***
Только-только начались учебные дни, а вместе с тем и вечный шум и гам. В большой обеденный зал вернулась суета, столы были заполнены яствами, на длинных скамьях не оставалось и свободного местечка. Совы парили под потолком и мягко снижались, отпуская пришедшие газеты и письма из дома. И когда же Минато получил свою газету, то не сдержал громкого вздоха. Кто-то спросил его, что случилось и все ли в порядке, но тот почти не слышал, вскочив из-за стола и побежав в сторону стола Когтеврана. С Микото он встретился ровно на половине пути — та тоже держала свежий выпуск на обороте с большой фотографией, на которой был мужчина, что они видели в зеркале. Тот стоял боком, в плаще и с маской на лице, едва ли скрывающей его лицо и темнеющие глаза в сумраке. Фотография, казалось, была сделана случайно и не должна была нести в себе особого смысла. Наверное, похожих мужчин много, но они точно были уверен — его показывало Еиналеж, и волшебники, с секунду замявшись, синхронно побежали в комнату. Но там их больше ничего не ждало. Тяжелая дверь была открыта, а самого зеркала внутри не было, лишь смятая ткань на полу, что когда-то закрывала его поверхность, и темнеющий камень, не застеленный пылью, говорили о том, что оно было. И они его не придумали. Отчаянно переглянувшись, волшебники так и остались стоять на месте, сверля взглядом пол. Кажется, прошла целая вечность, прежде чем они начали успокаиваться и приходить в себя. Шок, недоумение и непонимания все еще царили внутри, щедро приправленные осознанием того, что это — еще одна загадка для них, как и то, что в следующую минуту тяжелая дверь скрипнула, а внутрь заглянула девчушка, заставив их вновь замереть. — Ой! Простите, я увидела, что дверь была открыта и заглянула… — неловко произнесла незнакомка, заливаясь краской смущения. Те кивнули, не в силах оторвать взгляда от девушки — у той были красные волосы. Как и у девушки, что показало им Еиналеж.1
11 февраля 2018 г. в 18:11
Страницы большой книги были покрыты темными, черными надписями, поверх которых легла сероватая клубящаяся пыль, почти закрывая текст. От нее слезились глаза и чесалось в носу, но Минато упорно продолжал стирать серый покров рукавом кофты, жмурясь и чихая от взлетевших в воздух песчинок. От старого, выцветшего дивана с поломанными и облезлыми подлокотниками тянуло плесенью и все той же уже привычной пылью, и хотя ребята всячески старались выжить ее из комнаты, убирались и разгребали завалы, переставляя найденные вещички, поломанную мебель и стопки книг в едва ли не шахматном порядке в конце комнаты, застоявшиеся запахи плесени, сырости и пыли не уходили. Помедлив, Минато рассеянно пролистал страницы книги, отчего пылинки взлетели и принялись медленно оседать на его руках.
— Микото, посмотри!
Девочка, что сидела до этого в другом углу комнаты, вскочила на ноги и подошла к нему, забирая в руки книгу. Сперва она оглядела красивую обложку, прежде чем раскрыла и завороженно ахнула — еще одна об Еиналеж!
Похоже — Минато точно не знал — тот, кто принес зеркало в эту комнату, долго его искал, а найденные книги, разбросанные по всему помещению, были его путеводителями. Кто этот человек — Минато тоже понятия не имел, но иногда ему казалось, что это их сумасшедший учитель, что привел их сюда несколькими неделями ранее, а сейчас они, безуспешно пытаясь отгадать тайны Еиналеж, стали его подопытными кроликами, за которыми он наблюдал с едва скрываемым восторгом и восхищением. От этого Минато чувствовал себя неловко, но вместе с тем он не мог просто оставить зеркало и не пытаться узнать о нем что-то большее, чем об его ужасающем даре — это было частью его семьи, его истории. И Микото — вот, в чем он был уверен — полностью разделяла его мнение. Это зеркало было частью их семей в свое время, но сейчас это было просто зеркало, как и для него, так и для нее, и мириться с этим оказалось тяжелее.
Они приходили в комнату каждый день после занятий и иногда засиживались до самого комендантского часа, чтобы потом выполнять домашнюю работу до глубокой ночи. Хотелось во всем разобраться. Они перерыли библиотеку в поисках книг, что могли бы нести в себе чуточку больше информации, чем найденные в комнате, с тоской поглядывали на запретную секцию и с неясным предвкушением писали своим родителям с просьбами поискать книги об Еиналеж в семейных архивах.
Но ничего — совы принесли сладости и подарки на Рождество, красивые открытки и письма, в которых дед Минато и мама Микото коротко написали, что ничего подобного не нашли. Наверное, может, что-то и было, но в силу возраста им боялись доверить, а, может, и впрямь ничего не было, разве что едкое разочарование и грусть после прочтения. Единственное, что им оставалось делать — это пытаться найти ответ, глядя в зеркало, — то всегда показывало картинки. Иногда размытые, нечеткие, с мелькающими красными пятнами и плывущими в его отражении лицами; иногда они были темными, серыми, когда зеркало показывало мощенные камнем узкие улочки косого переулка и его покосившиеся домишки, меж которыми бродили волшебники в темных плащах с закутанными лицами. Редко когда лица были открыты, но если были, то тогда они вглядывались в них с особым усердием и пытались запомнить каждую черточку и изгиб.
И в один из таких дней, когда каникулы должны были вот-вот пройти, а ученики уже начинали возвращаться в Хогвартс, Микото сказала:
— Я все время вижу одного мужчину. И девочку. Как будто они должны мне что-то сказать.
— Я тоже, — признался Минато и замялся. — Красные волосы?
Микото со вздохом кивнула.
Было ли нормально то, что они видели одно и то же место и одних и тех же людей, волшебники не знали. Сокровенные желания их не преследовали и, вероятно, это было последствием того, что предки Минато ковали зеркало для предков Микото, но факт оставался фактом — они видели что угодно, кроме своих желаний. И случалось, что это были не самые лучшие картинки.
— Я видела, как сжигали волшебников столетия назад.
— Я видел, как создавались запретные заклинания.
В конце концов, они пообещали друг другу, что несмотря ни на что они во всем разберутся. Как сойдет снег — посетят те улочки косого переулка, найдут тех людей, выведут родителей на чистую воду и заслужат того доверия, чтобы им позволили пройти в запретную секцию. Ведь это стоило того — раскрытие тайн своих семей?