоры порядком надоели. *** Кай и омега едут в автобусе в другой город. Бэк спит на плече у альфы, но старший явно не желает сомкнуть глаз. Смотрит на ночное небо. Улыбается. Ничто так не красиво, как оно. Кроме Бэкхёна, конечно же. Гладит омегу по голове, зарываясь пальцами в его светлые волосы. Так ему идёт больше, по сравнению с тем, что было с причёской в подростковом возрасте, когда с Беном был Чанёль, что до сих пор снится ему во снах. Чонин часто слышит, как тот кричит во сне, но не его имя. Ссылается на жалкие воспоминания, но это не они, далеко не они. Кажется, Бэкхён до сих пор любит Пака, хоть и знает, что им больше никогда не встретится. Первое время, когда парни только начали встречаться, омега с дуру мог назвать Кима Чанёлем, но потом извиниться и треснуть себя по лбу, конечно же. Кай привык к тому, что Бэкхён не может забыть и часто вспоминает о Чанёле, но в последнее время это начинает порядком надоедать, ибо как можно думать об одном, а жить и любить другого. Да и… любовь ли это? — Ч… Чанёль… — вырывается из уст омеги. Он продолжает спать, приоткрывает рот. Он дёргается, тяжело дышит, вновь произносит имя бывшего, что так и не выходит из головы. Чонин трясёт его и Бен резко открывает глаза. — А? Чонин-а, мы уже приехали? Ведёт себя, как невинный ребёнок, будто бы ничего не произошло. Хотя сам уже наверняка несколько раз изменил Каю во сне. Терпение уже льётся за грани допустимого и Ким срывается. — Нет, Бэкхён, мы не приехали! — Ты чего так кричишь? — протирает сонные глаза и смотрит на старшего, ожидая от него объяснения. — Спрашиваешь ещё? Ты ещё спрашиваешь? — Бэк до сих пор не понимает, ибо Ким говорит что ни на есть загадками. Что он имеет ввиду? — Ты можешь нормально объяснить и не кричать, все спят. — спокойно выговаривает светловолосый, все также не понимая. Тихонько зевает и снова переводит взгляд на Кима. — Тебе снится бывший? Трахаетесь с ним, да? Вы с ним спите? А, может, ты так обрадовался переезду, потому что в Сеуле тебя ждёт этот твой Чанёль, а Бэкхён-и? — сначала омега удивлённо смотрит на любимого, потом улыбается, стараясь не засмеяться на весь транспорт. — Да, Чонин-а, мы спим! — издевается младший, всё же сорвавшись на смех. Держится за живот, наблюдая за Каем. — В нашей с тобой постели! — Так, прекрати ржать! — не сдерживается Чонин, понимая, что был не прав. Отворачивается в сторону окна, и Бэк замолкает. Пару минут, и слышится сладкое сопение милашки Бэкхёна. Вам ведь тоже интересно, что снилось столь невинному омеге? Он которую ночь падает в бездну, сделав неверный шаг, что бы это могло значить? Падает, будто у ямы нет конца, но внезапно его берут за руку, от чужой исходит приятное тепло ,и он отказывается отпускать столь родные руки. — Ч… Чанёль… — образ альфы плывёт, но не сложно понять, кто имеет таковые уши. Бэкхён бежит к нему, но тот всё дальше и дальше, хоть и стоит на месте. Сердце колотится, как бешеное, а малыш боится потерять, хоть и потерял уже давно. Он надеется, что хотя бы здесь сможет уберечь Пака, оставить рядом с собой, но всё перед глазами темнеет. Он просыпается, увидев, как странно Кай смотрит на него. *** POV Бэкхён Четыре года назад Больница *** — Как он? — слышу голос родного брата. Медленно открываю глаза, дабы снова не испытать боли от резких движений. — Я в порядке, Донхён. — беру младшего за руку, улыбаюсь в ответ на его тёплую улыбку. Волнуется. Впервые вижу его таким. — Тшш… Хён, тебе сейчас не стоит разговаривать. — тихо говорит он, чувствую, как он пытается отпустить свою руку, сопротивляюсь. Не пущу. — Не уходи, прошу. — сердце разрывается от мысли, что снова останусь один. Опять испытаю боль одиночества. — Мне нужно уйти. Я приду к тебе завтра, не волнуйся, и… Спасибо, что не дал мне заглушающие. — улыбается мне напоследок. Выходит из палаты, а в глазах моих тотчас закипают слёзы. Одна скатывается по щеке, беззвучно разбившись о пол. И вот снова меня оставили одного, совсем одного… *** В наше время Стоя у зеркала в ванной, Чанёль невольно улыбается, вспоминая, как часто Бэкхён стоял рядом с ним и причёсывался. Это были самые незабываемые моменты. В те времена парень был по-настоящему счастлив. Не столько от того, что его омега сам Бен Бэкхён, а от того, что был не одинок. Что был человек, который всегда может утешить, согреть словами, действиями, собой. С Кёнсу же, Пак не ощущает чего-то схожего с счастьем. Только удовлетворение, ничего более. Безусловно, омега красивый, фигуристый, пример для подражания, в