Таникветиль vs Тангородрим, или у кого выше

Вернувшись в Средиземье – обожженный, едва не съеденный и надолго сорвавший голос, но живой и по-прежнему полный амбиций – Мелькор заново отстроил Ангбанд, сделав его еще более эффектным и зловещим, чем прежде. И в знак своего всемогущества Темный Властелин воздвиг тройной пик Тангородрима, самую высокую скалу во всей Арде. Так был восстановлен имидж сильнейшего из Айнур, и Мелькор вновь принялся за великое дело Искажения. – Аулэ! – разнесся по кузне голос Манвэ, в котором искушенный психолог мог бы уловить истерические нотки. Аулэ психологом не был, но Короля Арды знал хорошо, потому сразу почуял неладное. – Я здесь, Манвэ, – успокаивающе поднял руки Великий Кузнец. Правда, при этом он забыл отложить свой огромный кузнечный молот (конечно, далеко не такой огромный, как Самый Большой Молот Арды), с которым, по слухам, не расставался даже в постели, поэтому жест вышел вовсе не таким успокаивающим, как планировал Аулэ. – Мне нужны твои Майар, – без обиняков заявил Манвэ. – Мои Майар к твоим услугам, так же как и я, – Аулэ призвал на помощь всю свою любезность, которой, впрочем, редко когда хватало надолго. Когда Король Мира в таком настроении, с ним лучше не спорить, а то еще нагрузит сверхурочными, не приведи Эру. – Сколько Майар тебе нужно? – Все! – заявил Повелитель Ветров. Из-за его взвинченного состояния по кузнице прошел мощный сквозняк, опрокинув на пол тигли с расплавленным металлом. Оказавшиеся поблизости Майар вынуждены были сыграть в «Выше ножки от земли». Более проворные вмиг оказались на своих наковальнях. Менее проворные попросту развоплотились. Были и те, кому совсем не повезло: на их наковальнях лежали раскаленные заготовки. Кузня наполнилась криками и крепкими ругательствами. Манвэ, как водится, подумал, что новый лексикон Майар – заслуга Мелькора. На самом же деле виной всему было общение с нолдор – которые, правда, прежде многому научились у Мелькора. Кое-как успокоив подопечных и отправив пострадавших к Эстэ, а уцелевших – от греха подальше, Аулэ вернулся к Манвэ. – Пожалуйста, поспокойнее! – взмолился Великий Кузнец. – Техника безопасности, сам понимаешь. А то ведь так и твое поручение некому выполнять будет. – Ладно, – Манвэ выдохнул, ненароком погасив ближайшую кузнечную печь. – Я спокоен. – Побелевшие губы и лихорадочно блестящие глаза Короля Мира говорили об обратном, но Аулэ счел за благо воспользоваться моментом, пока Манвэ хотя бы пытается держать себя в руках. – Послушай, я, конечно, могу отправить к тебе всех своих Майар, но тогда в моих кузнях встанет работа… – Не имеет значения, – отрезал Король Мира. – Сейчас есть дело, несравнимо более важное, задета честь всех Владык Арды и моя лично! – Но что произошло? – Аулэ был заинтригован и даже слегка напуган. – Мелькор! – только и воскликнул Манвэ, драматично прижав ладонь ко лбу. «Как всегда», – подумал про себя Аулэ, мигом утратив интерес. Мелькор так часто устраивал Валар разнообразные подлянки, что порой закрадывалось подозрение, будто Единый тайно доплачивает за это первому и самому строптивому, но вместе с тем самому изобретательному из своих созданий – чтобы остальным жизнь лембасом не казалась. – Кстати, – продолжал Манвэ, убрав руку от лица. Драматизм сменился деловым настроем, и это не сулило ничего, кроме огромного количества работы. – Хорошо, что ты сам предложил, потому что твоя помощь мне тоже понадобится. Так что строй Майар и веди их к Таникветили. «Накрылся романтический вечер с Йаванной, – мрачно подумал Великий Кузнец. – Опять его любимую гору латать». Аулэ с содроганием вспомнил объем реставрационных работ, свалившихся на его голову после легендарного крика Мелькора. Впрочем, зная последствия этого крика, Великому Кузнецу следовало радоваться, что на его голову не свалилось что-нибудь потяжелее. Однако Таникветиль выглядела невредимой и хранила блеск после недавней вынужденной реставрации. «Наверное, намалевал на самом видном месте какое-нибудь неприличное слово, – пронеслось в голове