Танцуй так, чтобы убить всех зрителей наповал.
***
Сны ещё никогда не казались настолько реальными. Уже знакомый ребятам городок встретил их тишиной и дуновением лёгкого ветра. Никто пока не успел проснуться, даже солнце только-только показало свою макушку из-за горизонта. На улице стояла прохладная погода. После дождей даже как-то непривычно видеть на небе голубую гладь, которая отражалась от ещё невысохших луж. Приятный запах мокрого асфальта и утренней травы хотелось вдыхать полной грудью, чтобы насладиться этой атмосферой в полной мере. В какой-то степени Боруто уже успел привыкнуть к этому месту, потому что оно относительно небольшое, что делает его автоматически уютным и безопасным. Людей тут не так много. Все в основном живут семьями и очень часто спускаются к морю, где можно увидеть потрясающие закаты с оттенками розового, сиреневого, жёлтого и оранжевого цветов. Можно сказать, что это просто спокойное местечко, куда огромный особняк Джигена за маленьким лесочком совершенно не вписывался. Ночью Боруто плохо спал. Постоянно просыпался, а потом снова проваливался в пучины кошмаров и лабиринтов, из которых нет выхода. Перед глазами постоянно вертелась шахматная доска и красная пешка, которая над ней возвышается и ставит мат королю. Удзумаки понял, что даже обычная пешка, вроде бы бесполезная, может задавить лидера и заставить сдаться. И почему противостояние представляется именно как шахматный поединок? Боруто вроде никогда не играл в них, да и в шеги тоже. Ребята шли друг за другом по тропе к дому Джигена. Каваки уже раз двести сказал, что сейчас придётся, как он выразился, огребать по полной, так как мало того, что они не уложились в заданный срок, так ещё и на уши всех поставили. «Внешние» же вообще не волновались по поводу этой проблемы. Наоборот, Рю и Чизу даже подстегнули парней и сказали, что они не против понаблюдать, как начальство будет получать. Но Боруто и Каваки сразу же заткнули их приличным подзатыльником. Сейчас же Чизу подталкивала Рю, чтобы тот шёл быстрее, а мальчик лишь бесился, повторяя, что он не может идти прямо по хозяину. Рэй всё чаще был молчаливым и каким-то задумчивым, что не ускользнуло от внимания Боруто. Удзумаки отнёсся к этому совершенно равнодушно и не стал ни о чем его расспрашивать. В конце концов он тут не нянькой нанимался. «Внешние» — это всего лишь рабочая сила, которая выполняет всю грязную работу и жертвует собой ради хозяина. Однако поволноваться было о чем, ведь у Каваки и Боруто был невольный слушатель в последнем разговоре. Рэй не стал рассказывать о том, что он слышал, опасаясь за свою жизнь. Разговор был явно серьёзным и не для лишних ушей, поэтому Рэй тогда вообще перестал подавать признаки жизни, задержав дыхание. Мальчик хотел поскорее провалиться в сон, но его любопытство не упускала ни одну ниточку разговора. Рэй услышал достаточно, чтобы понять, что над Землёй нависает серьёзная угроза в виде каких-то очень сильных пришельцев. Если это так, то теперь служба хозяину приобретает свой смысл. Хороших слуг он всегда поощряет и защищает. Дом Джигена был всё таким же внешне ничем не примечательным. Проходящий мимо не заметил бы той нагнетающей атмосферы, которую сейчас чувствовали ребята. Каваки нервно сглотнул. Ему прилетит больше всех, так как Боруто пока неопытный новичок. Порой методы Джигена жёстче, чем самые страшные пытки. Он унижает не только физически, но и морально. Однажды он избивал Каваки прямо при Дельте, которая сидела у камина и пила вино, смотря на всё развернувшееся перед ней, как на представление. Вообще отношения Дельты и Каваки были очень плохими, что, собственно, неудивительно для пасынка и мачехи. Черт знает, как Джиген терпит эту женщину, но Девятый не раз подмечал, что эти оба стоят друг друга. Коварная, злая и садистская парочка, ничего не скажешь. Знать бы ещё, что они скрывают и что планируют сделать. Пока то, что они как-то связаны с Кагуей — это лишь догадки, но и они все больше и больше кажутся безошибочными. У картины появится ещё одна деталь, которая поможет её завершить. Разобраться бы с нужными цветами и не нанести случайно на полотно неподходящий цвет. На пороге появилась Дельта. В руке она держала бокал красного вина и, немного пошатываясь, спускалась с крыльца. Кажется, что она выпила немного лишнего. Эта женщина обычно не знает меры в алкоголе. Каваки сам не знал почему, но когда Дельта пьяна, чаще всего ему стыдно с ней говорить, пересекаться или чтобы кто-то вообще видел их рядом. Однако даже алкоголь не менял её токсичного характера. — Вернулись наши маленькие мальчики, — Дельта ухмыльнулась, сощурив глаза и сделав очередной глоток из бокала. — Джиген уже места себе не находит. — От тебя несёт алкоголем за версту, — Каваки недовольно сморщил нос и убрал руки в карманы. — Завязывай пить. Кому нужна жена-алкоголичка? Когда Джиген это поймёт, он мигом выпнет тебя из этого дома. — А ты только этого и ждёшь, да? — она нахмурилась, сжимая в своей руке бокал. Ещё немного усилий, и он… Уже раскололся вдребезги под тяжестью её силы, расплескав всё содержимое прямо на тропинку и на её рукава. Дельта лишь ещё больше оскалилась и, больше ничего не говоря, ушла куда-то по правой тропе от главного входа. Каваки и Боруто оставались совершенно спокойными. «Внешние» позади решили молчать, чтобы не попасть под горячую руку этой устрашающей даме. Каждый из них помнит её. Она приходила в подземелья и пытала заключённых. От её жестоких методов крики были особенно громкими. Никто из них не желал бы сейчас, выбравшись из тюрьмы, быть забитым до смерти её плеткой из крокодиловой кожи, на которых были маленькие шипы. Проводив её