Записки Джима Умбранокса о снохождениях

28 января 2019 года       Я даже и не предполагал что найду свои записи снова, воистину, они и это будет висеть надо мной проклятьем, которое я никогда не смогу понять или же искупить. Два года спокойствия. Два года безмятежной жизни, после всего ужаса, что я видал до того. Я даже стал приходить в себя, возвращаться к привычной человеческой жизни, но вот, ужасные видения снова стали посещать меня; буквально недавно я снова проснулся от собственного крика в пустой квартире, где из всего что у меня есть лишь старый ноутбук и матрац с подушкой. Даже странно, куда могли затеряться мои записи, которые я в отличии от большей части сверстников веду в тетради? Я долго не мог забыть тот день, когда я вновь испытал это. То, что больше двух лет меня не посещало, я прочувствовал вновь. Я до сих пор отхожу от шока, и с содроганием каждый раз ложусь на своё убогое ложе, чтобы заснуть. Я мог не спать многие сутки, лишь бы снова не оказаться в плену своих кошмаров...       С чего же всё это началось? Явно не с того момента, когда я будучи маленьким ребёнком, утонул в речке и был чудом спасён. Нет... Меня лишь только убивала несколько лет водобоязнь. Порой настолько сильная, что я боялся даже помыться. Нет... Всё началось позже, а конкретно со школы. Все же знают, что такое быть непопулярным и скучным парнем за последней партой, который постоянно пребывает в своих мыслях и не обращает внимания на окружающих. Я был силён в математике. Очень силён. Я даже в восьмом классе, когда все только учили дроби, занимался геометрией Лобачевского, а к концу обучения уже пытался разобраться с общей топологией, что мне в итоге и удалось... И даже сейчас, я прокручиваю на досуге в голове формулы, теоремы, это меня успокаивает... Ни одноклассники, ни родители, ни девушки, ни парни, не давали мне такой радости и любви, как тайна познания неизвестного. Особенно чего-то абстрактного и оттого ещё более непонятного. Скорее даже наоборот, я постоянно был объектом их насмешек, а родители часто меня презирали и желали, чтобы я остепенился и нашёл себе вторую половинку. Что поделать, когда тебя никто никогда не любил, сложно потом найти кого-то. Однажды, за год до того, как я стал заниматься проблемой нулей в дзета-функции Римана, меня посетило весьма странное сновидение. Я бы не стал ему тогда придавать внимания, мне часто снились кошмары: бешеные псы, мои одноклассники, ненависть матери... Но в тот момент я почувствовал после пробуждения нечто большее, что меня поначалу вдохновило, но потом испугало. Если вы знаете, что такое жажда познания, то вы меня безусловно поймёте.       Я очутился в странном месте. Это напоминало бесконечный коридор, но вместо стен по обе стороны тянулись книжные полки, которые были настолько высоки, что запрокинув голову и увидев лишь светло-зелёное тёмное небо и уходящие в его бесконечные дали стеллажи, мне стало не по себе. Огромная, неизвестная библиотека. Лишь лёгкий и холодный сквозняк дул среди этих полок и был слышен шелест книг. Я попытался достать одну из них. Они все были одинаковы: чёрные книги без названий. Открыв одну из них я увидел то, о чём я тогда мечтал: мне попалась крайне сложная задача, сути которой я не помню, но здесь, в этой книге я увидел несколько решений, одно из которых поразило даже профессора из колледжа, к которому я ходил заниматься математикой.       Листая книгу дальше, я видел, что формулы всё усложнялись, и в самом конце это было нечто настолько сложное, что я банально не понимал символов. Закрыв эту книгу я взял другую.       