Аулэ новое предположение. – Да еще со свойственным ему размахом – а нам теперь месяц его художества закрашивать. И Манвэ хорош, мог бы давно привыкнуть к специфическому чувству юмора старшего брата». Но при ближайшем рассмотрении никаких неприличных надписей так же не обнаружилось. – А что, собственно, не так? – спросил Аулэ, придирчиво осмотрев поверхность горы и не найдя ни царапин, ни следов краски. – Вероломный отступник, проклятый Мелькор! Ах, не зря нолдор зовут его Морготом! – сокрушался Король Арды. – Он всегда, всегда мне завидовал! Всегда хотел превзойти меня! И вот… – Так что он сделал, Манвэ? – кузнец был окончательно сбит с толку. – Ты спрашиваешь, что он сделал? – вскричал Повелитель Ветров, бледнея от гнева. – Ты спрашиваешь меня. Что. Он. Сделал. Узри же! Мощный поток воздуха подхватил Великого Кузнеца, и спустя мгновение тот оказался на вершине Таникветили. – Узри же! – повторил Манвэ, перекрикивая гуляющий на высоте ветер. Аулэ послушно взглянул туда, куда указывал Манвэ – и вскоре увидел то, что так расстроило Короля Арды. На северо-западе Средиземья возвышались огромные черные горы, по высоте превышающие Таникветиль как минимум в два раза, и, к тому же, оканчивающиеся тремя вершинами, находящимися примерно на одном уровне. – Но разве размер имеет значение, о Король Арды? – робко спросил Аулэ. – Разумеется нет! – вздернул подбородок Манвэ. – Но Моргот не должен думать, что в его силах превзойти нас, Владык Валинора! – Но ведь есть Валакирка, – все так же робко возразил Великий Кузнец. – Уж до звезд Варды ему точно не дотянуться! – Звезды – это другое, – туманно отозвался Манвэ, и Аулэ показалось, что при упоминании имени жены Король Мира разозлился еще больше. – Словом, вот тебе мой королевский указ: вознеси вершину Таникветили так высоко, как только сможешь, дабы тень ее доходила до самого Ангбанда и напоминала Морготу о неотвратимости кары! С этого дня жизнь Аулэ превратилась в сущий ад. О романтических вечерах с Йаванной пришлось забыть надолго. Надстроить гору – непростая задача, особенно если на вершине находятся чертоги Короля Мира. Поскольку Манвэ отнюдь не изъявлял желания сносить их, было принято решение отпилить вершину Таникветили и переместить ее на остров, специально для этой цели поднятый Улмо из океана – ведь в Амане, населенном бессмертными эльфами, которые имели возможность плодиться и размножаться от каждой большой любви, места не было совершенно. Аулэ провел несколько недель за изготовлением гигантской пилы, необходимой для осуществления первой части операции. К счастью, доставку пилы к горе, а после вершины на остров взялся обеспечить сам Манвэ, у которого для таких целей имелась специально обученная эскадрилья орлов. Но с самого начала все пошло не по плану, будто бы сам Эру намекал любимому сыну на идиотичность его затеи. Манвэ, ничего не понимавший в металлах, не рассчитал количество орлов, необходимых для доставки пилы, и ее вес оказался слишком большим даже для гигантских птиц Короля Мира. Манвэ, желавшему как можно скорее превзойти старшего брата, было неохота тратить время, дожидаясь подкрепления. – И так донесут, – махнул рукой Король Арды. – Здесь недалеко. Но у орлов, грузоподъемность которых подвергалась серьезному испытанию, было на этот счет другое мнение. К сожалению, Манвэ оно не интересовало – а может, и к счастью, потому что к концу полета в головах пернатых остались только самые нецензурные слова. За время пути от Чертогов Аулэ до Таникветили бедные птицы умудрились нанести гигантской пилой материальный ущерб чуть ли не больший, чем сам Мятежный Вала нанес за целую эпоху. Из-за непомерно большого веса и недостатка сил, брошенных на операцию, ноша то и дело цепляла землю, оставляя в ней глубокие борозды, непоправимо нарушившие идеальный природный ландшафт, сотворенный Йаванной. И это была лишь малая часть грандиозных разрушений! На протяжении всего маршрута не осталось ни одной целой крыши, а некоторые дома оказались снесены полностью. В лесах, через которые