взглядом, синхронно двигая при этом головой, Каваки и Боруто, не обмолвившись ни единым словом, пошли в дом. Дверь им открыла миловидная служанка и, поклонившись, сказала, что их ждёт Господин. Каваки фыркнул и, сунув руки в карманы, прошёл в особняк, направляясь в столовую, где наверняка завтракает Джиген. Боруто взял у Рэя папку с результатами исследований, а другую приказал пока держать в сумке и не вытаскивать. Мало ли кто-нибудь увидит, и насчет Удзумаки будут какие-то подозрения, которые никаким боком ему не сдались. Каваки никогда не любил отчитываться Джигену о задании, поэтому чаще всего не брался за них или вовсе пропускал собрание «Кары», когда решались подобные вопросы. Девятый соврет, если скажет, что ему сейчас не страшно. Первым делом, когда их обнаружили, Каваки думал не о задании, а о том, что скажет на это Джиген. Фактически на этой миссии они планировали взять на себя роль шпионов, а не террористов, но нельзя было предвидеть то, что Шестой Хокаге тоже окажется в Скрытом Тумане и распознает личность Боруто. Ещё и эти его дружки. Слова того очкарика не вылетают у Каваки из головы, хоть убейся. А взгляд той девчонки, которым она смотрела на Боруто, когда они выбрались из катакомб и вовсе ему снится. Ещё и отпрыск Орочимару. Неужели этот гад послал своего шпиона в Коноху, чтобы проворачивать за спиной «Кары» свои делишки? Девятый давно намекал Джигену, чтобы тот перестал ему доверять, ведь, имея такое количество информации со своих исследований, Орочимару бы навряд ли согласился стать «внешним». Ещё будет время обо всем подумать, а пока нужно глубоко вздохнуть и быть максимально терпеливым. Войдя в столовую Каваки и Боруто остановились возле стола, за которым в присутствии двух слуг слева и справа завтракал Джиген. Девятый подметил его непривычно слабое состояние. Кожа была бледной, почти белой, под глазами отчётливо были видны синяки, да и сам его вид был потрепанным и слабым. Казалось, что он может развалиться от одного только прикосновения. Каваки заметно напрягся. Как это так? Четыре дня назад он был в добром здравии. Что же так подкосило его здоровье? Битва? Или просто время Джигена уже на исходе? Но насколько помнит Каваки, Джиген относительно молод и уж точно не может умереть от старости. Болезнь? Подняв голову, Джиген отослал слуг в коридор, а сам откинулся на спинку стула. Даже в таком состоянии он держит планку гордой псины, аж смотреть противно. Какое-то время он просто смотрел на парней, окидывая их своим помутневшим взглядом. В его глазах можно было прочитать недоверие, и Боруто это не нравилось, поэтому он заметно напрягся. Не такое впечатление он хотел произвести на лидера. — Папку, — Джиген обратил внимание на стопку документов, которую Удзумаки крепко сжимал в руках. Голос его был хриплым и очень тихим, поэтому Боруто не сразу смог понять то, что он сказал. Удзумаки покорно отдал папку Джигену и отошёл на свое место. Как бы Боруто не пытался, но он не смог связать исследования учёных с Кагуей. Пролистав листы папки, Джиген исподлобья посмотрел на ребят, будто предупреждая о своих следующих действиях. Каваки сразу узнал этот пронзительный и уничтожающий взгляд чёрных глаз, который предупреждает о том, что нужно держаться подальше. Джиген не собирался ограничиваться одним лишь взглядом и в доказательство этих слов он швырнул стол со всем содержимым завтраком прямо в парней, которые в последний момент успели отскочить в разные стороны. Стол столкнулся со стеной, а весь завтрак упал на ковёр ещё на половине «полёта». Из-за сильного удара с потолка посыпалась штукатурка. Боруто с Каваки, которые явно не ожидали такого прямого и резкого нападения, тяжело дышали и нервно переглядывались. Девятый как никогда был уверен, что если бы не плохое состояние Джигена, он бы размазал их этим столом об стенку в лепешку. Десятый же понял, что лидер организации может стать серьёзной проблемой не только для него, но и для отца, который захочет устранить помеху в лице Джигена. — Приказ был справится за три дня! Из-за вас мы потеряли много времени. Могли бы уже начать действовать! — Он как-то очень вяло ударил кулаком по своему подлокотнику и закашлялся. Каваки не понимал такой срочности быстро справится с заданием. «Кара» сидела в тени долгие пятнадцать лет, прежде чем собралась в полном составе. К чему же сейчас такая спешка? Это как-то связано с его здоровьем? Чем больше вопросов возникает, тем больше причин подозревать своего «папашу». Боруто же гнев лидера никак не порадовал. Это значит, что он пока не полностью доверяет ему, и это задание заставит его только больше волноваться, что для Удзумаки совершенно лишнее. Возможно, что Девятого можно посвятить в свои планы, так как можно с уверенностью сказать, что все планы, которые преследует организация, больше похожи на какое-то надувательство. Но Боруто до сих пор мечется между выбором, так как все ещё не может доверять людям. Удзумаки давным давно понял, что нельзя полностью абстрагироваться от общества и игнорировать его. Ты будешь вынужден сталкиваться с ним и с людьми, создавая отношения и связи. Может, все-таки стоит рискнуть? В конце концов жизнь скучна без риска! — Никто не предусмотрел возможность появления в Скрытом Тумане Шестого Хокаге, который вычислил нас, — Каваки не смотрел на Джигена. Он смотрел в пол. Как же бесил этот страх перед ним, но он действительно давит. Лидер «Кары» способен одним лишь взглядом поставить на колени, и это раздражало. Не хотелось плясать под его дудку, но что Боруто, что Каваки, вынуждены были это делать. Сейчас, когда они начали сотрудничать вместе — это объяснимый факт для каждого из них. — Хоть мы немного и