Невозвратный путь

В комнату к Даше из девчонок так никто ночью и не приходил. Вика осталась с Лёшей, Лиза весь день была где-то. В комнате мальчиков также ночевал не весь состав. Андрей был у Жени, Макс и вовсе не приходил, только Рома был у себя. Было 7 часов. Ребята решили навестить комнату девочек. Сначала туда зашёл Макс с Викой. — Ты что, не ложилась? — спросила Кузнецова. Подруга отрицательно покачала головой. — Ты не ночевала здесь чтоль? — спросил Морозов у брюнетки. — Нет, я была у Лёши. А Лиза? — Лиза не приходила, — немного с безразличием ответила Старкова, даже не смотря на друзей. И тут зашла Виноградова, а за ней и Рома. Макс облокотился о рядом стоящую полку. Тут дверь открылась и на пороге появились немного улыбающийся Андрей с счастливой Женей. Как только они увидели друзей и Дашу, то на лице Авдеева сразу появилась неуверенность и растерянность, его спутница просто скрыла улыбку, хотя в душе было много причин для радостей. Все были немного вне понятий от такой картины. Хотя, Савельева всё время трётся возле Андрея, поэтому вполне ожидаемо, то, что они зашли вместе. Даша сидела всё с рюкзаком и смотрела в одну точку. Она не понимала, почему все с самого утра, всей компанией собрались у неё. Было не трудно догадаться, что она недавно ревела. На лице всё ещё остались влажные дорожки от слёз и размазанная тушь. Андрей хотел уже что-то произнести, но Старкова его опередила. — Довольны? — с заиканьем проговорила она. — О чем ты? — Авдеев замялся на месте, держа что-то за спиной, и посмотрел на любимую. — Тот., кто это сделал знает. — Подожди. Что сделал? — Кто-то из вас меня вчера закрыл… в уборной. Чтобы я не попала в больницу. — Даш… — Авдеев уже приблизился и намеревался сказать причину, из-за которой они все здесь собрались. Шатенка встала, взяв рюкзак, готовая вновь заплакать. — Я всё равно…пойду к маме… — она медленно поплелась к выходу. — Даш, сегодня утром… твоя мама умерла, — Авдеев протянул ей газету. Старкова посмотрела на парня заплаканными глазами, потом стала читать заголовки: РОССИЙСКАЯ ТЕЛЕЗВЕЗДА — СВЕТЛАНА СТАРКОВА, СКОНЧАЛАСЬ РАНО УТРОМ. Что-то очень больно ударило в сердце, будто огненная пуля, и осталось внутри. -… Мама… — тепло сказала девушка, гладя фотографию, на которой была Светлана. Слёзы снова потекли ручьём. Она прижала газету к себе. — Её больше нет… и в этом виноват один из вас… Я даже не буду гадать, кто именно… Я ненавижу вас… — она с болью медленно выдавливала слова. — Никогда… Слышите… Не подходите ко мне. Вскоре друзья оставили подругу наедине с собой… и газетой. — Она положила газету на кровать, а сама приподнялась. — Ненавижу, — она стала захлёбываться слезами. — За что, мамочка? — в девушке начали накипать эмоции: боль, страх и одновременно гнев и жестокость. На глаза стали давить чётко-выделенные окружающие предметы и она начала швырять их, один за другим. С внешней стороны комнаты, по коридору шли Елена Сергеевна и Пётр Морозов. Женщина остановилась прямо напротив комнаты Даши и повернулась к директору. — Тогда вечером всё и подпишем, — предложил Морозов-старший. — Хорошо, — блондинка уже повернулась, чтобы продолжить свой путь вперёд, Пётр сделал так же, но в противоположный коридор, как вдруг именно в тот момент у девушки, находившийся в своей комнате свалился стул…ну как «свалился», с её помощью конечно. Директор и завуч переглянулись и быстрыми шагами поторопились в ближайшую комнату. Резким движением мужчина распахнул дверь и сразу нагнулся у порога, вглядываясь в комнату. — Боже мой, — Елена поднесла руку к груди, оглядывая комнату, будто не понимала, где находится. Она тут же опомнилась, увидя, как в воздухе сверкнул огонёк из зажигалки, охвативший газету. — Даша, — крикнула она. — Старкова, прекрати немедленно, — Морозов начал руками разгонять дым, поступавший из железного ведёрка от обитающей в нём, заженной газеты. — О, убийца моей матери пришёл. — Что? — разрывающимся голосом говорила Крылова. — Что, здесь, происходит. Даша. Немедленно прекрати и отдай мне зажигалку. — А что, если не отдам? — наигранно стала говорить ученица. — Старкова, ты будешь наказана в течении всего года. — Что же, Пётр Алексеевич, я это уже слышала. А почему сразу не в течении ближайших 10-ти лет? А может я хочу, чтобы эта школа сгорела, — быстро переменила тему ученица. — Что, думаете, убьёте мою мать, тем самым запугаете меня? Вы глубоко ошибаетесь, — повысила тон шатенка, — вы только углубили ситуацию. — Твоя мать умерла от сердечного приступа, — попытался объясниться при Елене Пётр. — Это из-за вас она попала в больницу. А потом у неё начались проблемы с сердцем. Это вы её убили, — уже закричала в истерике Старкова. — А всё из-за вашей проклятой фашистской лаборатории и этого грёбаного Вульфа. …Вы даже не дали мне с ней попрощаться. — Что она говорит? — Она не в себе, её нужно показать врачу. — Ну уж нет, я лучше спрыгну со второго этажа, чем пойду в вашу ингридскую медицину, — тут девушка потянулась к окну и сработала сигнализация. Теперь и запах дыма дотянулся до школьного потолка и тут же сработала пожарная тревога. — Пётр, сделай что-нибудь, — в панике закричала Крылова. Морозов поспешил оттащить девушку от окна и стал держать, чтобы она ничего не сделала, в то время как Елена позвала Тамару Славину. Через несколько минут Даша была спокойна, от только что вколотого успокоительного, и вскоре отключилась. — Что это с ней? — обеспокоенно спрашивала завуч в медкабинете. — Сильное напряжение, стресс, паническая атака, вот и нервы начали не сдерживать. Она пока полежит здесь денька два, под моим наблюдением. — Да, конечно. А… всё, что она говорила, это правда? — блондинка посмотрела на врача, затем на директора. Славина также посмотрела на Морозова и сказала, смотря в сторону и не оборачиваясь: — Говорю же, паническая атака. При истерике всякое можно наговорить. — темноволосая женщина складывала тонометр и вдруг вздохнула: — Бедная девочка, потеряла маму. — Маму? — еле выдавила Елена Сергеевна. — А почему я не в курсе? Пётр? — тут она обернулась на мужчину. — Я совсем замотался, и ты хочешь, чтобы я помнил всё вплоть до мелочей. — Это не мелочи, — покачала головой Крылова. — Спротив того, что здесь творится, это мелочь, поверь, — выпалил Морозов, не подумав о своей неприкрытой личности директора. Елена презрительно на него посмотрела. — Введите меня в курс дела, когда девочка прийдёт в себя, — обратилась она к врачу и удалилась.