Психоз

14 ноября 1989 года. В пригороде Портленда характерная для вторничного вечера легкая суматоха спешащих к своим целям людей. В круглосуточно открытый супермаркет постепенно прибавляется народ. А на кассе стоит уже готовая заплатить за покупки милая девушка, с большим родимым пятном, длящимся от середины левой щеки до самого уха. Цвет пятна чуть темнее кожи, однако сначала можно подумать, что это обгоревшая кожа. Стоящий позади неё мужчина, после того как она повернула голову чуть влево, в сторону кассира, ни с того ни с сего стал говорить девушке о её внешности: "Боже мой, почему ты такая страшная? Полнейшая уродка...". Девушка ещё чуть повернула голову влево, чтобы боковым зрением оценить суть происходящего. Её пятно стало видно теперь во всю величину и мужчина продолжил: "Да господи! Тварь! Отвернись лучше, чтоб я тебя не обоссал". Девушка растерялась и отвернулась. Вся эта сцена привлекла острое внимание всех окружающих, однако никто вступиться за неё не посмел. А она и дальше стояла в очереди, медленно продвигающейся вперед. После осознания того, что все-таки произошло, на её глаза стали наворачиваться слезы. Её сердце было разбито. После расплаты за покупки и упаковывания продуктов, девушка направилась к выходу. А мужчина все смотрел на неё, но на этот раз не на щеку, а на глаза. Они были залиты слезами, некоторые из которых одиночно скатывались к краю лица. Через минуту он выбежал из магазина и догнал девушку, отошедшую не слишком далеко. Она плакала ещё сильнее, чем в здании. Парень немедленно подошел к ней и начал успокаивать: "Девушка. Это я, тот мужчина, что вам нагрубил. Я очень сильно прошу вас извинить меня... все это вышло неспроста. Дело в том, что у меня психическое заболевание. Если вы меня простите, то хочу, чтобы вы знали мое имя - Александр". Девушка с надеждой, но в то же время с обидой слушала его извинения, и сказала: "И вы меня извините за мои сопли. Мне не следовало так реагировать на эти слова... если бы я только знала... меня, кстати, зовут Флёр". Алекс продолжил "прекрасное имя... впервые слышу такое в пределах Америки", на что Флёр застенчиво улыбнулась. Он предложил ей провести её до дома, чтобы загладить вину и немного успокоить. Флёр чуть обеспокоилась, но согласилась, так как на улице было много людей и ей было нечего бояться. - "Так какое у вас все-таки заболевание?" - осторожно спросила девушка. - "У меня... синдром Туретта. Это заболевание, которое иногда и вызывает такие неприятные ситуации. Мне очень неловко вспоминать об этом... вы только не думайте обо мне, что я ненормальный. Я пытаюсь бороться, но это очень сложно принять" - с полным сочувствием самому себе говорил Александр. - "Я больше не сержусь на вас. Я больше виню себя за то, что отреагировала так. Я же ведь не знала об этом" - так же с сожалением сказала Флёр. Через несколько кварталов Флёр остановилась около одного из домов и сказала Александру, который от незнания сделал ещё несколько шагов вперед, что они пришли. Флёр попросила у Алекса какой-нибудь контакт. Она почувствовала, что может помочь ему. А парень даже и не смутился - быстро написал ссылку на страницу в Фейсбук на листке ручкой, фантастическим образом оказавшиеся в верхнем кармане его пальто. Девушка ушла за дверь многоквартирного здания, а Александр развернулся и тоже пошел домой. Теперь его путь до дома возрос в два раза. На следующий день Флёр зашла на страницу Алекса и дрожащей рукой отправила сообщение: "Здравствуйте. Я надеюсь, вы помните кто я. Всю ночь меня не покидала мысль, что вы по прежнему чувствуете вину... На самом деле я пишу вам для того, чтобы встретиться с вами вновь. Вы очень интересный, и такой незнакомке как мне было бы очень важно поддержать вас". Сообщение Алекса долго ждать не заставило: "Привет. Да, конечно, мы можем встретится завтра. Давайте на набережной Уилламетта после вашей работы?". Девушка сразу же согласилась. 