Knocked Up

      Вечеринка по случаю выхода нового альбома была удивительной. Я наблюдал, как Адам и Томми танцуют вместе. Они были счастливы, и я первый скажу вам, что Адам не забыл Томмины слова насчёт того, чтобы провести время наедине. В эту ночь после вечеринки они уехали в уединённое место подальше от города и обменялись минетами в машине Адама, как похотливые подростки.       С того момента всё стало только лучше. Продажи альбома Адама превысили все ожидания, дети росли как на дрожжах, и Адам снова обрёл уверенность в себе, восстановившись после родов. Я гордился Адамом и Томми. Они через так многое прошли вместе, но знали ли вы, что ночь первого шоу Адама обернулась специальным сюрпризом от судьбы?! …       Адам сошёл со сцены вместе с Томми рядом с ним. Адреналин в его крови зашкаливал, улыбка не сходила с его лица. Всё шло так хорошо, бэнд снова был вместе, а фанаты и зрители неистовствовали. О лучшей ночи Адам не мог бы просить.       Они ввалились в гримёрку все в поту, громко хихикая. Но только до тех пор, пока Адам ни повернулся к зеркалу и его сердце ни замерло. Возле зеркала лежал малиновый конверт с яркой чёрной печатью. Адама затрясло. Он был адресован Томми.