общем. Но Чан остаётся верным в любви только одному, тому, кто оживил его и дал надежду на будущее. Но знал бы только альфа, как тяжело младшему. Как он не может забыть, как плачет каждую ночь, зовёт во снах, кричит. — Бэкхён… — срывается с его уст. Выражение лица моментально меняется, а на глаза наворачиваются слёзы. Не свойственно альфе пускать слёзы, всем, но только не Чанёлю. Знали бы все, как тяжело было и ему. Тяжело забыть, не вспоминать никогда, думать, что это всё было не с ним, и скоро всё наладится. Альфа приходит в себя и выходит из комнаты, направляясь на кухню. Там во всю хозяйничают повара. Они, при виде хозяина, начинают суетиться ещё более. Пак оставляет их, дабы не мешать во благо себе же. Идёт в спальню. Надевает рубашку и костюм, на ноги туфли, все идеально, как обычно, собственно. — Кан! — зовёт он одного из слуг. Подчинённый прибегает сию же секунду, будучи запыхавшимся. Да, видно работа в имении Пака кипит с самого утра. — Да, господин? — Меня не будет допоздна, поэтому отпусти всех в половине десятого, и сам иди. Надеюсь, что ты не забудешь. — Кан кивает всё время, записывает в блокнот, словно официант и поклонившись хозяину, уходит. Между тем, сегодня альфа должен посетить лечащего врача. Он проходит лечение по восстановлению работы рецепторов. Постепенно запахи возвращаются к нему, но только не запахи омег, нет. — Здравствуйте, доктор Чхве. — присаживается на стул напротив и ожидает, пока мужчина огласит результаты обследования. Тот что-то печатает на компьютере, пугая парня ещё более, уж больно долго он пытается там что-то найти. — Здравствуйте, господин Пак. — опять молчит. Копается в каких-то бумагах и достаёт нужную папку, на которой красуется знакомое имя. — Ну что ж, спешу Вас обрадовать, результаты хорошие, но стоит ещё поработать. Внезапно в кабинет стучат и выглядывает незнакомый парень. — Извините, до скольки идёт приём? — До пяти. — кратко отвечает мужчина и парень, что только что был виден, теперь находится вне поля зрения. В нос Пака ударяет резкий запах, причём очень знакомый, такой сладкий и приятный. — Чувствую. — Что, простите? — не поняв, о чём идёт речь переспрашивает врач и поправляет очки. — Запах того парня. Я чувствую его. — альфа за столом тотчас подпрыгивает и принимается осматривать парня. Никаких значительных изменений не имеется, тогда назревает вопрос: как он мог кого-то почувствовать? — Вы уверены, господин Пак? — поднимает брови и Чан кивает несколько раз. Запах до сих пор чувствуется. — Полностью. — Какой же запах вы почувствовали? — проверяет пациента старший и тот сию секунду отвечает: — Клубника и… сливки? — бьёт себя по голове, думая, что ему просто кажется. Но нет, действительно, от того парня несло именно так. — Момент. — врач выходит за дверь, и что вы думаете? Спрашивает того самого паренька о запахе.— Извините, молодой человек, могу ли я поинтересоваться, как вы пахнете? Омега искоса смотрит на мужчину, но всё же отвечает: — Ну… мой природный запах клубника, а так — клубника со сливками. Заходит обратно и садиться за стол. Чанёль обеспокоен, правда не из-за того, что его состояние здоровья подозрительно быстро улучшается, а из-за того, что чувствует именно этот аромат. Такой знакомый, родной… — Не понимаю. — вдруг выдаёт старший. Хмурится, не обращая на Пака внимания вовсе. — Чего не по понимаете? — не сдерживается Пак спустя пару минут. Врач кусает нижнюю губу, опять пытаясь что-то найти в компьютере. — Ваши рецепторы ещё не настолько развиты, чтобы чувствовать запахи настолько хорошо. Правда, есть исключение. Кем Вам приходится парень за дверью? — Эм… Никем! — Вы в этом уверены? — кивает. — На все сто? Опять кивает и уже хочет окончательный выговор от врача, ибо тянуть из него по слову начинает порядком раздражать. — Говорите Вы уже! — Дело в том, что Вы можете чувствовать запах омеги, которого пометили, ничей более. — Но мой омега, которого я когда-то чувствовал, живёт в другом городе, много километров отсюда. Я не уверен, что это он. Хотя, нет, я уверен на все сто, это не он. — на одном дыхании тараторит альфа. — Значит, это побочное действие препарата. Ладно, вот, здесь всё, что Вам необходимо будет пить. Можете быть свободны. — Пак встаёт, попрощавшись перед этим. Выходит из кабинета. Останавливается, смотрит на омегу, чей запах учуял. Не похож. Это не он. Не Бэкхён. — Вам что-то нужно? — выглядит очень странно то, как бесстыдно пялится Чанёль на того. — А? Нет, извините. — мотает головой и наконец уходит.