Освещение

If I scream from the top of my lungs Will you hear what I don't say? If I dance like I'm on stage Will you see I seem out of place? The xx «Performance»

– Как лиса говорит, Макс? Ты отрываешься от телефона и ловишь его смеющийся взгляд. Стоит в дверном проеме и снимает тебя на телефон. В руке игрушка-талисман, которую он видимо взял с собой из Рупольдинга. Ты молчишь и всматриваешься в его веселое лицо. Тебя всегда занимали его глаза – трудно понять, какого они цвета. Если смотреть при дневном свете, то кажется, что карие. Но искусственное освещение иногда придает им глубокий зеленый оттенок. Ты немного боишься этих глаз, потому что чувствуешь – в них скрыто гораздо больше, чем ты способен прочесть и понять. Даже сейчас, когда на его лице улыбка, а в глазах горят веселые огоньки, ты каким-то шестым чувством ощущаешь присутствие чего-то иного – тусклого, тяжелого и печального. Оно будто прячется где-то в уголках его глаз и проявляется, стоит только тебе отвести взгляд. Тебе никогда не удавалось заглянуть ему в душу, узнать, что творится в его голове. Иногда ты думаешь, что он нарочно. Скрывается, ускользает от тебя и не дает увидеть, что там на самом деле в глубине этих каре-зеленых глаз. *** Порывы ледяного ветра обжигают лицо. Холод сковывает настолько, что ты сомневаешься, способен ли вообще сдвинуться с места. Солнца нет, все вокруг словно подернулось блеклой дымкой - признак того, что скоро сумерки. Ты стоишь посреди заснеженной дороги. С одной стороны от нее – темный густой лес, а с другой – сугробы, огромные, как крепостные стены. Ты не знаешь, что это за место, но не можешь избавиться от ощущения, что был здесь уже не один раз. Впереди на дороге стоит человек. Он стоит спиной, но тебе не нужно видеть его лица, чтобы понять, что это Макс. Его руки едва заметно покачивают стоящую перед ним детскую коляску. К Максу подходит закутанная в шарф девушка и берет его под руку. Ты смотришь как они уходят, толкая вперед коляску, и скрываются за поворотом. Почему-то ты уверен, что его ни в коем случае нельзя упускать из виду - хочешь броситься вслед, но тело как будто одеревенело и не подчиняется. Неожиданно ты понимаешь, что все это время наблюдал за ним не один. Сбоку от дороги, среди голых стволов деревьев, стоит еще один человек. Ты не видишь его лица, но точно знаешь: этот человек – враг, и он, в отличие от Макса, знает, что ты здесь. Вместе с этой мыслью приходит ужас – пронзает тебя насквозь, пробирается по позвоночнику от головы до кончиков пальцев. Ты смотришь, как фигура незнакомца бесшумно отделяется от деревьев и начинает двигаться вперед по дороге – туда, где скрылся Макс. Чувствуешь, что должен это остановить, что нужно как-то помешать. Изо всех сил пытаешься закричать, но связки не слушаются, и тебе не удается издать ни звука. Фигура исчезает из виду, и ты остаешься на дороге один. Как будто отделившись от тела и отстранившись от всех ощущений, твой разум пытается определить, что именно не дает тебе пошевелится – холод, страх или глухая, безотчетная тоска, которая подступает изнутри. В сущности, это уже неважно. Картина перед глазами начинает плыть и кружиться, ты окончательно перестаешь чувствовать свое окоченевшее тело и медленно падаешь в ослепительно белый сугроб. Открываешь глаза и видишь, как сквозь темноту проступает твой собственный силуэт в отражении платяного шкафа. Сон отпускает не сразу, как это всегда бывает с самыми неприятными из них, и некоторое время ты еще чувствуешь внутри жгучую пустоту, от которой хочется исчезнуть, перестать существовать. Понемногу реальные ощущения начинают вытеснять фантомные образы из сна. Замечаешь, что одеяло наполовину сползло с кровати, и очень замерзли ноги. Затем возвращается осознание того, где ты находишься, и от мысли об этом становится теплее. Медленно и осторожно, чтобы ни в коем случае не разбудить, поворачиваешься на другой бок и какое-то время просто слушаешь, как Макс дышит. В окне, которое наполовину скрыто от тебя его спящим силуэтом, мерцает мягкий лунный свет. Тихо, едва касаясь, проводишь тыльной стороной руки по его спине. Просто чтобы убедиться, что он реальный. Что он действительно