пролегал путь орлов, появились новые просеки, по которым при желании прошла бы целая армия, причем одной шеренгой. Намо, избранный на роль бухгалтера из-за своего неизменного спокойствия, подсчитал убытки и индифферентно сообщил, что дешевле было построить еще один Валинор. Но Манвэ расходы не волновали. Когда полумертвые от усталости орлы все-таки с горем пополам доставили пилу в пункт назначения, Король Арды воодушевленно приказал пилить. Эта нелегкая работа выпала на долю Майар Аулэ, разместившихся на строительных лесах, выстроенных ими же по всему периметру горы – благо, пока Аулэ делал пилу, времени у них было предостаточно. На практике все оказалось куда сложнее, чем в теории. Пилу несколько раз чуть не уронили, грозя снести к Эру пол-Валинора. Потом гигантский инструмент попросту застрял в горной породе. Майар пытались вытащить пилу самыми разными способами, и в итоге их старания увенчались успехом – а несколько невезучих «строителей», которые должны были изо всех сил дернуть пилу за ручки, полетели вниз. Некоторые развоплотились сразу, а тех, кто отделался травмами, отправили к Эстэ. Намо индифферентно предсказал, что с этого дня работы у целительницы сильно прибавится. Наконец вершина была отпилена – криво и совсем не так аккуратно, как предполагалось. Майар Аулэ вбили в нее стальные скобы, как водится не обойдясь при этом без отбитых молотком пальцев, тем самым в очередной раз расширив клиентскую базу Эстэ. Из самых прочных ниток, какие только были в Валиноре, Вайрэ сплела тросы, при помощи которых должна была осуществиться транспортировка вершины Таникветили. Одним концом их привязывали к скобам, другой давали в когти одному из гигантских орлов. К счастью, на этот раз Манвэ не поскупился на транспорт и, хоть после всех перипетий в это верилось с трудом, орлы благополучно подняли вершину и понесли ее в направлении острова. Поглядеть на исполнение каприза Короля Арды собрался чуть ли не весь Валинор. Варда и Йаванна стояли на пристани, у самого ограждения – отсюда особенно хорошо было видно, как эскадрилья орлов, несущих гигантскую ношу, парит над океаном. Зрелище было и впрямь необычное. До острова оставалось совсем немного, когда один из сплетенных Вайрэ тросов оборвался. Позже выяснилось, что Мелькор во время своего пребывания в Валиноре исказил ее нитки. Но сейчас Мелькор волновал всех в последнюю очередь, потому что вершина накренилась, и не прошло секунды, как оставшиеся тросы разом лопнули, приняв на себя слишком большую тяжесть. Обитель Манвэ и Варды рухнула в море. – Хорошо, что я свои вещи уже забрала, – усмехнулась Варда, глядя как погружаются под воду королевские чертоги. С мужем она крепко поругалась в день похищения Света, и мириться вовсе не собиралась – а его последние идеи еще более укрепили ее в этом решении. – Значит, у вас уже окончательно? – спросила Кементари, не зная, сочувствовать подруге или поздравлять ее. – Он сам виноват, – пожала плечами Варда. – Я ему говорила: не умеешь пить – не пей! Как можно носить титул Короля Арды, когда у тебя из-под носа могут вот так запросто умыкнуть Свет! Йаванна понимающе кивнула: за Свет и Древа ей тоже было обидно до жути. – А после того, как он из-за своих комплексов поднял на уши весь Валинор, – продолжала Возжигательница Звезд, – вернее, теперь уже то, что осталось от Валинора, я к нему точно не вернусь! – Слушай, за это надо выпить! – предложила Йаванна, желая поддержать подругу. – Пойдем к Эстэ, у нее из-за этого строительства столько посетителей, давно пора устроить перерыв. А у Ирмо самое лучшее вино во всем Валиноре, – Валиэ мечтательно улыбнулась. – Мне нравится ход твоих мыслей, – одобрительно хмыкнула Варда. Вскоре они обе стояли у двери, ведущей в чертоги Эстэ. Кажется, целительницу и впрямь достали пострадавшие на стройке Майар Аулэ – на двери висела табличка: «По поводу отбитых пальцев и прочих частей тела – не беспокоить», снабженная для верности десятью восклицательными знаками. Подруги переглянулись и синхронно постучали. В ответ раздался