припозднились, но задание выполнили. — По неосторожности своего «внешнего» я попал в плен, чем немного задержал выполнение плана. «Внешний» будет наказан, а я же готов принять любое Ваше решение относительно меня, — Дерьмо. Не привык Боруто перед кем-то голову склонять, ой как не привык. То скотское чувство, когда не ты хозяин положения, а кто-то другой, заставляет Боруто мысленно драть волосы и биться головой об стену. Даже перед отцом он никогда не склонял головы и смотрел тому в глаза, даже если Седьмой в ярости. Удзумаки тешился мыслью, что если сейчас он склонится перед этой гнидой, то, возможно, сможет узнать намного больше о Куюши, с которым Джиген, быть может, как-то связан. Терпение непременно приведёт к победе. — Есть ещё кое-что, что требует твоего внимания, — Каваки неожиданно прервал тишину, которая воцарилась в столовой на время пока Джиген обдумывал слова Десятого. — в Тумане я встретил отпрыска Орочимару, — в голове Боруто сразу проскользнул образ Мицуки, от чего сделалось как-то тревожно. Удзумаки припоминал, что два далёких года назад, когда деревня только-только предала его, он явился к Орочимару в поисках недостающих страниц книги клана Удзумаки, где упоминается меч Сурансшингу. Тогда ему удалось увидеть медальон, что похож на символику «Кары». — Я уже давно советую тебе не впутывать этого засранца в дела организации… — Будешь меня учить, как управлять организацией, а, Каваки? — Джигену явно не понравилась такая наглость со стороны Каваки, поэтому он, прервав его на полуслове и уже теряя остатки своего терпения, заткнул его, повышая голос. — Орочимару является нашим ценным поставщиком веществ и исследований, которые помогут нам сделать генно-модифицированных людей, и я ни за что не упущу эту возможность! — он уже срывался буквально на крик, но плохое самочувствие дало о себе знать, когда Джиген, закончив фразу, закашлялся. — Поэтому даже если он и поворачивает что-то за моей спиной, то после того, как я выжму из этого змея всё, я просто избавлюсь от него. Похоже, что Джиген сильно заинтересован в том, чтобы создать людей с улучшенными показателями. Но тогда напрашивается следующий вопрос: как это связано с тем, что говорил ранее Каваки? Орочимару не дурак и наверняка в курсе деталей. Остаётся лишь придумать, как с ним связаться или встретиться. Его логово находится на границах Страны Огня, которое является табу для Боруто. К тому же там до сих пор пристально следят за ним. Можно было бы попробовать связаться с Карин, Суйгецу или Джуго, за ними наблюдение не такое сильное, но Удзумаки сомневается, что их удастся убедить, при этом ни о чем не рассказав. Похоже, что поход в «гости на чаепитие» придётся отложить, пока Боруто полностью не убедится в том, что все пройдёт гладко, и Ямато не поймает их за проникновением в логово. После заявления Джигена Боруто и Каваки, не поднимая головы, покосились друг на друга. В голове у каждого проскальзывал один вопрос: «Что, черт побери, тут происходит?». Девятому хотелось буквально стены рушить, потому что он не знает ответа на этот вопрос! — Вон отсюда.***
Возвращение в Коноху оказалось не столь позитивным, каким хотело бы казаться. Все разошлись ещё на вокзале буквально сразу после того, как сошли с поезда. Мицуки поспешил уйти первым. Ему нужно было побыть одному, пережить мысленно ещё раз тот разговор, который состоялся с тем парнем, переварить всё сказанное. Конечно, его местом для раздумий стали излюбленные лица Хокаге, с которых можно наблюдать красивые закаты и оживленную ночную жизнь Скрытого Листа. Здесь можно дать волю своим мыслям и не беспокоится о том, что тебя кто-то будет отвлекать. Именно спокойствие и тишина сейчас так необходимы Мицуки, чтобы решить, что делать дальше. Эти весьма неприятные новости об Орочимару поставили доверие его отпрыска под сомнение. Так ли радужны их отношения отца и сына? Взаимно ли доверие между ними? Хотя о каком доверии идёт речь, когда Мицуки узнает о делах Орочимару, который он поворачивает за его спиной? «Это все потому, что я шиноби Листа?» Неужели именно в этом причина, и Орочимару попросту не стал говорить о своих связях с «Карой», потому что подумал, что Мицуки побежит рассказывать обо всем Хокаге? Тогда тут уж точно не должна идти речь о каком-то там доверии. Раз нет доверия, значит Орочимару не воспринимает его как сына, а относится к нему лишь как к очередному эксперименту. Неприятная и жестокая правда, которую Мицуки слишком поздно понял. Раньше он думал, что место, куда он возвращается и где его ждут — это лаборатория Орочимару. Думал, что кому-то нужен и кто-то его любит. Да, это правда. Он нужен и его любят. Правда, это далеко не те люди, о которых думает Мицуки. Это не Орочимару. Это его друзья. Они поддерживали его в тяжёлые времена, доверяли свою спину в трудные моменты и просто от души веселились рядом с ним. Все они всегда были рядом, все они всегда были с ним. «Коноха — мой дом.» А раз Коноха его дом, то служить и защищать свой дом — это его самая главная задача. Пусть потом Мицуки пожалеет об этом сто тысяч раз, будет драть свои волосы и метаться по своей комнате, но сейчас он делает это по велению своего сердца, и он уверен, что так будет лучше.***
