Кровавые лезвия.

Иногда Иван вспоминал тот момент, когда он смог увидеть брата с окровавленным лезвием в руке. Это зрелище было самым ужасным кошмаром парня. Если бы он раньше понял, что Эля не его соулмейт, возможно, Даня не настолько стеснялся бы своих шрамов и мог бы носить футболки в жаркий летний день, как и другие, но он прятал запястья в глубине рукавов рубашек. В тот день очередная рубашка была пропитана алой кровью, Иван даже не подозревал, что его родственная душа живет так рядом и мучается от чего-то до такой степени, что взялась за лезвие, а ведь она имела столько планов на будущее, даже на очень светлое и, наверное, счастливое. Иван всегда после пробуждения начинает задумываться, что было бы, если Даня решился совсем лишить себя жизни, а не так чтобы заглушить душевную боль физической. Перед глазами плыл образ рыжего паренька, который лежит в ванне, заполненной водой с ярко-алым оттенком, с вскрытыми венами. Это ужасно. *** Вот все уроки закончены, и весь класс, и некоторые люди из параллели стоят в кругу и смотрят на двух виновников этого сбора. Никто не может вмешиваться в их драку, иначе тот кому помогали может получить более серьезные травмы, чем синяки и ссадины. Иван просто смотрел на брата, который был очень уверен в себе, парень никогда не видел его таким раньше. Наверное, он совершенно не ставил под сомнение свою тактику, но при ударе, якобы в солнечное сплетение, промахнулся. Иван пропустил удар сердца, казалось, что сейчас он вовсе умрет на месте из-за промаха брата. Дальше все шло в замедленном движении. Удар. Похоже брюнет услышал крик, который резал слух, но в реальности никто даже и не заметил его. Он почувствовал удар в лицо. Петров продолжал бить Данилу уже куда придется, не волнуясь о том, что рыжий может вовсе не встать после боя. Ваня присел на корточки, кривясь от боли по всему телу, а в голове мысли путались, не давая понять парню, почему он чувствует боль. Ведь он ее чувствует, да? Это не его иллюзия? Он же любит Ариэль и быть не может, чтобы Данила Иванов — его брат — еще и его соулмейт. Просто н е м о ж е т! Тут в драку вмешивается сама виновница этой драки — ебаная русалка по имени Ариэль. Недовольно хмыкнув, она начала бить Петрова сумкой, выкрикивая оскорбления ему в лицо, на котором уже выступили признаки полученных ударов. Иван замечает, что Даня, несмотря на боль, смотрит на него, улыбаясь как-то тепло, но вскоре закрывает глаза. К нему подбегают девочки из класса и пытаются привести в чувства. Но удается это сделать только в медкабинете. *** Даня стал себя странно вести: он больше не боролся за девушку, стал больше погружаться в мир книг, в сопливые сцены любви, даже иногда сам пускал слезу. Да вообще все стало так странно. Соулмейт Ивана стал резать запястье каждый обед и каждый раз все глубже и глубже. Родители стали успокаивать сына, что его родная душа найдется быстрее, чем они умрут. У Эли начались проблемы с семьёй, мать стала слишком загонять дочь за рамки. Как девочка избалованная, она решается на селфхарм, конечно, не такие глубокие порезы для самоуничтожения, но шатенка сообщила об этом всему классу, а когда Иван узнал, подумал, что нашёл свою ту единственную душу, а спустя несколько месяцев стал скрытно встречаться с ней. Но порезы не прекратили появляться с адской болью. Ивану было уже плевать. Все стало запутаннее, когда Иван признался брату, что Ариэль теперь его девушка, и причин соперничать не было. Ваня был очень рад. Он вовсе и не мог подумать, что брат, встав со своего дивана, ударит ногой по стулу, да так, что тот отлетит в другой конец комнаты, и уйдет, не дослушав восторг соседа. Даня удалился в ванную комнату и, не снимая одежды, лег в ванну, включив горячую воду и тихо всхлипывая. Было больно. Очень. Ваня в это время сел за компьютер, чтобы сказать Эле, как отреагировал брат на тот факт, что они с девушкой пара. Попутно жалея, что так поступил. Почему-то на тот момент он вспомнил тот нежный