раздраженный голос Эстэ: – Я же сказала, прием окончен! Пусть вас исцеляют там, где вы отбили пальцы, или что у вас там… – Эстэ, это мы! – крикнула Йаванна. – И у нас ничего не отбито! – прибавила для верности Варда. Затем, понизив голос, шепнула Йаванне: – Главный отбитый сейчас оплакивает Таникветиль. Через секунду дверь распахнулась. – Девчонки, как хорошо, что вы пришли! – обрадовалась Эстэ, пропуская подруг внутрь. – А то я от этих отбитых уже не знаю куда деваться. – Как я тебя понимаю! – с чувством произнесла Варда. Через пару часов все трое Валиэр были уже в хорошем подпитии. Оказалось, что отгонять Майар – не такое уж скучное занятие, если делать это в хорошей компании, да еще и с хорошим алкоголем. Вошел Ирмо – он принес еще одну бутылку лучшего в Валиноре вина. – Не алкоголь, а произведение искусства, – восхитилась Йаванна. – Спасибо, Ирмо, ты лучший поставщик, – признала Варда. – Повезло тебе с мужем, – прибавила она, повернувшись к Эстэ. В любой другой ситуации целительница бы люто заревновала, но Варду она хорошо знала и любила, потому была уверена, что Королева Арды никогда не покусится на то, что принадлежит ей, Эстэ, по праву. – Не за что, мои дорогие, – лучезарно улыбнулся Ирмо. – Это ведь часть моей работы – обеспечивать релаксацию всем, кто в ней нуждается. Тем временем, Аулэ выходного никто не давал, хотя он сейчас как никогда нуждался в релаксации. Вершина была потеряна, но стройку это никаким образом не отменяло, более того, теперь перед Великим Кузнецом стояла задача по завершении строительства возвести для Манвэ новые чертоги, еще прекраснее прежних. Впрочем, думать об этом было еще рано: впереди были долгие недели беспросветной, скучной и совершенно бессмысленной работы. Шли дни, все больше Майар выбывало из строя в силу производственных травм, но все же дело двигалось. Йаванна так давно не бывала с мужем наедине, что сама чувствовала себя разведенной, и оттого еще больше сочувствовала Варде. Королева Мира, впрочем, уверяла, что вполне довольна своей свободой. Если же эта свобода ей наскучит – никто не помешает Возжигательнице Звезд начать строить отношения с каким-нибудь милым Майа. Особенно нравились Варде Майар Ирмо, нисколько не действующие на нервы и знающие толк в отдыхе. Отношения с Валар она не рассматривала, поскольку единственным холостяком Валинора был Улмо, а друг Манвэ представлялся изначально провальной кандидатурой на брак. Наконец, строительство было завершено. Манвэ торжественно перерезал ленточку, похлопал по плечу Аулэ, у которого сильно дергался глаз, и величественно вознесся на вершину. Но не прошло и мгновения, как сверху раздался вопль: – Вероломный Моргот, отец Искажения! Он вознес свою гору еще выше! Аулэ! Дорабатывать, немедленно! У Великого Кузнеца задергался второй глаз, но деваться ему было некуда. Строительство продолжалось, превратившись в порочный круг, достойный самого Мелькора. Как только завершался очередной этап, Манвэ, поднявшись на новую вершину, кричал: «Аулэ! У него все еще больше!!!». И все начиналось сначала. У Аулэ, увязшего в работе по самое интересное место, даже мелькнула предательская мысль уйти к Мелькору, но кузнец понимал, что после Ангайнор попытка попросить политического убежища у Мятежного Вала будет равносильна самоубийству. Поэтому он покорно брался за молот и продолжал работу, находя все меньше смысла в собственном бытии. Мелькор тем временем, сидя на уютном ангбандском балконе в компании своего верного Майа, потягивал коктейль собственного изобретения, такой же вкусный как и алкогольный, и с нескрываемым удовольствием выслушивал донесения разведки, которые ежедневно приносила Тхурингветиль. Сведения из Валинора очень радовали Темного Властелина, и с каждым днем он все больше сиял, несмотря на боль от ожогов и тяжесть короны. В Валиноре же все шло своим чередом: Манвэ разбазаривал бюджет, Аулэ надрывался на стройке, а Варда и Йаванна распивали самое вкусное валинорское вино. Но сколько бы Аулэ и его Майар ни достраивали Таникветиль, Тангородрим