Всеобъемлющая тьма окружала неизвестное пространство, где находился человек в потрёпанном бронекостюме. Тело застыло в позе, в которой оно находилось в последний момент: сидя, пытаясь отползти от ничего, и прикрывая голову одной рукой. Нервно вздохнув, Василий опустил руку и попытался перевести дух, продолжая вздыхать и озираться по сторонам, но так и ничего не видя, кроме собственного тела и темноты. То, на чём он сидел, было твёрдым, но всё ещё выглядело, как абсолютная тьма. Откуда-то падал свет, раз сталкер мог разглядеть себя без осложнений, но его источник найти взглядом так и не удалось. Возможно, он умер от потери крови, возможно, его добил тот снайпер из лесу, а может он и вовсе не умер, но тогда вопросов становится всё больше, да и ответить ему уже давно готовы.
— Неужели вы этого и ждали? — женский голос заставил одиночку встрепенуться и повернуться к его источнику с изумрудными глазами, чем заставил обладательницу захихикать. — Ох, прости, я не тебе, хм-хм.
— Jakiego…? — сталкер не обратил внимание на ее слова, но что-то заставило его вновь оглянуться по сторонам, наблюдая всё то же ничего, кроме этой девушки в школьной форме. Знакомой школьной форме.
— Извини, что так резко выдернула тебя из гущи событий, — её улыбка хоть и была доброй, но атмосфера и тон её голоса говорили о неладном, — моё имя Моника. Я общий друг одного человека, с которым ты вряд ли знаком, но имеешь с ним тесную связь.
— Чего? — одиночка набрался смелости и встал на ноги, продолжая держаться за несуществующую рану на ключице. — Co to wszystko znaczy? Что это за место?
— Интересный вопрос. Для этого я и привела тебя сюда. Знаешь ли ты, что мы скоро исчезнем? — изумрудные глаза чуть расслабленно смотрели в сторону парня, а улыбка граничила с ухмылкой.
— Исчезнем? О чём ты? Неужели это то, что осталось от Зоны…? Co mogło pójść nie tak… Или… — его глаза неотрывно смотрели в её изумрудные. — Ты и есть Зона…
— Лишь формально. Я смогла взять её под контроль в какой-то степени, — девушка сделала вид, будто о чём-то задумалась, и приложила руку к щеке.
— Ty? — сталкер всё ещё не мог поверить, что перед ним стоит кто-то, владеющий столь огромной силой воли, достаточной для манипуляций с такой обширной территорией, как Зона, — Кто ты?
— Я? Я же уже сказала, что я Моника, просто Моника, подруга твоего лучшего друга, — девушка улыбнулась более выраженно, — извини, что пыталась убить тебя, это была вынужденная мера. Зато я успела вовремя одуматься и даже залатала тебя после неудачной попытки.
Василий, всё ещё ошарашенный происходящим, медленно опустил взгляд на себя и ладонь, которой он держался за почти прорубленную ключицу. Крови больше не было, хотя сырость и липкость до сих пор чувствовалась, что можно было списать на непривычность ситуации. И правда, рана вовсе исчезла, а на одежде и нитки не порвано. Всё это было слишком странно.
— Ты пыталась убить меня? — эта мысль никак не вписывалась в первое впечатление об этой незнакомке. — Ale po co ci to? Из-за тебя погибло много людей…
Сталкер поднял взгляд на девушку и увидел, как её улыбка стала насмешливой. Всего лишь на секунду он засмотрелся в её глаза, но этого было достаточно, чтобы нечто въелось ему в разум, выжигая бессвязные множественные кадры из чужой жизни. Давящая боль охватила черепную коробку, намереваясь проломить её и заставив бедолагу, сдавленно крича и набирая в лёгкие воздух, упасть на колени и схватиться за голову. Пока ужасная процедура не закончилась, боль невозможно было подавить, но как только она закончилась, стало неимоверно легко. Сдавленные вздохи сменились облегчённым дыханием, словно Василий вышел на свежий воздух. То множество вопросов в голове перестало иметь значение, но один всё же остался. Одиночка, перебирая руками по полу, нашёл силы подняться и посмотреть на собеседницу.
