Ангел

Гон видел ангела однажды. В тот момент он, конечно, не совсем управлял собой, но всё же никогда бы не поверил, что это просто иллюзия, плод воображения, созданный неустойчивым разумом. Такое не могло возникнуть под влиянием внешних сил или его собственного подсознания. Не такое яркое воспоминание. Это было в тумане ярости и крови, когда мщение и горе заволокли все его чувства, и его новое тело, казалось бы созданное богом, двигалось согласно желаниям погружённого во тьму сердца, ибо он сам вышел из-под контроля. Это было перемешано со вкусом слёз во рту, запахом смерти в ноздрях и брызгами голубой крови в воздухе, нечеловеческой и почти омерзительной по причинам, понимание которых его больше не заботило. Именно тогда Гон увидел его. Мучительный, полный боли крик привлек его внимание; крик, который всколыхнул что-то внутри него. Было ли это его имя, названное в надрывном возгласе? И этот надломанный голос так же, как лёд, трескающийся под ногами, оставлял ему лишь мгновение до того, чтобы окончательно утонуть. Низкий. Низкий, и яркий, и смутно знакомый, и, ох, настолько эфемерно, трагически красивый. Кожа такая светлая, что кажется сотканной из лунного света; конечности напряжены и всё ещё по-кошачьи грациозны; пронзительные, широко распахнутые глаза с двумя радужными оболочками невероятно блестящего голубого цвета и белоснежные, словно плывущие волосы, вступающие в замысловатый танец с несуществующим ветром. И он сверкал. Это было самое неземное видение, которому Гон когда-либо был свидетелем, и выкрикнутое им имя сделало его даже более сюрреалистичным. Но всё это было реальностью. Таким же реальным, как пустота в его груди, таким же реальным, как кровь, стекающая с рук, таким же реальным, как обезглавленное тело, бросающееся прямо на него. Гон двинулся. Ангел двинулся. И время остановилось на мгновение. Гон не ощущал потери своей руки, хотя, наверное, должен был. Он не мог избавиться от чувства чего-то знакомого, смотря из задворок собственного сознания. Его губы приоткрылись и взгляд встретился со взглядом ангела. Он начал говорить, произносить что-то, сам не зная, что именно. Ощущение чего-то знакомого росло, становилось сильнее с каждой секундой, и имя вертелось на самом кончике языка, пока он рассеянно смотрел на незамеченное ранее нен, собирающееся на обрубке правой руки. В самом конце Гону всё же удалось снова обрести контроль над собой, и на секунду его карий взгляд столкнулся с голубым. Глаза ангела стали влажными, в то же время прояснившись от отчаянья. И с глубокой грустью в глазах, и с извинением, которое тот не смог прочесть на его губах, он улыбнулся. Ослепляющий свет поглотил их. Месяцы или, может быть, годы спустя он будет сражаться. Он будет проигрывать. Тот ангел появится перед ним снова, сплетённый из света и праведной ярости. Он распахнет глаза, узнавая его. И Гон произнесёт его имя. "Киллуа."