are you sure?

      Каждая омега в свой двадцать третий день рождения, выходя на улицу, заходит с помощью неведомой силы в дом своего альфы. Альфы, предназначенного судьбой. Однако, судьба была довольно предусмотрительной и, чтобы не было недоразумений, создала метки. Чертовы метки, что появляются на большом пальце лишь при прикосновении рук родственных душ. Совершенно разнообразные: от геометрических и стереометрических фигур до растений и зверей, от незамысловатых линий до математических выражений, от слов до целых рисунков, доходящих до плеча.       И Хосоку предстоит скоро пройти через это. Мальчишке нравилась эта завеса интриги, какого-то чуда, но в то же время он ужасно боялся, ведь многочисленные, совершенно разнообразные рассказы о том, каких альф готовит нечто свыше, внушали доверия ровно настолько, насколько могли вызывать доверие врачи, дважды использующие одни и те же перчатки при личном осмотре.       А завтра, вот уже совсем скоро, Чону предстояло встретиться лицом к лицу со своей судьбой. И поэтому он пишет своему лучшему другу, Юнги, с которым он бы точно предпочел провести всю жизнь. "Побудь завтра весь день со мной и останови меня, когда я куда-то пойду" "Тебе завтра на учебу, хочешь, чтобы я пошел с тобой? Хоби, пожалуйста" "МНЕ СТРАШНО"       Хосок приходит в себя, когда дверь ему открывает... кто-то. Палец сводит неприятным чувством, и мальчишка беспомощно озирается. Как он здесь оказался и почему этот запах взрослого альфы настолько приятен? - Я, эм... - Чон неуверенно касается ладони мужчины, и по ногтю большого пальца пробегает будто электрический ток. На костяшке раскрывается и светится чем-то мистическим небольшая призма.       Хосок не хочет, но у него нет больше сил противиться. "Ты мой омега, ты должен выполнять все, что я хочу", и Чон просто не может сказать "нет". Он скулит от боли, пока его партнер задыхается в порывах наслаждения, ускоряясь с каждым разом. Он лежит на кровати и смотрит в стену, безжизненную, точно как и сам Хосок, пока его партнер принимает душ, а после ложится рядом и обнимает со спины. Это, правда, даже не объятья, а, скорее, привычное положение рук. Хосоку противно от одного лишь понимания того, что его соулмейт - то, чего он так сильно боялся.       Парень пятится назад и упирается спиной о стену. Говорил ему папа не связываться с пьяными, а тем более перечить им. Говорил, а Чон и не послушал, так что теперь вынужден расплачиваться животным страхом перед своим альфой с бутылкой в руке, в чьих глазах плескалась ярость. - Что ты сказал? - мужчина подошел ближе, а мальчишка лишь вжался спиной в стену, будто пытаясь залезть внутрь, спрятаться где-то в узорах на обоях. - Я н-не твоя соб-бственность, - тихо повторил Чон, за что и поплатился звонкой пощечиной. Град ударов посыпался на мальчишку, не способного даже дать отпор. Он собственность своего альфы, он никто без него, он лишь чересчур красивое для такого альфы украшение. Это укрепилось настолько сильно в головах многих поколений, что Хосок, прежде бывший таким свободолюбивым, не смог ничего с этим сделать. - Что здесь происходит?! - в кухню вбежал Джин, отпихивая пьяного альфу от уже совсем потерявшего связь с миром Хосока. Ким Сокджин, лишь обычный преподаватель в музыкальной консерватории, всего лишь друг. Всего лишь друг. Друг?..       Хоби приходит в себя и видит перед глазами Юнги. Уже за ним стоял Сокджин, что смотрел куда-то в окно со скрещенными на груди руками. Спаситель. - Ты уверен? - тихо спрашивает Ким, накрывая ладонь мальчика своей и проводя кончиком большого пальца по метке младшего. - Я не хочу соглашаться с такой судьбой.       На большом пальце Сокджина красуется едва заметная, уже давно погасшая, но все еще источающая мистическое сияние, призма.