здесь, что ты действительно здесь. Трудно поверить – всего неделю назад новость, что вам предстоит отправиться на высотный сбор вдвоем, казалась тебе концом всего. Ожившим ночным кошмаром, который лишит последних сил и разрушит то немногое, что от тебя осталось. Как много может изменить неделя. Незаметно ты снова начинаешь погружаться в сон, и в голове один за другим всплывают беспорядочные образы из недавнего прошлого. Как ты сидишь ночью на кровати и думаешь, что необходимость жить с ним в одном номере – самая жестокая ирония, на которую способна судьба. Как вы едете рядом в микроавтобусе, его локоть слегка касается твоего, и ты отчаянно притворяешься спящим. Как на полу валяются полуразобранные сумки, а ты стоишь посреди комнаты и понимаешь, что больше не можешь молчать. *** – Да ты будешь счастлив, если завтра я просто исчезну! Его голос звенит в голове, как если бы по ней ударили бейсбольной битой. Какое-то время вы просто смотрите друг на друга в мертвой тишине, а потом Антон отворачивается и отходит к широкому окну вашего номера в Мартелле. И твои мысли, обычно такие стройные и логичные, начинают путаться, тонуть в оглушающем потоке эмоций, который невозможно облечь в слова. Неожиданно до тебя дошло. Вплоть до этого момента ты был уверен, что всё может быть как раньше – как было до того дня, когда он первый раз тебя поцеловал. Ты думал, что так всем будет проще, и вы оба будете счастливее. Ты вернешься к своему прошлому, а он к своему – так правильно, так должно быть. Раз за разом ты доказывал это самому себе и придумывал аргументы. И убеждал себя, что это твоя проблема, если скучал по нему, когда тебя обнимали руки другого человека. Ты бесконечно представлял и прокручивал в воображении ваш с Антоном разговор, который так ни разу и не состоялся – в нем он каждый раз соглашался с тобой, пожимая плечами. Но сейчас, когда тебе действительно пора ему сказать, когда настал подходящий момент, чтобы всё объяснить, твои доводы рассыпаются в прах. Это была доля секунды, но ее хватило, чтобы ты заметил – услышал в его хриплом голосе или разглядел в потемневших глазах. И понял – что бы ты ни сказал, проще и лучше Антону не станет. И судя по тому, как от этой мысли кольнуло где-то внутри, тебе тоже. Встаешь с кровати, на которой сидел, и выключаешь свет. Уличные фонари, будто на картине, оттеняют его силуэт на фоне окна. Подходишь к нему и упираешься лбом в выступающие позвонки на его шее. Чувствуешь, как он вздрагивает от неожиданности и напрягается. Собираешься с силами и, стараясь, чтобы голос не дрожал, тихо отвечаешь: – Нет, ведь тогда послезавтра исчезну я. Пару дней спустя ты будешь сидеть без сна в вашем номере и думать, что делать с десятком пропущенных вызовов и непрочитанных сообщений в твоем телефоне. Тусклый свет ночника будет падать на кровать, где спит Антон. Тебе нужно будет принять решение. Позже ты поймешь, что это решение сложнее и важнее всего, с чем ты сталкивался в своей жизни до этого – важнее любых тренировок, важнее стрельбы на последнем рубеже и важнее Олимпиады, на которую ты не поедешь. Ты будешь смотреть, как он спит. Спать он будет беспокойно – постоянно ворочаться, то откидывая с себя одеяло, то закутываясь в него обратно. - Не уходи. Сначала тебе покажется, что он проснулся. Ты даже начнешь лихорадочно придумывать, как объяснить ему, почему ты не спишь. Но он перевернется на другой бок, продолжив бормотать что-то в подушку, и ты поймешь, что он говорит во сне. Ты подойдешь к кровати и осторожно потрогаешь его лоб, ведь еще не хватало ему заболеть. Температура будет нормальная, и ты успокоишься, посчитав, что это просто плохой сон. Ты будешь смотреть на него и думать, что когда его глаза закрыты, Антон кажется совсем другим – проще, легче и счастливее. Тогда он снова начнет тихо говорить. – Тут холодно, никого нет. Ты не уходи. И тебе наконец станет ясно, что ты не уйдешь. *** – Макс, как лиса говорит? Он повторяет вопрос, а ты продолжаешь вглядываться в его смеющееся лицо. – Никак не говорит. Встаешь с кровати, забираешь у него телефон и откладываешь в сторону. Крепко обнимаешь его и целуешь за ухом. Лиса говорит, что это любовь.