Просто дыши

      Последнее, что видел Лэнс, перед тем как его сознание погрузилось в бездну — обеспокоенное лицо Кита, что-то ему кричавшего.              Они были на миссии, всё как обычно: прилететь на базу галра, ворваться на базу галра, украсть данные с базы галра, попутно уничтожая всё и вся на своём пути. На первую часть — взлом баз — отправились Пидж, Ханк и Широ, на уничтожение же генераторов послали Лэнса и Кита.              Ничего нового, очередная миссия. Так они и думали, и когда обезвредили охрану генераторной, и когда, подпинывая друг друга и беззлобно препираясь, взорвали те самые установки. Точно так же они думали, и когда по коммуникатору слышали восторженные голоса оставшейся части команды, которая тоже выполнила свою часть работы и направлялась к точке сбора.              Всё было хорошо, и они возвращались. Синий и красный паладины проходили по мосту от панели управления прямиком к выходу. Им всегда казалось странным, что будь то у генераторной алтеанского замка, то у генераторной этого форта, устройства висели будто над пропастью, над глубиной в несколько сотен метров, если не километров, и поддерживались всего несколькими ведущими к выходу помостами. Смотреть вниз было страшно, идти над подобной почти смертью было тоже страшно, но всё же возможно.              Ничего не возможно, — поняли паладины, когда всё помещение сотряслось, когда задрожало, когда всё вокруг заскрежетало, в том числе и у них в головах.              Странная вспышка застала их неожиданно, ровно как и непонятная тряска, непонятно от чего начавшаяся. Сейчас их состояние было настолько запутанным, паническим и смятённым, что они не понимали даже, трясётся сам галранский форт или же просто само их сознание переворачивалось вверх дном.              — ЛЭНС! — Кит кричал и тянул руку Лэнсу, который пошатнулся от всего этого и заваливался за перила назад.              Непонятное помутнение было у обоих, потому не ориентировался сейчас в полной мере и Кит — он тоже трясся, быстро моргал и, не позволяя себе закрывать глаза, пытался изо всех сил смести наваждение. Он тянулся и с отчаянным взглядом рвался вперёд.              А всё потому, что Лэнс падал. В пропасть, вниз.              Когда их накрыла вспышка странного застилающего всё белого света, Лэнс заваливался от тряски назад, не в силах пошевелить никакой частью тела. Он не мог сделать ничего, а мог лишь смотреть на лицо Кита, что-то ему кричавшего.              Последним, что Лэнс видел, — были его глаза.              А потом свет утянул его.              Это было странно. Лэнс моргнул лишь раз, и в следующий миг перед ним не было ничего. Не было рядом его извечного соперника, металлических конструкций, тряски или чего бы то вообще ни было. Его сознание будто схлопнулось и перевернуло его, выплёвывая в неизвестное для него пространство: пустое, белое и ослепляющее. Либо его перенесло куда-то от странной магии Хаггар, либо, что ещё возможно и скорее всего, это было его подсознанием. Лэнс решил считать это за своё подсознание, так как первый вариант — что он в плену у ведьмы — своей оптимистичностью более чем не радовал. Поэтому Лэнс да, считал это за своё подсознание. Страшное и странное подсознание.              Паладин, за исключением царящей вокруг пустоты и застилающего всё света, видел лишь плитку под ногами. Он стоял будто на всё том же полу корабля, на котором был только недавно. Перед глазами мелькал фиолетовый металл, а по ушам бил звук гудящего ветра. Он не стал разбираться — от страха всё это было, от подсознания или те завывания существовали сейчас на самом деле.              Лэнса интересовал привлекающий его пол, отливающий аметистом и приковывающий взгляд в этой непроглядной пустоте. МакКлейн пошёл вперёд по нему совершенно неосознанно, идя просто вперёд, по наитию, раз была предложена дорога.              — Ауууу, — протягивал Лэнс, поднося ладонь ко рту. — Есть здесь кто-нибудь? Кит? Ребята?              Тревога нарастала, потому что, как и ожидалось, в этом отсутствующем пространстве ему не отвечал никто.              — Да хватит вам уже стебаться, что за дела, — нервно просмеялся парень.              