каким-то непостижимым образом всегда оказывался выше. Манвэ все глубже впадал в уныние, не вылезая из него даже ради дел государственной важности. Этим пользовались все, кроме многострадального Аулэ – единственного, чью работу Король Арды по-прежнему досконально контролировал. Как-то раз, в разгар рабочего дня, к Таникветили наведался Улмо. – Манвэ поддержать пришел? – пробулькал он, увидев Аулэ. – Это правильно, а то ведь Варда с ним со дня похищения Света не разговаривает… – Да нет, я тут, видишь ли, Таникветиль поддерживаю, – пропыхтел кузнец. – В надлежащем, так сказать, состоянии – чтобы всегда была выше Тангородрима. Улмо понимающе покивал. – Комплексует, – загадочно булькнул он и утек прочь, видимо, отправился искать Манвэ. Раздумывать над этим словом у Аулэ не было ни сил, ни времени. Он вновь взялся за молот, кажется, окончательно покорившись судьбе. Итак, Манвэ комплексовал, Улмо в меру своих сил старался утешить друга, Аулэ тихо сходил с ума, Таникветиль медленно но верно росла, а Мелькор, узнавая обо всем этом, все больше расцветал на радость подданным. – Я знал, что это сработает, – самодовольно усмехнулся Мятежный Вала, выслушав очередное донесение разведки. – Что скажешь, Гортхаур? – Это гениально, повелитель, – склонил голову Майа. – Как и все твои идеи. Никто другой не смог бы придумать столь изощренного и действенного способа сломить дух Манвэ Сулимо, мнящего себя Королем Мира. – Именно, – Мелькор так и светился самодовольством. – Но как ты это сделал? – с явным интересом спросил Гортхаур Жестокий, надеясь, что Властелин поделится с ним столь ценным приемом. – Тангородрим действительно был выше Таникветили – до начала глобального строительства, – злорадно усмехнулся Мятежный Вала. – Но прежде чем уйти из Валинора, я установил в небе Амана увеличительную линзу, которую не в силах заметить никто из Светлых, ибо в основе ее лежит Тьма, замаскированная Светом. Чем выше вверх – тем сильнее увеличение. Поэтому сколько бы Манвэ ни достраивал свою драгоценную Таникветиль, – Мелькор ослепительно улыбнулся, – Тангородрим всегда будет казаться ему выше. А Таникветиль… Таникветиль рухнет и без нашего участия, вот увидишь. Очень скоро пророчество Темного Властелина сбылось, причем самым неожиданным образом. Вершина непрерывно растущей Таникветили вылезла за пределы границ, которые назначил Арде Илуватар. Эру считал Манвэ мудрейшим из Айнур, потому и назначил его Королем Арды – вернее, считал он так до этого момента. Единый долгое время не лез напрямую в мысли сына, посылая ему лишь красноречивые знамения и до последнего надеясь, что Манвэ сам одумается. Но вот вершина Самой Высокой В Мире Горы пропорола пол Чертогов Безвременья, пройдя в каком-то дюйме от рабочего места Создателя. «С этим надо что-то делать», – понял Эру. Единый вылез из своего удобного кресла, потянулся, смачно хрустнув плечами, и ленивым щелчком опрокинул гору, так бессовестно превысившую допустимую высоту. – Как приятно сделать что-то самому, – довольно улыбнулся Создатель. Привыкший пребывать в одиночестве, он нередко говорил с самим собой. – Отвык я от этого… Сотворить, что ли, еще кого-нибудь? Эти вроде забавными получились. А там, глядишь, и новый мир забацаем! Но сначала надо навести порядок в этом, – оборвал Единый собственные мечты. Илуватар напустил на себя суровый вид и срочно вызвал Манвэ в Чертоги Безвременья. Итак, в Валиноре произошло одновременно две вещи. Во-первых, Таникветиль рухнула – к счастью, на незаселенную часть Амана (своих детей Илуватар любил и вовсе не желал вмешивать их в разборки с Айнур). Во-вторых, Манвэ, шокированный этим событием чуть ли не до комы, был выведен из опасного состояния сильнейшим осанвэ-подзатыльником, после чего, сдавленно пробормотав: «Да, отец», поспешно развоплотился. Все Валар не сговариваясь собрались в Чертогах Ниэнны, окна которых выходили за пределы границ Арды. Отсюда была надежда услышать хоть что-нибудь из намечающегося серьезного разговора Единого с Королем Мира. Всем было