16 ноября 1989 года. На набережной портлендской реки было так же спокойно, как и где-то в пригороде. Шум доносился лишь от движущегося по соседнему шоссе транспорту. Мимо впитывающих в себя историю мира кленов по воде спешно двигались паромы. Александр тихо ждал девушку в указанном месте. Подул холодный ветер, смевший рядом с мужчиной последние опавшие листья, и как по волшебству, в паре метров от лавочки, послышался нежный и умиротворенный голос Флёр. Они обменялись парочкой показательных фраз при приветствии и неспеша ушли на прогулку по набережному тротуару. Посреди одной из бесед Александр глянул на Флёр: она вновь была повернута к нему левой стороной и он видел её врожденную особенность. Но теперь он по-другому увидел и её нос. Все это вкупе вновь начало приступ неадекватности у парня: "Пиздец... че ты такая конченая? Ебанутая сука". Флёр от непривычки опешила, но вспомнила о синдроме и решила его проигнорировать. В этот раз Александр унижал Флёр чуть дольше, чем два дня назад, но зато в этот раз Флёр не расстроилась. Но что-то в ней все равно дергалось, она как будто в такие моменты открывала сокрытый карман в своей душе и помещала туда частицы этих слов. В завершении прогулки Александр немалозначно намекнул на симпатию к Флёр. И она постепенно влюблялась в новоиспеченного друга. 21 декабря 1989 года. Вечер. Уже полюбившаяся набережная двух друзей была покрыта декабрьским снегом, а паромы перестали ходить по реке вследствие её замерзания. Клены-историки облачились в белое, а шум автомобилей немного приутих. Поцелуй. Флёр и Алекс слились в единую темную фигуру, какой их видели вдали идущие люди. Кто в то время мог подумать, что девушка влюбится в, порой, неадекватного человека? Кто мог подумать, что она научится практически полностью ликвидировать урон, который могли бы ей нанести слова любимого человека? Флёр влюбилась в его глубокие зеленые глаза: такой глубины и теплоты глаз она не видела ещё ни у кого. Флёр влюбилась в вечера музыки, которые иногда устраивал Алекс в своем доме после того, как обнаружилось, что он неплохой музыкант. Она влюбилась в его правильные речи, которые выражали мораль и правильность некоторых вещей. На рождество влюбленные объявили своим семьям о появлении в жизнях друг друга нового человека, где семья Флёр проявила некоторую обеспокоенность за их счастье. Прошло лишь больше месяца с момента их первой встречи, а они уже любили друг друга так, будто их юные сердца были доверены друг другу ещё в детстве. Через несколько месяцев у них случилась помолвка. Они не устраивали свадьбу и на накопленные деньги уехали в Канаду, в небольшую деревню у подножия Скалистых гор, где и провели свой незабываемый медовый месяц. Там они долго сидели на берегу темного озера, воды которого летней ночью не тревожило абсолютно ничего. В воде отражалось июльское звездное небо, а на густой траве сидел Александр, у которого на коленях сидела Флёр. Они могли часами находиться там. Они наслаждались долгими разговорами об австралийских певицах, правильностью отношения к геям и лесбиянкам, и периодическими покусываниями мочки уха и поцелуями в шею. Шли годы, а состояние Алекса почему-то ухудшалось. Флёр была ему поддержкой во всем. Чуть ли не постоянно ей говорили о том, что её муж неадекватен, что ей не следует быть с ним, но она не бросала его один на один со сложной болезнью и помогала бороться, помогала ему не делать из своего состояния комплекс, способный довести до депрессии в обнимку с бутылкой чего-то крепкого, что в результате злоупотребления могло бы привести к неприятным последствиям. Ни разу за эти годы она не сказала Алексу, что он её бесит или позорит. А он постепенно охладевал к ней. Эгоизм и надоедание брали верх. Когда болезнь начала прогрессировать, Александру стало сложно бороться, даже с помощью Флёр. Постепенно он менялся и понимал, что уже не хочет её тела, её губ. Она становилась ему обратно тем другом, которым была до помолвки. Однажды он поднял на неё руку. Он ударил её прямо в щеку, где красовалось необычное пятно. Девушка, ради своего блага, уехала на несколько дней к родителям. Но даже после этого она долго не таила обиду на мужа. В километрах от него она все равно было где-то с ним. Флёр хотела, чтобы Алекс думал о ней в те моменты, когда ей самой сложно... а Алекс не думал. Все эти годы и месяцы Флёр искренне молилась за состояние мужа, а оно только ухудшалось. Тот пустой карман, в который она помещала частички своей обиды, переполнялся. Её сердце было готово разбиться уже навсегда, подобному тому, как оно лишь на несколько минут разбилось, но было склеяно, при встрече с Алексом. Она видела, что Александр её больше не любит. Вся их романтика прекратилась: не было больше тех прогулок допоздна, жарких ночей в квартире на втором этаже и простого общения на посторонние, не бытовые темы. Делал ли он это из-за того, что не хотел обижать больше своим участием в её жизни, из-за того, что нашел себе кого-то другого, или из-за того, что чувства охладели, она не знала. 