взгляд парня, когда была драка. Что-то защемило в сердце, и, ненавидя себя за это, Иван решил отвлечь себя от этого чувства вины. Покурить. Вода все еще шла, смывая солёные дорожки с щек парня, чей взгляд уткнулся в потолок, отказываясь верить, что его соулмейт променял его на эту чертову русалку. Даня впервые стал кого-то ненавидеть, так сильно, что в душе начинало все жечь, а от осознания этого наворачивались новые слезы, которые тут же смывала вода. Данила завидовал слезам, они так быстро могут исчезнуть, даже не прикладывая усилий. Иванов тоже хотел исчезнуть. Посмотрев на себя в зеркало у него появилось отвращение. « Какой ты жалкий, Данила. Лучше бы ты и не жил! » Мысли проскочили так же незаметно, как и появились и, осмотрев раковину, взгляд рыжего упал на упаковку лезвий, которую он оставил там с прошлого раза. Прошло несколько секунд перед тем, как он выскочил из ванной, разлив половину воды на пол, и потянулся к лезвию. Он делал это, наверное, даже не ради смерти, а чтобы Ваня почувствовал хотя бы малую часть боли, которую чувствует сам компьютерный гений, смотря на то, как придурок счастлив, но НЕ С НИМ. Руки дрожат. Боится. Боится, что может так просто покончить со своей жизнью, ради какого-то идиота. Плевать. Он набрался уверенности и стал быстро, не разбирая куда и что он режет, размахивать лезвием. Им двигали эмоции, его уже не волновало, что заметят, что это он режется и подвергает опасности не только себя, но и Ванечку, блядь, не то, что все это ради этого придурка. Он не мог это контролировать, но и резать так глубоко, как хотелось он не смог. Самосохранение все-таки еще не сломалось в нём. Иван же в это время вскрикнул от боли, схватившись за запястье, чувствуя, как свитер впитывает его кровь, рисуя непонятные кровавые узоры. Иван испугался за Элю и, быстро набрав ее номер, стал спрашивать, что с ней. Она в норме. Она не его соулмейт. Это была ошибка. Блядь… Он же догадывался, но почему-то отрицал всё это. Почему? Не слыша ни звука, он бросил телефон на пол, по которому говорил с Ариэль несколько секунд назад, и побежал к ванной комнате, где по его идее должен был быть Даня. Его Даня, его соулмейт. С тишины в ушах стало дико звенеть, а мозг отказывался адекватно воспринимать увиденное, когда его взор упал сначала на использованную не в первый раз пачку лезвий, кровавую воду на полу и наконец-то на Даню, который сидел на этом самом полу и рыдал, весь дрожал, кричал что-то непонятное в адрес Иванова. Если бы это был не его брат, Ваня, наверное, побрезгал бы обнять парня, но это он, поэтому тот прижал его светлую головушку к своей груди, несмотря на удары кулаками в грудную клетку.  — Тише, все будет хорошо, моя истинная, родственная душа, — прошептал Иванов Даниле, который пытался заткнуть уши, но все-таки сам вжался в футболку парня и стал рыдать громче, ему было плевать, что он выглядит, как малолетняя девочка. Главное, что Ваня теперь его. И только его. Он не отпустит, никогда. Рыдания прекратились, стало так тихо, что стало слышно, как стучит в висках кровь. Парни вот так сидели и обнимались на мокром полу, Иван был наконец-то рад, что он нашёл свое сокровище, пусть даже, если это парень. Плевать, что они братья. Вообще П Л Е В А Т Ь. Главное любят. И Данила не успел натворить глупостей и покончить с жизнью. Иван осторожно взял лицо парня в свои ладони и, испытав кучу волнения, приблизился. И поцеловал парнишку в губы, прижимая ближе к себе. *** «Что мне сделать, чтобы этот сон перестал мне снится? Это было уже давно, зачем мозг пытается меня мучать этим каждую ночь?» Иван тяжело дышит после сна и пытается себя успокоить до того, как Даня проснется и начнет его успокаивать. Какого было его удивление, когда тот увидел на себе взгляд голубых глаз Иванова, которые так нежно смотрели прямо в душу. Тот без слов все понимает, ведь не раз слушал ворчание Вани на счет этих снов, и осторожно целует в щечку. -Все хорошо, Вань. Это уже все прошло.