Эти три бессонных ночи дались Наруто особенно тяжело, поэтому сейчас он просто мечтал о том, чтобы добраться до своего кабинета, закончить небольшую работу и отправиться домой, где он плюхнется спать прямо в гостиной не в силах добраться до второго этажа. Саске и Шикамару ушли со своими семьями, поэтому Удзумаки, проводив Хинату и Химавари до перекрёстка, где их пути расходятся, пошёл в наверняка ещё пустую Резиденцию один. Осенняя погода обдувала лицо ветром, который после дождя казался слегка прохладным. Свежий воздух — всегда хорошо. Особенно для Наруто, который с появлением угрозы, нависшей над Землёй, редко выходит из своего кабинета. Сейчас бумажной работы поубавилось, ибо Шикамару постоянно её берет на себя. Поэтому у Удзумаки есть время, чтобы тщательно подумать над этапами подготовки к войне. Раньше ему не доводилось готовится к войне, так как это делала бабуля Цунаде. Он уже отметил себе галочкой, что нужно навестить Пятую, которая совсем недавно прибыла в Коноху, дабы помочь. Также нельзя откладывать встречу с феодалом Страны Огня и со старейшинами, которые должны дать разрешение на «лагерь шиноби». Пока эта новость не выходила за стены того собрания, и Наруто не спешил посвящать в неё народ, ибо никто не может знать, как он отреагирует. Может снова подняться бунт. Лучше преподнести эту информацию чуть позже, когда всё более менее уляжется, и происшествие в Тумане забудется. «Призывать людей, достигших двенадцати лет в «лагерь шиноби»… Для молодого поколения, которое не испытало ужасов войны, это станет большим ударом» В голове Седьмого не прекращали вертеться пессимистичные мысли. В эти времена шиноби не так актуальны, и их процент составляет примерно сорок пять от общепринятых ста. Это очень мало. Если всё будет так плачевно, то придётся просить о помощи хвостатых, которые без понятия где сейчас находятся. Ещё не факт, что все они согласятся. Но, если так подумать, угроза Земле это достаточно весомая причина, чтобы их убедить. Чтобы немного разнообразить свой путь, Удзумаки решил пройти через парк, где на мосту открывается красивый вид на переливающуюся под восходящим солнцем речку. Оперевшись об ограждение, Седьмой глубоко вздохнул. Птички щебечут, тишина… Наруто не может не представлять, как этот красивый вид превратится в развалины. Звук тихих шагов отвлек Наруто от очередных плохих мыслей, и он поднял голову, чтобы посмотреть на того, кто приближается. Очень неожиданно было увидеть Сакуру, которая неспеша прогуливалась по скверу, любуясь видом. — Сакура-чан? — спросил Удзумаки, обращая на себя внимание Учихи, которая, наверное, прошла бы мимо Наруто, если бы тот её не услышал. — О, Наруто, — она приветливо улыбнулась и подошла к нему, положив руки на деревянное ограждение моста. — Что ты тут делаешь? — Решил немного передохнуть по пути в Резиденцию. А ты? Разве ты не должна быть дома с Саске и Сарадой? — Они уснули, а мне вот не спится, поэтому решила выйти прогуляться, — Сакура улыбнулась, но затем её лицо стало каким-то очень серьёзным. Принимая во внимание то, как Наруто боится злить бывшую Харуно, даже устрашающим. — Твой сын кончал последние нервы моей дочери. — Знаю, — Наруто грустно усмехнулся. — Сарада частенько разговаривает со мной. Я уже давно заметил, что он для неё не просто товарищ по команде. Надо же, а ведь в детстве терпеть друг друга не могли. — Очень иронично, что вы с Саске в детстве тоже готовы были друг другу глотки поотрывать, — заявила она, вздернув носик. Она продолжает вспоминать эти времена, как не самые приятные, ведь ей приходилось разнимать их, а когда-то даже и подставляться под их атаки, которые могли стать для неё смертельными. — Только если вам удалось решить разногласия, то не факт, что это удастся и им. В любви всё намного сложнее, чем в дружбе. Чувства обострены, сердце бешено колотится. По себе знаю. — Никто кроме Боруто и Сарады не знает какие у них отношения и есть ли шанс закончить всё также красочно, как мы с Саске. Не хочу, чтобы дети шли по стопам своих родителей, потому что следы, которые мы оставляли, были кровавыми, — Наруто опустил взгляд, рассматривая своё еле видневшееся отражение в речке. Несколько минут они просто молчали, вглядываясь кто куда, но потом Седьмой всё же решил заговорить о своих планах: — Чтобы иметь больший процент успеха на войне, я думаю попросить о помощи хвостатых зверей. Я думал о том, чтобы отправить чуунинов на это задание, но посчитал, что они недостаточно опытны в общении с этими зверушками. Поэтому я подумываю о том, чтобы отправить не детей, а их родителей. В конце концов все мы давно не работали в прежних командах. — А как же деревня? Не боишься оставлять её в такое время? Боруто натворил делов в Тумане. Что мешает ему заявиться и сюда? — Сакура вскинула брови. Тем не менее её губы не могли не дрогнуть в мимолетной полуулыбке. Воспоминания о былых временах приятно ёкнули в её сердце. — Думаю, что Какаши-сенсей не откажется подменить меня ради благого дела. К тому же в деревню недавно приехала Пятая, поэтому если Боруто и вздумает напасть на деревню, то бабуля Цунаде мигом выбьет из него всю дурь. Когда Боруто был маленьким, она именно так и делала, — он посмеялся, вспоминая, как она гоняла младшего Удзумаки, когда он только-только научился ходить по всему дому. — Тогда можно не волноваться. Я соскучилась по седьмой команде, — Сакура улыбнулась. Наконец-то спустя столько лет они отправятся на очередное задание вместе.***