***

      Почти год прошёл с тех пор, как Адам произвёл на свет своих детей. Последний раз вы видели эту маленькую семью, когда той ночью Томми получил послание от судьбы. Уверен, у вас, ребята, были свои собственные мысли о том, что там в этом письме, но я дам вам подсказку и скажу, что в послании было написано лишь одно слово «Поздравляю!», и ничего больше.       Зловеще, да, и это заставило Томми и Адама балансировать на грани следующие несколько недель. Потом они попытались забыть об этом, решив, что это просто совпадение, подарок фаната, если желаете, если принять во внимание то, что Томми не упал в обморок, вскрыв этот конверт, как Адам много месяцев назад.       Забавно, как, когда всё уже устаканилось, происходит что-нибудь неожиданное. …       Томми проснулся, чувствуя слабость, и, немедленно, обнаружил, что другая сторона кровати была пуста. Писк часов подтвердил, что время четыре часа утра, и Томми тихо простонал сам себе. Обычная Томмина бессонница установилась ещё после тура. Она сопровождала его шесть изнурительных месяцев тура, но не была хуже, чем в первом туре, а альбом Адама, тем временем, уже стал платиновым в Штатах.       Поехать в тур с двойняшками — это был вызов терпению, прогнавший их через повторение всего того, что с ними уже было. Возвращение домой стало облегчением для всех. Приятно было находиться дома, где всё на своих местах, и не нужно искать мистическим образом исчезающие пустышки. И так происходило до тех пор, пока Адам ни решил отучить Никси и Эдди от сосания пустышек. Не то, чтобы Томми жаловался, пока ни потерялась последняя из них.       Прошла неделя с празднования дня рождения двойняшек. Томми был взволнован и напуган одновременно. Он балансировал на грани между пивным животом и глянцевой обложкой «National Enquirer». Томми усмехнулся этой мысли и прижал ладонь к своему животу. Его беременность обернулась очень неожиданным сюрпризом. Признаков у него не наблюдалось вплоть до начала июля, а потом он только отшучивался на тему возможной беременности. И так было, пока Томми ни затошнило неделю спустя после того, как они позвонили Дэвиду и попросили его приехать и осмотреть Томми. С Дэвидом пришла Дэни и привезла с собой тот самый портативный аппарат УЗИ, который она выкупила, это было пятнадцатое июля, когда Томми узнал, что у них с Адамом будет ещё один ребёнок. Томми был счастлив и напуган, перегружен всеми эмоциями одновременно, и эти эмоции он выражал так по-разному, что буквально доводил своего любимого до сумасшествия. Адам показал себя настоящим бойцом в те несколько недель, когда всё, что съедал Томми, выходило обратно через пять секунд. Сейчас всё уже устаканилось, и на тринадцатой неделе беременности, его либидо потихоньку возвращалось. С этой мыслью он слез с постели и отправился на поиски Адама.       Томми проверил детскую и обнаружил Никси мирно спящим в своей кроватке. Он отправился дальше в гостиную. Работающий телевизор освещал его путь, негромкие звуки «Страны Винни Пуха» коснулись его ушей. Он подобрался ближе и обошёл диван, увидев расслабленное во сне лицо Адама, спящего с Эдди на руках. Томми не мог перестать улыбаться, глядя на них. Эдди была таким Адамом в миниатюре во многих чертах. Те же веснушки покрывали её носик, а её голубые глазки также озорно сверкали, когда она пыталась имитировать голос Адама, раздающийся по радио. Эдди любила музыку Адама также, как она любила, когда он читал ей книги. Эдди тоже была очень певучей, как и её папочка. Никси, в свою очередь, был гораздо более тихим, во многом таким же, как Томми в детстве. Неосознанно, Томми погладил свой живот, любопытствуя, каким же будет ребёнок, который сейчас у него внутри. — Эд, детка, — прошептал Томми. Адам не прореагировал, так что Томми присел на диван и убрал руки Адама от Эдди. Адам проснулся, испугавшись. Его глаза открылись, слегка в панике, и успокоился он, только когда сфокусировался. — Всё хорошо, просто хотел уложить её обратно в кроватку, — Томми взял спящую малышку на руки и, тихо ступая, понёс её через слабо освещённую комнату обратно в детскую. Поцеловав её в лобик, он бережно уложил её в её кроватке. — Спи сладко, кукурузинка, люблю тебя, — произнёс Томми тихонько, — Люблю тебя, маленький приятель, увидимся утром, ребята.       Томми вышел из комнаты и вернулся к Адаму. Он не ожидал, что Адам пойдёт за ним, но тот стоял прямо в дверном проёме. — Не думал, что разбудил тебя, когда встал, чтобы взять Эдди. Ты даже не пошевелился, когда она начала плакать. — Я… я думаю, я просто очень устал. Даже хотя я и чувствую, будто, сплю слишком много, но, кажется, словно совсем не отдыхаю. — Я помню это, — простонал Адам, — а потом через пару недель тебе станет немного лучше, до тех пор, пока ты не наберёшь вес, от которого будешь уставать. — Я ещё об этом даже не думал. — Да, но поскольку у тебя только один малыш, ты точно будешь вполовину меньше, чем был я. Хотя ты уже потрясающе красив, — пробормотал Адам, любовно проведя ладонью по животу Томми.       Томми дёрнулся от прикосновения Адама, внезапно вспомнив свой план по возвращению Адама обратно в постель. — Ммм, постоянно просыпаюсь, просыпаюсь от желания чувствовать тебя… — Томми запнулся, запустив палец за край пижамных штанов Адама, так и потянув его за собой в спальню. — Вижу, каково это, — усмехнулся Адам, — И эту часть я тоже помню. Позволь мне позаботиться о тебе, малыш. — Пожалуйста, — пискнул Томми, забираясь на их кровать. — Да… я покажу, как хорошо тебе может быть. Всё для меня тогда было гораздо чувствительнее, и даже в то время, когда мы были озадачены моей утренней тошнотой. Ты не поверишь, какую разницу создали те несколько недель, малыш, — Лунный свет проникал в окно, поймав улыбку Адама. Томми осознал, что необходимо больше света, и включил настольную лампу возле кровати.       Он вздохнул, когда мягкий свет лампы осветил комнату. Улыбка Адама исчезла и превратилась во что-то более сосредоточенное, как у охотника, выследившего добычу, заставив Томми задрожать от предвкушения. Следующее, что Томми почувствовал, это руки Адама на своих бёдрах, стягивающие с него пижамные штаны. Из своих — Адам выскользнул быстро, улёгшись спиной на кровать и усадив Томми на себя сверху. Томми оседлал бёдра Адама и сверху смотрел на мужчину, которого любит. Адам был прекрасен. Томми видел то, чего не мог видеть Адам. Всё, что видел Адам, это растяжки, небольшую округлость живота, оставшуюся после вынашивания детей, и то, что его грудь по-прежнему оставалась немного припухшей и похожей на маленькую женскую. Томми же видел прекрасную жертву в именах их детей. И дать имя сам малышу внутри него Томми был бы более, чем счастлив. — Что происходит в твоей хорошенькой голове? — спросил Адам. — Я просто думаю, что я счастливейший мужчина в мире, имеющий такого прекрасного парня, как ты.       Томми склонился и позволил своему телу раствориться в Адаме. Он довольно простонал, ощутив, как сильные руки Адама обняли его. Секунду они просто смотрели друг на друга. Томмино желание большего получило ответ, когда он почувствовал, будто, из него высасывают душу губы Адама, целующего его до потери дыхания. Это было то, что нужно Томми, эта близость, рука Адама, наглаживающая его тело сверху вниз, язык Адама, вылизывающий его рот, член Адама, прижимающийся к его собственному. Это была кульминация любви и жизни. Страсть, к друг другу, их дети, их жизнь. Это было то, к чему они стремились. Новая жизнь, новый опыт, в тот момент, когда пальцы Адама скользили по его позвоночнику, Томми знал, что не хочет упустить ничего из того, что должно было произойти. … И это, друзья мои, то, что мы любим называть развязкой истории. Что? Вы же не думаете, что мы, купидоны, подглядывали за Томми всё это время, верно?