Writing to reach you

      Но не только Принц восхищался девушкой и был ей искренне предан, но и бравый солдат привязался к ней: один из тех, кто уверяется в том, что после виденных на поле боя ужасов уже никогда более не сможет полюбить. Глядя на нее, он видел будущие поколения его наследников, видел прекрасный и теплый дом, который они вместе могли построить в королевстве, которому он служил.       Некоторое время она любила их обоих, и поскольку они тоже любили ее, то старались не ранить ее своими мелочными разногласиями.       Но, по правде говоря, они люто ненавидели друг друга.       Клара очнулась от полуденного сна, чувствуя себя не более отдохнувшей, чем когда только решила вздремнуть в два часа пополудни. Небо на улице было темным. Похоже, она проспала большую часть дня. На экране телефона Клара заметила уведомление о голосовом сообщении от Дэнни:       — Привет, это я. Не знаю, как ты насчет перекусить, но ведь сейчас вечер субботы, а раньше встретиться мы не смогли… Если не ответишь, буду думать, что ты занята, делая… что-то другое. — На секунду воцарилось молчание. — Просто обещай, что будешь осторожна. Хорошо? Люблю тебя.       Она подумала, что ей следовало бы позвонить ему. Следовало бы объяснить, что ничем она занята не была. Она даже не видела Доктора, на что Дэнни весьма явно намекал.       Хотя… разве она не видела Повелителя времени? Разве она не бежала по длинным темным коридорам с незнакомцами, прячась от двумерных монстров? ТАРДИС стала маленькой — настолько маленькой, что ее хотелось лелеять и оберегать.       На самом деле, это больше смахивало на сон. Пожалуй, она может просто позвонить Доктору и спросить. Однако вместо этого Клара сидела на кровати, долго-долго глядя в никуда, а ее тело била мелкая дрожь.       Девушка хранила страшную тайну, о которой не знал ни тот, ни другой. По правде говоря, поначалу и сама она не подозревала о существовании этой тайны.       Видите ли, однажды в ее душу без ее ведома было посажено семя — в тот день, когда она так самоотверженно пожертвовала собой ради своего Принца. Семя росло, прорастало внутри нее, пока не превратилось в мрачный отросток горечи и тьмы. Зверь проглотил ее голос, заменив его собственным — глухой, звучной октавой.       Жизнь бывает той еще сучкой.