Сразу после того, как Химавари дошла до дома вместе с Хинатой, она забежала в кухню, сделала себе бутерброд и выбежала из дома, сказав Хинате, что у неё встреча с ребятами в кафе. Возле калитки ждал Иноджин, который уже заранее знал о планах Химы. Не спеша они направились в закусочную, в которой ребята обычно и проводят половину своего дня. Вообще встреча назначена через час, так как все помогают своим предкам дотащить вещи домой. По крайней мере Шикадай точно. Вспомнить только, как Темари на него смотрела, когда тот сказал, что ему лень всё это тащить. Поездка назад выдалась весёлой не то, что когда они ехали в Туман, тогда в вагоне была абсолютная тишина. Химавари отказалась ехать в специальном вагоне для Хокаге и его семьи, поэтому осталась веселиться с ребятами. На общем фоне смеющихся друзей напрягали лишь Мицуки и Сарада, даже Денки, которому досталось больше всего, смог отвлечься. Удзумаки пыталась как-то растолкать их, но после несвязного ответа от каждого из них она решила не трогать этих двоих. Погодка в Конохе была не такой прохладной, как в Тумане, но, тем не менее, осень и тут потихоньку начинает давать о себе знать. Листья начинают желтеть и опадать даже в конце августа, очевидно, что осень наступит очень рано. Подводя итоги прошедшего лета можно сказать, что оно выдалось довольно дождливым, солнце появлялось очень редко. Если повезёт, то можно было выкроить денёк, чтобы сходить всем вместе на речку и повеселиться. Но в связи с военным положением, которое постепенно вводится в деревне, времени на отдых практически не было. Все команды постоянно водились на патруль деревни или пределов Страны Огня. Несмотря на то, что ребята ещё чуунины, Наруто доверяет им некоторые отряды, которые занимаются доставкой пищи тем, кто служит на границе. Когда же Химавари с ребятами выбираются вместе, Седьмой даёт им патрулировать огромный западный блок. Как и было сказано на собрании шиноби военное положение в деревне будет вводится постепенно, чтобы не ставить неокрепший народ перед фактом, что состоится война. Наруто сказал, что нужно выбрать точное время, когда можно обратиться к жителям и ко всему миру. Альянс стоял в весьма неудобном положении и сейчас вряд-ли кто-то станет рисковать своей жизнью и побежит на фронт. Нужно правильно и вовремя преподнести информацию. Но не это волновало Химавари и Иноджина. Не так давно Яманака узнал, что у Удзумаки появилась острая необходимость встретиться с Девятихвостым. Как он понял, Химе нужно было задать ему пару вопросов относительно Боруто, и если её догадки верны, то это немного поможет Альянсу чуть больше знать о том, что представляет из себя вся эта история. Не считая Шикадая, который сидел за одним из столиков у окна, в кафе было пусто. Нара смотрел новости по телевизору, который был подвешен над потолком. В мимо мелькающих кадрах Иноджин и Химавари узнали разрушенный Скрытый Туман, показывали, как тащили на носилках трупы, как спасали пострадавших. В одном из моментов можно было увидеть Сараду, которая хлопочет над какой-то женщиной. В следующем кадре толпа репортёров и журналистов пытается прорваться к Мизукаге, но Кагура и ещё парочку шиноби сдерживают их. Также засветился памятник, к которому подносили цветы и игрушки. Ну и конечно интервью. — Это ещё цветочки, сейчас в прямом эфире будут обсуждаться причины, — заметив, как засмотрелись Иноджин и Химавари, сказал Нара. — Интересно, что скажут. Химавари и Иноджин сели, уставившись в телевизор. Интересно, какую чушь выдаст жёлтая пресса? Народ продолжает мусолить проблемы в прямом эфире в то время, как Ооцуцуки точат копья. Альянс должен начать действовать. Пока ведущая прямого эфира говорила свою вступительную речь о том, как она сожалеет и что это событие настоящий траур для всего мира, Иноджин и Химавари сделали свой заказ. Шикадай же сидел и недовольно фыркал на каждое её слово. Всё это он считал показушничеством. Люди ошибочно предполагают, что шиноби смогут их спасти от любой беды, но сейчас ниндзя осталось намного меньше, чем во времена того же Третьего. Достойных очень мало. Пока люди не поймут, что лишь они могут себя спасти, им эту войну не выиграть. Ведущая приглашал в студию всё новых и новых людей. Это были пострадавшие, и все они рассказывали свою историю. Кто-то в момент взрыва кинулся защищать женщин и детей, кто-то делал ноги, а кто-то и вовсе говорит, что видел злоумышленника. Одна бабуля, у которой была забинтована рука, сказала, что перед взрывом видела на крыше маленькую девочку с чем-то огромным в руках. Поднялась тема того, что до самого взрыва в паре кварталов от проходящей ярмарки в центре деревни, был слышен какой-то грохот, а потом за пару минут начала выть сирена. Ещё полчаса обсуждались подробности второго взрыва, который тоже оставил за собой жертвы. Спустя пятнадцать минут беспочвенных версий и переговоров ведущая шоу попросила тишины и сказала, что, возможно, сейчас народ узнает ответы на все вопросы. «Мы пригласили в нашу студию человека, который является правой рукой господина Мизукаге. Надеемся, что он ответит на наши вопросы и успокоит граждан, чтобы они могли спать спокойно.» Под аплодисменты в студии появился Кагура. Иноджин и Химавари переглянулись нахмуренными взглядами и посмотрели на спокойного Шикадая. — Что? Вы разве не знаете, что Кагура специально согласился на это, чтобы дать людям первое предупреждение о войне? — Нара посмотрел на них растерянным взглядом. Эту новость он подслушал между разговором отца и матери. » — Здравствуйте, господин Кагура. Как не вам знать о происходящих плохих событиях и о том, кто в них виноват? Весь мир ищет ответ на главный вопрос: кто же преступник? Кто посмел пошатнуть наш спокойный мир? И что намерены делать Каге?» По виду Каратачи было видно, что он совсем недоволен местным сборищем. Наверняка Мизукаге пришлось долго его уговаривать, прежде чем парень согласился на эту авантюру. » — Даже если я скажу вам, кто это сделал, вы начнёте действовать? Каге сейчас не в состоянии что-либо делать. Они не могут все делать сами без вас. Им нужна ваша помощь, ваша сила и ваш боевой дух. Если никто из вас этого не поймёт, то подобное будет происходить снова и снова.» По лицу ведущей было видно, что этого не было в сценарии, который прислали Кагуре. Она заметно растерялась, пока Кагура уходил из студии под осуждающие фразы присутствующих. Шикадай потёр переносицу и прикрыл глаза. Призвать людей к действиям будет очень трудно, поскольку никто сейчас не готов рисковать. Легче положиться на вышестоящих, придерживаясь того, что ты один не можешь изменить мир и просто плыть по течению. Но из одного думающего так человека рождается тысяча таких же людей, которые согласны с этим. Просто полагаться на сильных и считать себя в безопасности. Никто из них даже не понимает, что это, черт возьми, самое, блять, жалкое, что можно делать. — Перед Альянсом встаёт серьёзная проблема, — Яманака откинулся на спинку дивана и сложил руки на груди. — Её, конечно, можно решить, но вот вопрос: насколько грамотно Каге это сделают?***