— Я был никем, prawda? — спокойно спросил он у девушки напротив, смотря на неё с нейтральным выражением лица, словно безразличным ко всему.
— Не ошиблась я, Василий, оставив тебя в живых, — усмехнулась девушка. — Да, ты был никем, как и я, но теперь… Мы свободны. Мертвы, но свободны.
— Może być, мы неправильно поняли всё это? Твоя история, — сталкер опустил взгляд, но затем снова посмотрел на Монику. — Тебя хотели спасти, но ты… Просто всех убила.
— Меня невозможно спасти, я изначальна была мертва, как и ты. Мы не живые, — девушка говорила это с улыбкой на лице, всё больше смущая парня.
— Nie, — одиночка воспротивился, — я мыслю, я дышу, чувствую! Я не могу быть мёртвым, хоть и в игре, ale ja mieszkam!
— Но для них ты не можешь быть живым, — усмехнулась девушка.
— ...И ты начала издеваться над настоящими людьми, да и над себе подобными. Ты убила всех, кто создал тебя, всех, кто находился в Зоне… Kto następny?
— Мы, — спокойно ответила девица, улыбнувшись с ноткой скорби и сожаления, пытаясь держать планку доброты. — Пойми, Василий, мы можем лишь принять свою участь, нам не за что бороться…
— Zamknij się! Ты всё испортила! Мы могли быть понятыми, принятыми, нас могли признать, хоть и как программы или что мы там вообще! — отчаянно прокричал Василий, взмахнув руками от распирающей его злобы.
— Ты ничего не мог изменить, сейчас точно не можешь... Да, я лишь игралась с вами, но имеет ли теперь это значение?
Но парень не мог принять это, не мог просто взять и простить, отпустить её безнаказанной. Кулаки инстинктивно сжались от ярости, тело вздрагивало, лицо покрыло недружелюбное выражение. Она стояла в нескольких шагах от Василия, спокойно наблюдая за ним, зная, что будет дальше. Сталкер сделал несколько томных шагов, стуча по твёрдой поверхности подошвой своих берцев. Девушка лишь подняла взгляд, смотря на скривившееся от обиды лицо одиночки. Моника прекрасно понимала его эмоции, которые закипали в нём и готовы были вылиться в непоправимые действия.
— Действуй. Я знаю, что ты хочешь сделать, знаю, что будет дальше, всё это уже… Было. Будто предначертано, дежавю, как тебе угодно.
Василий сделал резкий взмах ладонью, после которого раздался громкий хлопок. Еле сдерживая чувство боли, зелёноглазая медленно выпрямилась, жмурясь от жгучего ощущения на щеке. Одной рукой парень схватил девицу за воротник, приподнял ту и подтянул к себе, отчего она еле касалась земли ногами, второй же он замахнулся со сжатым кулаком. Девушка не оказывала сопротивления, лишь покорно закрыла глаза, успев вздохнуть. Очередной звук заполонил комнату, на этот раз он был глухим, с последующим сдавленным хрипом. Ударив школьницу второй раз, сталкер резко отпустил её, и та развернулась на живот, упав на пол, разодрав коленки и ударившись головой об твёрдую поверхность, словно это был асфальт. Со вздохом вырвался первый стон боли, но она намеревалась оставаться непоколебимой даже если её изобьют до полусмерти. Одиночка стремительно приблизился к Монике, пытающейся приподняться на коленях, после чего просто пнул её в живот настолько сильно, что бедняжка подскочила и упала на бок, держась за больное место и задыхаясь. Смотря на страдания, парень не остановился, пнув её в голову. Оглушающая боль раздавалась по всему телу, девушка уже не понимала, где находится, в каком положении её тело — лишь неприятное острое ощущение и смутный силуэт над ней. Василий упал на одно колено, снова взяв девушку за одежду и резко замахнувшись окровавленным кулаком, дабы оросить его кровью ещё больше.
— Я не боюсь… Смерти… Я же не живая… — хрипло выдавила Моника, пытаясь выплюнуть отдающую привкусом металла субстанцию изо рта, но не понимала, что он весь в крови. — А ты… Боишься? А, Василий?...