Лэнс понимал, что ему и не должен был никто ответить, однако не бросить хотя бы пары слов он не мог. МакКлейн надеялся, что звук собственного голоса успокоит его, но нет — его, казалось бы, сейчас успокоить не могло ничто. Он, сглотнув и скрестив руки на груди, всё равно продолжил идти, раз сейчас больше ничего не оставалось.              Он шёл.              Он постепенно шёл всё дальше.              И этому пути не было конца.              Ему становилось страшно, потому что в этом больном сне он был один. Совсем один и безо всех и не понимает, что ему делать. Вокруг не было ничего, лишь бьющий по глазам белый свет да тянущаяся в бесконечность, казалось бы, простая плитка. Если вначале ему это надоедало, то сейчас пугало.              Потому что сколько он уже шёл?              Лэнс сбился со счёта, сколько времени прошло. Возможно, в этом странном подобии иллюзии время текло как-то по-другому, но ему уже казалось, что прошли часы.              Это больно. Это страшно. Это пугало. И даже если он ошибался, это замкнуто-разомкнутое пространство давило на него, не нравилось и снедало.              Он хочет домой.              Как плитка всё не кончалась, так не кончался и свет, так что неприятные мысли всё продолжали залезать в голову.              Но а что тогда с ребятами? Они всё ещё на корабле галра? И если эта галлюцинация длится всё это время, то сколько уже прошло времени в реальном мире и что уже успело произойти там?              Страх липким осознанием стал растекаться. Лэнс старался отгонять его, но всё равно паника с каждым шагом всё больше брала над ним верх. Эта иллюзия ему не нравится. Пусть в космосе они многое уже повидали и повидают ещё многое в своей войне, пусть вспышка и была аномальной, как раз подстать хаосу, что творится с ними, но сейчас это всё было слишком неправильно.              Он не знал, сколько времени прошло до того момента, как постепенно дорожка стала расширяться. Парень успел написать в голове ряд книг, придумать Киту ещё пару тупых прозвищ, обойти мысленно все коридоры их замка, придумать ряд подкатов и перебрать все моменты о семье. По меньшей мере прошли часы, если его подсознание его не обманывает, потому что он успел передумать за это время про всё. В том числе и про то, что будет, если он не выберется, если он умрёт, если и они умрут…              Лэнс отогнал те мысли и сконцентрировался на изменениях под его ногами. Фиолетового металла становилось всё больше, он будто расплывался вширь под ним, и от такой раздвигающейся тьмы становилось лишь страшнее.              — Эй, ребята? — начал он, когда паника стала застилать для него слишком многое и когда он уже больше не мог унимать мелкую дрожь в руках. — Хоть кто-нибудь здесь есть?..              Надо думать о хорошем, — решил Лэнс.              В крайнем случае около его тела находился Кит, так что он не попадёт в руки галра, так? То есть он не умрёт, если пробудет в этом странном месте слишком много времени, верно?              — Мне страшно, да хоть кто-нибудь…              Он остановился, когда услышал свой настолько сломанный голос.              Ему страшно.              Лэнс сжал руками плечи и наклонил голову вниз.              — Мне холодно, — прошептал он и снова испугался звука собственного, будто сейчас такого не его голоса.              Паладин вперил взгляд на уже проклятую для него плитку и приглушённо всхлипнул.              Сколько ему ещё нужно идти?              Когда Лэнс поднял глаза, он неожиданно для себя увидел стену. Она будто ворвалась в его сознание и появилась на том месте, где парой минут ранее ничего не было. Однако парень не обрадовался, когда, казалось бы, стоило в его беспросветной и безвыходной ситуации.              МакКлейн увидел стену метрах в десяти от него и видел вкраплённое в ней стекло, но только прошипел и съёжился лишь больше при взгляде на то. На то неправильное то.              Он не хотел туда идти, но он должен был, ведь ему следовало двигаться вперёд, чтобы прервать этот сон и чтобы вернуться к ним. Но он не мог сдвинуться и с места, всё было бесполезно. Страх просто сковал его.              «Нельзя, нельзя, нельзя, не смей, ты не имеешь права, не двигайся», — тарабанило в голове странной паникой.              Он задрожал лишь сильнее.              Это была простая галлюцинация, просто не к месту и странная, но галлюцинация же. Простая галлюцинация. Так почему его тело так боится, а его душа в оцепенении?              