После взбучки Джигена Боруто и Каваки, как ни в чем не бывало, разошлись по разным сторонам особняка каждый по своим делам. У Девятого вот, к примеру, по расписанию дневной сон, а Удзумаки нужно отдать распоряжение своим спиногрызам, которые ждут его на нулевом этаже в лаборатории. Боруто и сам не прочь отдохнуть пару часов, но дела не ждут. К тому же он решил послушаться совета Каваки и попытаться сблизиться с «внутренними» членами организации, но делать это осторожно, не раскрывая лишних подробностей. Единственный, к кому Девятый не советовал подходить — это Кашин Коджи. «Слишком мутный тип. Даже я с ним за два года общий язык не нашёл. » — так он сказал. Коджи действительно показался каким-то подозрительным на первый взгляд. Постоянно молчит, отвечает очень кратко, будто боится сболтнуть лишнего. Появляется в особняке очень редко и, видимо, не меньше ребят заинтересован в настоящих планах «Кары». Давно Боруто не шёл первым на контакт, ой как давно. Раньше он, не задумываясь, начинал разговор с незнакомым человеком и сразу увлекался этим, развивая все новые и новые темы для разговора. Теперь же заговорить первым не кажется такой лёгкой задачей. Для Удзумаки сейчас легче зарезать человека, чем вести беседу с ним. Каваки бы отказался помогать, так как это гемор исключительно для Боруто. Если он прошёл через это в одиночку, то и Удзумаки должен. На подходе была первая цель. Спускаясь в лифте, Боруто думал о чем же будет говорить, чтобы это не выглядело нелепо и было похоже на полноценный разговор, который в будущем закрепит отношения. Амадо являлся Седьмым в «Каре», и о нем Боруто знает не так много. Он и виделся то с ним всего несколько раз на собраниях организации. «Этот тип вообще выходит на поверхность?.. ». — Такие люди, как Амадо, наверное, по уши в своей работе, и у него нет времени даже на обычную прогулку по крыльцу особняка. Пока Удзумаки задавался такими бытовыми вопросами как: «А спит ли он вообще?», лифт резко остановился, открывая двери. Здесь было намного светлее и просторнее, чем этажами ниже. И пахло, как в больнице. Боруто почему-то недовольно поморщил нос из-за этого запаха, дурные воспоминания связанные с врачами и учёными заставляют в животе неприятно урчать. Хотелось блевать. Собрав остатки сил в кулак Удзумаки вышел из лифта, и дверь за ним сразу же закрылась. Лаборатория не представляла из себя ничего необычного. Её даже лабораторией то назвать трудно. Просто половина комнаты была полностью в каких-то проводах, бегающих механических клешнях, которые подавали то отвёртку, то паяльник и куча металлолома. Сам же Амадо стоял возле стола и, видимо, не слышал, что к нему кто-то пришёл. «Черт…» — Так ситуация только ухудшается, ведь Боруто помимо прочего придётся обратить на себя внимание. Да Господи, когда это было для него проблемой? Он постоянно был в центре внимания и постоянно оказывался в эпицентре всех событий. — «Ничего не поменялось с тех пор. Я все также остаюсь королевой драмы.» — Извините, мои спиногрызы должны быть где-то здесь… — начал Боруто, закатывая глаза к потолку и почесывая затылок. — А? — несколько механических клешней, метавшихся до этого от одной части стола к другой, остановились, и Амадо через плечо покосился на Удзумаки. — Десятый? Твои чертята за той дверью. Пройдёшь прямо по коридору, вторая дверь справа, — он кивнул в сторону противоположной от лифта двери. — Обычно «внешних» убивают после выполненного задания. Почему не разобрался ними? Только сейчас Амадо полностью повернулся к Боруто, облокотившись на стол, и он может рассмотреть его лицо получше. Это был чуть старше среднего возраста мужчина, весьма отстранённой наружности. Морщины уже прижились на постоянно хмуром лице и синяки под глазами стали частью его имиджа. Было сразу видно, что он не особо следил за своим внешним видом. Этот растрепанный видок и растительность на лице только доказывал то, что он полностью погружен в работу и времени на что-то другое у него нет, даже на себя. Также он носил очки, которые, наверное, помогали ему восстановить его немного подпортившееся зрение. Ну или это просто старость. — Не вижу смысла использовать одноразовых второсортных слабаков, которые могут в любой момент меня сдать, поддаваясь эмоциям и людскому влиянию. Легче воспитать послушных собак, которые будут бояться даже посмотреть на тебя, — хоть Удзумаки немного и раздражало то, что Чизу постоянно своевольничает, ему не хотелось лишаться такого бойца и использовать её, как одноразовую проститутку. — В этом вы с Джигеном похожи, — Амадо усмехнулся и сложил руки на груди. — Он тоже воспитывает себе собачек, но порой породы попадаются чересчур дорогие. «Орочимару», — Боруто сразу же представил эту змеиную морду, которая спокойно улыбается. — Кто сильнее у того и зуб не дурно заточен, верно? — слицемерил Боруто, улыбнувшись. — А ты не глуп, — Амадо усмехнулся. Удалось попасть в точку. — Ну, я