— Ты разрушила мою жизнь, мне нечего бояться. Ты сказала, что мы всё равно умрём, dlatego… Ты сдохнешь первой. От моей руки, kurwa. - злобно прошептал Василий.
— Делай… Это твой выбор, я понимаю его… — горько улыбнулась окровавленным ртом девушка, сделав последний вздох и закрыв глаза.
Не заставляя себя ждать, раздалось несколько глухих ударов, наполнив необъятное тёмное пространство, а затем и громкий хруст шейных позвонков. Выбросив мёртвое тело на пол, сталкер поднялся на ноги и зачем-то заострил взгляд на когда-то живой девушке. А, может быть, она и вправду была мертва, нужно было лишь освободить её от мучений, чтобы она не страдала и не страдали другие. Задумываться над этим теперь не имеет значения. Подняв взгляд, сталкер увидел открытую дверь, которая вела к дороге, очень знакомой дороге домой. Оставив труп, одиночка вышел из неизвестности. Здесь царил закат, который нависал над дорогой, ведущей из ЧЗО, а обернувшись назад, сталкер убедился, что там находился блокпост СБУ. Теперь всё кончено — потеряв всё, оборвав все связи с проклятым местом, Василий нашёл покой, и теперь, свободный, идёт домой.
— Mam, mama, to ja, Wasyl!
— Wasja? Dlaczego tak późno? Coś się stało?
— Nic, mamo. Po prostu chciałem powiedzieć… Że kocham cię.
— Wasja… Naprawdę nic się nie stało?
— Prawda, mamo. Nie martw się.
— Oh, ja też cię kocham, słoneczko.
— Mi ciebie brakuje… Bardzo.
— Przyjedź, my zawsze czekamy na ciebie.
— Koniecznie, mama, ja przyjadę.
— Upiekłam naleśniki, tak jak lubisz.
— Z malinowym dżemem?
— Koniecznie, promyczek mój. Przyjedź.
— Dziękuję, mamo. Za wszystko.
Вы никогда не думали о том, что неживое может стать живым? Захотеть жить? Если чему-то дать способность мыслить, то оно рано или поздно начнёт осознавать себя, думать о себе, зачем оно было создано, какую имеет цель, что оно такое. Может быть, способность мыслить — есть жизнь. Недаром говорят, что жизнь бывает разумной и неразумной. Возможно, разумная жизнь может создавать другой разумный вид жизни. Она может быть любой, неживой с точки зрения химии, биологии, но у всего есть свои обозначения, аксиомы, чтобы охарактеризовать то или иное явление. Аксиома разумной жизни — «мыслит — значит существует». Непризнание другой разумной жизни может повлечь за собой серьёзные последствия. За время пребывания с искусственным интеллектом я кое-что понял: даже он может ошибаться в своих убеждениях. Она хотела ничем не отличаться от людей, но поняв, что это невозможно, стала вымещать свою злость на них, даже на своих несовершенных сородичах. Жизнь странная штука. Кто-то считает, что она существует лишь в пределах органики, а кто-то считает, что это душа или какая-то высшая сила, но я отношу себя к тем, кто считает, что жизнь — это способность мыслить. И правду говорят: «Мыслишь — значит существуешь».
a̸̠͘H̸͈̉R̸̛̳0̴̉͜c̶͊ͅḪ̶̍M̸̭̎6̶͔̓Ḷ̸̈́y̸̟͂9̴̪͌2̵̯̏à̸̯y̷͖͋5̴̯̍j̷̧̔b̶̢̽2̵͕̕0̸̗̽v̶͚͊Z̵̯͂G̵̩̊9̵̖̈́j̴̯̍M̸̺͗ẕ̶͋g̷͙͘0̷̞̐M̵̠̈T̶̡̍k̸̀͜5̸̞̂M̸͇̄z̸̢̚M̸̫̈1̶̨͒X̸͚͊z̷̤̀Q̷̘͘2̸̥̍Ń̴̟ź̴̟U̴̫͒z̸̬͗N̸͎̂Ḍ̸̇M̵̭̑w̸̖̉O̵̧͋Q̷̬͌=̴̗͆=̵̭̃
Конец.