Она мне показала ещё более интересные вещи, но... Я ничего не понял из того что там было написано. Эти формулы были выше моего понимания. Я так и проводил в том сне своё время, открывал любые книги и смотрел что в них написано, чаще всего мне попадались фолианты с какими-то неизвестными письменами, я даже пытался их воспроизвести, но мне потом говорили, что они не более чем плод моего воображения. Они постоянно менялись и переливались, сливались между строками. Но больше всего меня поразила книга, которая была раза в два больше и тяжелее всех остальных. Такая же чёрная, но ростом с меня, а мне-то тогда было 14 лет. Открыв её, меня сковало по рукам и ногам. Я не мог двигаться, не мог думать, я даже едва ли мог дышать. Я завороженно глядел на неизвестные и уже пугающие меня письмена, которые были в ней, они постоянно меняли свои места и страницы перелистывались сами собой. В самом конце я увидел нечто напоминающее икосаэдр, он внезапно засветился зелёным светом, постепенно ослепляя меня. Мои глаза горели огнём, я зажмурился и проснулся. Я лежал в своей кровати дома. Но после пробуждения я ещё лежал неподвижно несколько часов, и лишь потом записал решения тех задач, что мне открылись в этой библиотеке. Я позже снова неоднократно попадал туда, когда я не мог решить какую-то задачу, я старался проводить там больше времени, пока я не стал чувствовать там чьё-то присутствие.       Оно меня угнетало и пугало, а когда я услышал шаги в той библиотеке, за чтением очередной книги, и буквально боковым зрением заметив какую-то фигуру, я проснулся. С тех пор меня преследовали ужасающие кошмары. Я никогда не верил в Бога или богов. Всегда презирал своих родителей за их истовую религиозность. Но в тот момент, я почувствовал, как что-то нечто большее было рядом со мной. И оно было недовольно.       Я всё также хорошо учился и даже поступил в Гарвард по грантовой программе, где стал изучать математику. Но расплата за сомнамбулическую библиотеку была страшной: я почти каждый день страдал кошмарами. Я всё реже во сне попадал в свой маленький рай, чаще передо мной представили страшные картины.       Больше всего я опасался сна, или измерения, я не знаю, но я его окрестил «Отвратительная реальность». Я в неё попал через пару месяцев после того, как увидел ту фигуру во сне. Мне казалось в тот момент, что я проснулся и лежу в своей кровати. Была лишь тишина, всё было как и в жизни. Книжная полка, компьютерный стол, кровать и окно. Но небо было почему-то слишком тёмным, хотя на моём смартфоне часы показывали половину второго дня.       Встав с кровати я попытался открыть дверь, но она не поддавалась, за окном мелькнула какая-то тень, отчего мне стало не по себе. Во всём доме было так же тихо, не было ни единого звука ни с улицы, ни от домашних. Дверь не поддавалась... Но как только я подумал о том, как бы выйти из комнаты, она открылась сама собой. Я спустился со своего второго этажа вниз, и передо мной открылась картина ужасающего беспорядка: разбросанные вещи, гниющая еда, религиозная символика моих родителей, которые всю жизнь ею дорожили, была сломана и обуглена, словно вытащили из камина полусгоревшими. Пройдя дальше, я заметил следы крови, которые вели в родительскую спальню. Ворвавшись туда, я ожидал увидеть трупы. Но в их спальне была идеальная чистота.       Ничего не понимая, я выбежал на улицу, было темно, хоть на часах и 2 часа дня. Но то что я видел... Улица завалена грязью и экскрементами, в тёмном небе собирались грозовые тучи, и вокруг не было ни души. Только чьё-то незримое присутствие, как и в моём книжном раю. Я ходил по улицам родного городка часами, вместо знакомых улиц были другие, или руины. То тут то там были кровавые лужи, внутренности и прочие омерзительные вещи, от которых мне становилось дурно. Больше всего пугала тишина. Она была тотальной. Я слышал только биение сердца и свой шёпот, в котором я заметил давно позабытые молитвы из детства. Но вскоре я вышел на окраину городка, где должен был начинаться лес. Но вместо деревьев я увидел то, отчего проснулся от собственного крика. На место, где когда-то была дубрава, я увидел лишь бесконечные ряды распятий, где в безмолвной агонии корчились все жители городка.       В тот раз я впервые проснулся от собственного крика. Я никогда до этого не испытывал истерик после кошмаров. С этого всё и началось... Они стали приходить ко мне всё чаще и чаще. Сначала раз в месяц, потом в неделю, потом каждый день. Я перестал нормально спать, я мог не ложиться в постель сутками, лишь бы не оказать в очередном кошмаре, откуда нет выхода. Словно сущность из сомнамбулической библиотеки управляла моими кошмарами, словно наказывала за вторжение в её территории полные тайн.       