пойду отдам поручение и займусь своими делами, — как только Удзумаки скрылся за дверью, он приложил руку к груди и тяжело выдохнул. Из этого короткого разговора понятно, что Амадо уважает Джигена. Он предан своему делу и лидеру. Возможно, что он тоже замешан в планах этой парочки. Если в организации есть люди, которые посвящены в истинные планы Джигена, то нельзя будет сказать точно кто это, поэтому настроить всех против него было бы опрометчивым. Ему бы сразу доложили о том, что завелись крысы, которые хотят его прихлопнуть. Лучше не пытаться привлечь кого-то на свою сторону. Ещё будет время для решительных действий. Прямо перед Боруто был длинный узкий коридор, по стенам которого было всего несколько дверей с комнатами. Все они были металлическим с прозрачным окошечком. Проходя мимо очередной такой, Удзумаки заглядывал в окошечко в надежде найти хоть что-то компрометирующее, но в них оказывалась всякая рухлядь, вероятно, являвшаяся неудачными эксперкментами Амадо. Парень, уже смирившись с тем, что ничего нового не увидит, вдруг натыкается на дверь, где окошечка нет. И это определённо вызывает подозрения. Как и ожидалось дверь, оказалась заперта, а замок уж точно не открыть обычной шпилькой. К большому счастью для Боруто, он знает человека, который поможет взломать эту дверь и не оставить за собой улик. Когда Удзумаки зашёл в комнату в нос сразу же ударил какой-то едкий запах, похожий на ацетон. Он поморщил нос и попытался точно определить, что это за вонь. В комнате совершенно ничего не было за исключением только трех маленьких букашек, которые спали в разных углах комнаты. Тишину нарушала лишь Чизу, которая что-то бормотала во сне, но, кажется, уставшим парням это не мешало. Боруто прошёл в комнату и прошёл к Рэю, который сидя спал, опустив голову и сложив руки на груди. Нагнувшись, он толкнул его пару раз, прежде чем мальчик поднял на него слипающиеся глаза. — Мне нужна твоя помощь, — шепнул Боруто и кивнул в сторону выхода, направляясь к нему. Рэй последовал за ним, и, когда они уже были в коридоре, Удзумаки подошёл к той самой двери без окошка. — Мне нужно открыть её. Только тихо, аккуратно и по-быстрому. — У меня нет подходящих инструментов, — Рэй подошёл к двери, опустился на одно колено перед дверью и присмотрелся к разъёму замка. — Но, думаю, я смогу это сделать. Рэй начал рыться в своей сумке, а Боруто предстояло стоять на шухере. Хотя он уверен, что Амадо сейчас занят работой и лишних проблем со взломом двери не возникнет. Удзумаки уверен, что там будет что-то интересное, что поможет им в разгадке планов Джигена. Пока мальчик ковырялся в замке, используя разные подручные материалы, которые находились в его сумке, он ловил себя на мысли, что ему хочется открыть эту дверь не только потому, что он хочет помочь хозяину. Ему самому было интересно, что же скрывается по ту сторону. Несмотря на это Рэй боялся этого любопытства, как бы она ему боком не вышла. Дверь было довольно проблематично открыть, так как замок в ней просто застоялся. Рэй пробовал и толкать дверь, чтобы она легче открывалась, и плоскогубцами ковырялся в замке. — Здесь только взламывать, — заключил Рэй, кидая плоскогубцы в сумку и поднимаясь с колена. — Ну или доставать ключ. — Ключ… — Удзумаки задумался, где же может быть ключ от этой комнаты? Если место очень важное, то его, очевидно, всегда носят с собой. Он у Амадо или Джигена? Как понять и не ошибиться? Как грамотнее спереть его? — Но тут круг поиска значительно сужается, потому что форма замка необычная, — Рэй ткнул на продолговатую замочную скважину. — Никому не рассказывай о том, что ты знаешь. Если ослушаешься, то я с тебя кожу содру, а твоё мясо буду постепенно отрезать и собакам скармливать, пока до костей не дойду. Ты меня понял? — Удзумаки нахмурил брови и сверху вниз зыркнул на Рэя. Тот сглотнул и молча кивнул. — А теперь иди разбуди этих спиногрызов и отправляйтесь пока в город с глаз моих, — Боруто тяжело вздохнул и поспешил удалиться.***
Он слишком устал, чтобы даже передвигаться. Голова трещала по швам, глаза слипались, а фантазия его уже представляет мягкую кровать с мягким одеялом. К тому же полученные в бою раны до сих пор не зажили, и им тоже требовался покой. Как ни странно, но лечение Сарады пришлось очень кстати и даже когда Боруто сидел в плену, его рёбра продолжали восстанавливаться. Как будто Учиха лечила его на расстоянии. Какая-то новая техника? Ох… Зря Удзумаки вообще про неё вспомнил. В голове сразу же проносились отрывки их последнего разговора, который закончился не на позитивной ноте. Боруто отшил её, потому что струсил. Он так давно не чувствовал себя трусом. Это очень паршивое чувство, из-за которого хочется расшибить себе голову об стену! Это только подтверждает тот факт, что коноховцы всего лишь бельмо на глазу для Боруто, они только мешают. Она мешает. Черт! Как можно так нелепо влюбиться? Почему именно она приглянулась его сердцу? Почему он почувствовал себя живым, когда увидел её? Почему он хочет, чтобы она всегда была рядом? Черт, черт, черт! Боруто продолжал долбить кулаком в стену, пока не услышал какую-то возню за дверью, что была рядом. Она была приоткрыта, поэтому Удзумаки наблюдал в щёлку. Это был обычный просторный зал, где не было ничего, кроме фортепиано и ещё нескольких инструментов. Выглядело довольно эстетично. Красивая белокурая девушка, которую Боруто заметил не сразу, дополняла эту эстетичность. Её белое платье чуть ниже колена с развивающейся юбкой было похоже на одеяние ангела, а её плавные, не грубые черты только подтверждали то, что она посланница с небес. Незнакомка стояла босая на холодном белом кафеле, упавшие локоны