Это ненормально.              Лэнс стиснул зубы и отступил на шаг назад.              «Нельзя».              Он не мог от этого непонятного чувства, страха, по отношению к той комнате отказаться, он не мог его отогнать.              «Пожалуйста, просто заберите меня отсюда.»              — Кит? Широ? — подал паладин дрожащий голос и стал озираться по сторонам. — Аллура? Ханк? Пидж? Коран?              Он стоял, ждал и надеялся, но снова никто не пришёл, снова никто не откликнулся.              Парень лишь прицыкнул.              Никого здесь нет. Никто его отсюда не заберёт.              «Никто не спасёт тебя», — ударила в голову будто не его мысль.              Он распахнул глаза и замотал головой, снова отметая странное наваждение. Лэнс напряжённо посмотрел на комнату, ведь она по-прежнему оставалась единственным ключом.              Скрепя сердце, он сделал шаг.              МакКлейн замер. Он не дышал.              После парень сделал ещё три.              Внутренности сковало, голову сдавило, всё внутри стало перекручиваться и вмиг похолодело. Он не может. Он задыхается.              Лэнс резко отпрыгнул на те же три шага, потому что нет. Он не может.              «И это называется паладин вселенной», — забилась мысль в голове, порицая.              МакКлейн горько усмехнулся.              Паладин, боящийся какого-то непонятного кошмара. Стыд и потеха всем. Над ним будет издеваться Кит, гоготать Пидж, качать головой Аллура, вздыхать Широ.              Нет, Лэнс хочет стоить хоть чего-то, потому этот страх он переборет.              Руки опускаются и, отрезвляя, сжимаются в кулаки со всей силы. Парень поднимает решительный взгляд, вперёд он и идёт.              Пять шагов он сделал без особых проблем.              На следующем его тело неосознанно цепенеет и шаг даётся уже с трудом.              На седьмом изо рта вырываются клубы пара, он дрожит от холода, которое сковало всё его тело и отдавалось гулким ощущением внутри. Однако он идёт вперёд, несмотря на это.              Лэнс глубоко вдыхает воздух, шумно и медленно. Пар застилает всё перед глазами, и оттого становится всё труднее двигаться или видеть хоть что-либо.              На седьмом шаге он решает просто не дышать.              На восьмом его тело наливается словно свинцом, он почти падает и подкашивается, но из последних сил каким-то чудом удерживается на ногах.              На девятом из его глаз начинают течь слёзы.              Он не хотел их. Они идут сами по себе, Лэнс даже не понимает их причину, природу, почему, зачем ему нужно плакать, но он беззвучно и безостановочно плачет, не переставая так же и дрожать.              «Страшно».              На десятом шаге он почти отшатнулся, но он выдержал, смог не убежать. На десятом он доходит до того стекла.              Лэнс заглядывает внутрь.              Как только он приложил руку к стеклу, всё наваждение, все слёзы, тяжесть, холод, всё будто смело. Всё пропадает резко и сметается, оставляя за собой лишь пустоту. В голове сейчас гуляет лишь странный шум и тихий писк, словно какое-то шипение от сломанного телевизора. Ворох звуков перемешивался, а реальность на тот момент будто замерла.              Лэнс не чувствовал своего сердца и, хотя управлял им, не ощущал и тела; он даже не чувствовал, как дышал, ровно как не чувствовал и себя. Он лишь видел ту комнату. Простую комнату. Помещение перед ним выглядело просто как галранская камера, ничем особо не примечательная.              Он оглядел её всю: там и правда не было ничего особенного.              Почему он так её боялся?              Почему он так её боится.              Если присмотреться, около дальней стены можно было увидеть панель управления, над которой висел галранский знак огромной печатью, а по бокам, вдоль стен комнаты, стояли какие-то колонны. Они не были даже ненаэлектризованны квинтэссенцией, если, судя по витиеватым отверстиям, служили для такой цели.              Будто это и правда какая-то простая комната.              И что здесь не так? Почему из его глаз продолжают катиться слёзы?              Голова стала кружиться только больше, сдавливая сознание в тиски и заставляя сердце от паники биться ещё быстрее.              — Лэнс...              Он услышал в голове чей-то тихий дрожащий шёпот.              Лэнс уверен, что и этот человек плакал. Паладин не понял, кто это, ведь голос был тихим и вообще еле понятным, а вдобавок и у него в сознании всё было сейчас далеко не в порядке, чтобы он сумел сконцентрироваться на этом в должной степени.              Однако это не главное, главное — что он хотел развернуться, уйти, убежать, сбежать сейчас же. Он уже отшатывался, отнимал руку от стекла, как вмиг замер.              — Эй, — сказал кто-то, кто не являлся ни обладателем предыдущего голоса, никем ему знакомым.              К Лэнсу сзади, обвивая руками, прильнула какая-то фигура.              МакКлейн застыл, и если раньше, когда прикоснулся рукой к стеклу, он, судорожно вдыхая воздух, ещё пытался дышать хоть как-то, то сейчас нет. Он не мог и не позволял себе дышать.              Сейчас он замер всем телом, не дышал и не двигался тем более.              Ведь тот зачарованный голос и чужие поблёскивающие белым руки, которые тянулись снизу и продолжали обвивать его, двигаясь к лицу, огибая шею, пугали его сейчас гораздо больше всего остального. Кончики пальцев мягко проводили по ушам, а после потянулись к глазам.              Лэнс не смел даже оборачиваться.              Когда руки закрыли его глаза, он не мог видеть больше ровным счётом ничего.              — Эй, эй, эй, эй, — лепетала фигура.              Нет, нет, нет, нет, — билось лишь в голове Лэнса, потому что он знал этот голос, начинал осознавать и понимал, кому принадлежали сказанные слова.              Этот голос — не тот, зовущий его ранее. У фигуры, прижимающейся к нему со спины, он совершенно другой. Это два совершенно разных человека, и если Лэнс так и не смог распознать, кому принадлежит первый, то кому этот — знал.              Он принадлежал ему.              — Не смотри, — прошептал другой его уже плачущий голос.              Надломанный. Уничтоженный. Мёртвый.              Руки испарились будто в дымке, и Лэнс больше не чувствовал веса фигуры сзади, ровно как не чувствовал больше и её присутствия. Он больше не чувствовал присутствия той иллюзии себя.              И Лэнс ослушался её. Он смотрел. Он просто банально не смог, не успел закрыть глаза, так как был всё ещё шокированным и растерянным от ситуации.              В тот же миг в голове стал рыдать, кричать, орать и вопить голос своего второго я, разрывая сознание своей пронзительностью, болью и отчаянием, как начал точно так же рыдать, кричать, орать и сам Лэнс, как только он увидел. Всё вмиг залилось красным, всё растекалось, комната, стены, стекло, всё, везде красное, кровавое, отвратительное, убивающее, то, что вселяло ужас и заставляло застывать кровь в жилах.              Лэнс схватился за голову и упал на землю, отшатываясь и отползая. Он не мог больше смотреть туда, ему больно, ему страшно, «прекратите, перестаньте». По телу расползалось разрывающее тело ощущение, и оно было не от его крика, не от крика другого его и не от добавившегося крика и третьего голоса, прошептавшего вначале «Лэнс…».              Лэнс посмотрел вниз. На своё тело.              Его ладони кровоточили, а плоть раскрывалась по краям, словно рассоединялась, и он чувствовал это, чувствовал, как его тело буквально крошилось на части, щёки расслаивались, кровь струилась, а кожа раскрывалась до мяса.              Всё ломалось.              — ЛЭНС, НЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!!              Лэнс в своём бреду и невыносимой боли, плаче, рыдании, воплях, безумии в последний миг наконец-то смог распознать первый голос. Это был голос Кита, но не того Кита, которого он знал, а словно другого Кита, у которого рушилось всё тоже.              Белый свет заливал пространство, и, даже если Лэнс брыкался, закрывал глаза, закрывал их рукой, всё равно всё нарастало.              — НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!! — голос Кита, бившийся у него в голове, заглушающий всё и заполняющий собой всё то же, не умолкал ни на секунду.              — ЛЭНС, НЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!! — кричал ещё кто-то, и, как только он, четвёртый, зазвучал, все остальные голоса стали смешиваться.              И миг, и всё испарилось.