любопытно увидеть объем разрушений, учиненных на этот раз, но еще интереснее было подслушать, как Эру будет песочить Манвэ. Ниэнна, не привыкшая к такому количеству гостей, чувствовала себя не в своей тарелке, но предусмотрительный Ирмо налил сестре вина, и вскоре Скорбящая Валиэ с несвойственной ей радостью присоединилась к собравшимся у распахнутого окна Айнур. Варда, обладавшая самым острым слухом, с ногами забралась на подоконник и напряженно вслушивалась в разговор, еле слышно доносившийся из Чертогов Безвременья. Неизвестно как затесавшийся в эту компанию Майа Ирмо – высокий, золотоволосый, с умиротворяюще лучистыми глазами – придерживал ее за плечи, оберегая от случайного падения. Возжигательница Звезд, как и все Айнур, обладала совершенной координацией и вовсе не нуждалась в таких предосторожностях, но, судя по всему, прикосновения Майа были ей приятны. – Ну что там? – Йаванна нетерпеливо тронула подругу за плечо. – Не мешай, не слышно же ничего, – шикнула на нее Варда. – Включаю трансляцию по осанвэ, сами все услышите. Вскоре Валар узнали, что прародителем нецензурных слов был вовсе не Мелькор, а сам Единый. Также они узнали много нового о Манвэ, хотя и сами давно думали о нем не самым лучшим образом. Варда, впрочем, после сказала, что Илуватар еще постеснялся в выражениях, видимо, догадываясь, что они подслушивают. Под конец Эру отвесил сыну еще один мощный подзатыльник и отправил его лечиться к Ирмо. – Пойду-ка я, запасусь вином, – пробормотал Владыка Грез. Похоже, перспектива стать личным психотерапевтом Короля Мира нисколько его не радовала. Из Чертогов Безвременья вновь раздался голос Эру, теперь уже отчетливый: – Варда, деточка, я прекрасно знаю, что ты слушаешь. Будь умницей, разберись во всей этой ситуации, тебя-то с поста Королевы Арды никто не смещал. – Не вопрос, папа, – улыбнулась Возжигательница Звезд. – Только восстанавливать Таникветиль я не стану, не проси. – И не надо, – согласился Эру. – Я вообще не понимаю эту их тягу на Самые Высокие Горы. Построй что-нибудь на свой вкус, чтобы подданных было где принимать. А этого комплексующего к правлению больше не допускайте. – Ну, это я тебе обещаю, – с готовностью отозвалась Варда. – Вот и прекрасно. Развлекайтесь, дети! – с этими словами Илуватар выпнул Манвэ из своих чертогов. Смещенный с должности Король Арды растянулся на полу покоев Ниэнны. Из-за границы мира послышался удаляющийся голос, напевающий что-то из Айнулиндалэ. Так Варда стала единолично править Ардой. Вскоре она снова вышла замуж, и теперь очень счастлива в браке. Союз Валиэ и Майа поначалу вызвал бурю общественного осуждения, но новоиспеченный муж Королевы Арды распылил в воздухе Валинора странный серебристый порошок, состав которого был известен одному только Ирмо, после чего все обсуждения их личной жизни прекратились. Аулэ получил отпуск, а в качестве компенсации за моральный ущерб – абонемент на энерговосстанавливающие процедуры в садах Лориэна. После заслуженного отдыха Великий Кузнец взялся за восстановление ландшафтов Амана, поврежденных в ходе строительства и обрушения Таникветили. В этом нелегком деле ему помогает любимая жена, оживляющая земли, погибшие под ударами камня и металла. Им обоим очень нравится работать под началом Варды. Манвэ проходит психотерапию и постепенно избавляется от комплексов. Ирмо, как истинный Целитель Душ, добросовестно выполняет свои обязанности. К сожалению, у него стало меньше свободного времени, поэтому изготовлением самого вкусного в Валиноре вина теперь занимается Эстэ – после того, как Возжигательница Звезд взяла бразды правления в свои руки, посетителей у целительницы значительно убавилось. Улмо часто навещает друга. Ирмо говорит, что эти встречи идут Манвэ на пользу. А Тангородрим так и остался самой высокой вершиной Арды. Честно говоря, именно этого изначально и добивался Мелькор, а свержение Короля Мира стало приятным бонусом для Темного Властелина, привыкшего, что у него Самый Большой Молот, а теперь еще и Самая Высокая Вершина во всей Арде.