скрыли её сосредоточившееся лицо. Саундтрек: Grandson — Blood&Water. С началом музыки начался и сам танец. Девушка поднимает голову, выпрямляется по струнке и сцепляет свои руки в цепкий замок. Из-за этого по стенам зала пробегается оглушающий хлопок, но девушку это совсем не смущает, она кажется полностью сосредоточенной. Незнакомка делает несколько плавных вращений вокруг своей оси, подол её платья немного приподнимается, и она останавливается, будто дразня своего зрителя, который не скрывал интереса к этой персоне. Руки по прежнему сцеплены в крепкий замок, и девушка пытается их расцепить, чтобы освободится, её попытки чётко отражаются на её ангельском лице, но она понимает, что, видимо, это невозможно и падает на колени, касаясь лбом этого злополучного замка из её собственных рук. Казалось, что незнакомка уже сдалась, но её решительный взгляд так не считал, она знает, что ей нужно делать. Не желая больше жалеть себя, девушка поднимается с колен, её взгляд твёрдый и уверенный. Без колебаний поднимает свои руки в вверх и замирает. Она чувствует этот вкус победы. Губ заложницы касается лёгкая ухмылка, когда пальцы размыкаются, разрушая замок, а её руки плавно падают. В тот же момент она уходит в затяжное фуэте*, кружась снова и снова, пока песня продолжала брать агрессивные мотивы, чем только подогревала бушующую кровь танцовщицы. Она двигалась уверенно, отдавала этому танцу всю себя, и, казалось, что только в танце для неё существует свобода. Только в танце она может быть личностью, которая может избавиться от сковывающего её замка. Её страсть, её свобода чётко прослеживались в каждом её повороте, в каждом её взмахе ногой. Танец — это искусство, которым она живёт, который даёт ей сил. Когда песня переходит на более спокойный лад, девушка плавно выходит из фуэте, раскидывая руки в стороны и сгибая немного одну ногу в колене, а другую выставляя в бок. Натянутым носком она скользит по кафелю, как будто исследует новый для неё мир, где она может делать все, что ей захочется. Опускается на мостик, прогибаясь в спине и несколько мгновений удерживает его, пока не отталкивается ногами от пола и не зависает в воздухе в продольном шпагате, стоя на руках. Опускается обратно ногами на кафель, заканчивая свое колесо, плавно скользит по залу, как бы разбегаясь и выполняет прекрасный кабриоль** вперёд, приземляясь в пятой позиции. Видно, как её глаза снова загорелись тем азартом, что был во время её первого фуэте. И снова на припеве она уходит в затяжное вращение, но уже на месте, её юбка кружится вместе с ней плавной волной. На лице девушки появляется самая настоящая безумная улыбка, которая тянется чуть ли не до ушей. Удзумаки ухмыляется, ведь он находил довольно забавным то, что человек настолько без ума от того, что он делает. Однако её танец действительно был просто сумасшедшим. Все движения смешались в одну кучу и непонятно, чему в этой вариации*** отдаётся предпочтение больше всего: балету или гимнастике. Она резко останавливается и довольно ухмыляется, ведь сейчас начинается её любимая часть. Девушка снова падает на колени и грубо скользит руками вверх по своей нежной шее. Падает корпусом тела назад и встаёт в идеальную березку. Долго не задерживаясь, она опускает ноги за голову и делает кувырок назад, в котором, опираясь на ногу, встаёт, грациозно, словно лебедь, скользящий по воде, берёт разбег для очередного кабриоля, который выполняется несколько раз подряд. Она похожа на белую голубку, которая свободно парит в воздухе, и ей никто не может помешать. Все её быстрые, уверенные и агрессивные движения отлично сочетаются с её красотой, изящностью и талантом. Сама песня будто вынуждает быть жёстче, двигаться быстрее и динамичнее, чтобы танец всем запомнился надолго, чтобы зрители почувствовали тоже самое, что и она. В её движениях Удзумаки видит не только страсть, но и желание поразить своим танцем настолько, чтобы убить всех наповал.. Танец — это не только её страсть, это ещё и способ, чтобы отомстить и показать, что если она захочет, ей удастся расцепить замок. Даже самый крепкий. Номер девушки подходил к своему логическому завершению и после серий кабриолей, которые ей удалось выполнить не совсем идеально, она садится на поперечный шпагат. Её руки снова сцеплены в крепкий замок. Она не пытается его расцепить. Она уже смирилась, и потому ей больше ничего не остаётся, только лечь на холодный белый кафель и ждать, пока шанс на свободу выпадет снова. Сказать, что Боруто был в шоке — это ничего не сказать. Не каждый день выпадает случай наблюдать такой эмоциональный номер, который тронул буквально не за сердце, а за душу. Что-то было в этом танце такое, что привлекло Боруто, и ему захотелось посмотреть его полностью. Удзумаки тихо похлопал в ладоши. Он решил, что наблюдать как-то исподтишка было бы неуважением к танцующей девушке, поэтому прошёл в зал, пристроившись возле стены. Распахнув глаза, девушка сразу же заметила Боруто и, явно перепугавшись, поспешила встать с пола. Кажется, она не хотела, чтобы её видели. — Ты отпадно танцуешь, — Боруто поспешил успокоить её своей положительной оценкой. — Для тебя танцы, видимо, много значат. — Да, это так, — она мило улыбнулась. — Только в танце… -…Тебя не сковывает замок? — Удзумаки ухмыльнулся, вспоминая, как эмоции играли на её лице, когда она пыталась расцепить замок. — И снова в точку, — она прикрыла глаза, а потом, будто о чем-то вспомнив, снова их открыла. — Я тебя раньше никогда здесь не видела. Кто ты? — Я «внутренний» организации «Кара» — Боруто Удзумаки. Десятый номер. — А я Мирабелла Миямото, и я тоже «внутренняя», а мой номер — ноль.Приятно познакомиться.