Моя учёба ухудшилась, я стал меньше понимать материал, на втором курсе меня отчислили из Гарварда и я оказался в психиатрической лечебнице. За это время моя мать умерла, отца застрелили, когда он решил податься в криминал, узнав, что случилось с его «непутёвым» сыном. Я остался один. Наедине со своими кошмарами и редкими визитами в сомнамбулическую библиотеку, где по прежнему царила тишина, сквозняк и было чьё-то ужасное присутствие, от которого стыла в жилах кровь, и каждая тень казалась угрозой. Мои кошмары показали мне много разных миров: страшных, странных, причудливых как множества Мандельброта... Чаще всего я видел в своих кошмарах или «Отвратительную реальность», но были и другие, названия которым я не давал.       Я видел странный, ужасающий город, с поникшими людьми, изменёнными до неузнаваемости: они шли как зомби, лишь плача и стеная при каждом шаге, он напоминал мой книжный рай, только это был огромный город, который не имел ни начала ни конца. Он был бесконечным в глубину и в высоту. Его грязное-коричневое небо меня ужасало и пугало, в каждой человеческой фигуре чувствовалась невыносимая боль и страдание, страх, и все они куда-то, казалось спешили. Я чувствовал их желания, мысли, боль. И понимал, что все мы в глубине души уже ОНИ.       Кроме этого мрачного города, размером с планету, я видел и выженные пустоши далёких миров, чёрные как смоль плато и равнины покрытые руинами неизвестных и древних как сам мир существ.       Однажды я попал в странный лабиринт, где на каждом шагу были двери, из-за которых доносились душераздирающие вопли. Я пытался бежать оттуда, но все мои усилия были тщетны: выхода не было.       Но открыв от отчаяния одну из дверей, я услышал лишь ужасающий крик, который не мог издавать ни человек, ни животное, и увидел лишь пустоту за ней. После этого лабиринт затих и больше не подавал никаких признаков жизни.       Во всех своих кошмарах и видениях, я чувствовал присутствие той самой фигуры, что я видел впервые в библиотеке. Я пытался найти этому объяснение, строчил длинные формулы, подключал логику, но все мои догадки разбивались как волна об скалу, и я ничего не мог понять. Пока однажды я не увидел его.       Впервые за два года перемен, я увидел очередной кошмар с его присутствием, но на сей раз он показал себя.       Вот он, Великий Сомнабулис, покровитель снов, сводящий с ума людей, и древний как само человечество.       Он явил себя передо мной в виде омерзительной бездны, в которой видны как и самые прекрасные, так и самые отвратительные сны и мечты человека. Он обещал мне покончить с этими кошмарами если я сделаю, то что он просит...       Это было ужасно, но мне пришлось согласиться, потому что в тот самый момент он наслал на меня такой кошмар, который я до сих пор не могу забыть, и он сильнее любого из тех, что я видел ранее. Я не буду его описывать, потому что он крайне опасен для любого, кто будет это когда-то читать. Но он... Явил мне то, что не следует знать никому: ужасающий смех из глубин веков, жуткие фигуры тех, кто был создателем всего сущего. И он один из них. И вот... Дело сделано. Я пишу последние строки здесь. Но не чувствую никакой боли. Он явил мне решение задачи о нулях в дзета-функции Римана, что стало моей наградой. Но последние силы исходят из меня, и я дописываю эти строки дрожащей рукой. Если это и прочитают, а я уверен, что прочитают, то запомните: никогда, никогда не попадайте в сомнамбулическую библиотеку! Запретные знания хранят много тайн, и если вами заинтересуются создатели всего сущего и их вестник, то знайте, что вы повторите мою судьбу... Далее следует неразборчивый почерк. Полиция нашла труп молодого человека в его квартире, когда их вызвали из-за трупного запаха. Его тело лежало на матраце лицом полным невыразимого ужаса, медики констатировали разрыв сердца. А рядом лежал дневник и листок с доказательством проблемы нулей в дзета-функции Римана, за который один известный математик через полгода получил миллион долларов в институте Клэя.