8 августа 1993 года. На улице было пасмурно. Но несмотря на черные тучи дождь все же не начинался, как будто он выжидал чего-то. Алекс ждал жену после работы на той самой набережной, чтобы сообщить ей о том, что они больше не могут быть вместе. Он постепенно погружался в депрессию, изолировался от мира, и это состояние мешало ему волноваться за то, что должно произойти уже через несколько минут. Он даже не думал о том, что скажет ей, когда встретится сейчас. Из-за угла дома на соседней улице вышла Флёр. Её настроение было странным: она была счастлива, что муж вновь пригласил её в их любимое место после того, как их романтика прекратилась год назад; но была насторожена из-за того, почему же он это сделал. Она уже видела вдали парка сидящего на лавочке Алекса, повернутого к ней спиной. Потом, как из ниоткуда, выехал автомобиль с дизайном, характерным для прошлого десятилетия. Он мчался с огромнейшей для города скоростью. У Флёр не было шансов спастись. Удар был такой мощи, которой хватило для её мгновенной смерти. На шум свистящих колес обернулся Алекс, который засек аварию. Из своих человечных соображений он побежал туда, чтоб оценить обстановку и попытаться помочь, если это возможно. Он ещё не знал, кто был там. Флёр лежала на правом боку. Её левая бровь была разбита и с неё скатывались капли крови по щеке и дальше, к краю лица, как и тогда в магазине, когда она не смогла сдержать своих слез. Алекса как будто поразила молния. Он упал коленями на асфальт и в шоковом состоянии заревел. У него началась истерика. Мужчина плакал как подросток, рано потерявший своих родителей на глазах. В эти минуты ему виделось только все то хорошее, что давала ему жена. Он увидел и её борьбу со сложностями, на которые заставлял себя не обращать внимания. В этот день он потерял ВСЕ - человека, который стал для него новым миром и смыслом жизни в эти последние годы. И все это случилось из-за его эгоизма... она перестала ему нравиться, потому что он пытался полностью посвящать себя только в свои проблемы. Если бы он не назначил сегодняшнюю встречу, она бы осталась жива. Горе от утраты так сковало его сердце, что он не мог думать о чем-то другом, кроме как о ней. Он просто хотел исчезнуть, чтобы не чувствовать ничего. Начался дождь. Облака так же скорбели по Флёр, они не могли больше сдерживать слез... Александр перестал оскорблять и грубить посторонним людям. От его болезни не осталось и следа. Он вышел из своей длительной депрессии по поводу здоровья, однако вошел в новую, связанную с Флёр. Через несколько месяцев Александра встретила девушка, которая и помогла ему справиться с самим собой. Они поженились. Но даже после неё у Александра была ещё одна жена, которая подарила ему единственного ребенка, с которой он потом тоже расстался... как уже стало понятно - ни с кем из них он не был так счастлив, так влюблен и так юн, как с Флёр - девушкой с загадочным пятном, которое не нравилось Александру даже после того, как он победил свою болезнь. Одним вечером он вспомнил слова Флёр, которая постоянно говорила, что её главные желание и мечта - выздоровление Алекса, его возвращение к ней, любящей и ждущей, какие бы пути и жертвы к тому не вели. Он уехал в Канаду и купил небольшой коттедж в той деревне, где они когда-то отдыхали, и проводил каждый вечер на берегу озера наедине со звездами и голубой гладью воды. Поразительно, как некоторые решения и события в нашей жизни меняют её направление так кардинально, что о той жизни нельзя было бы даже подумать, подставить себя в неё. А ещё более поразительно то, как некоторые люди любят делать ошибочные выводы о, иногда, хороших, замечательных людях. В этом вся ложь морали и вся правда многих людей.