Double ERROR

      Тэхёну страшно идти в универ, страшно даже выйти на улицу и встретиться лицом к лицу со своими страхами, но Чимин настырно вытягивает сонного студента из тёплой постели, а после тащит в ванную. Намджун на эту картинку смотрит, не мешая, лишь иногда посмеивается, но замечая выражение Тэхёна, сразу опускает взгляд и старается скрыться. Они так и не поговорили насчёт омеги старшего. Альфа не хотел лишний раз делать больно брату, а Тэ чувствовал огромную вину и презрение к самому себе. Оба решили, что лучше закрыть эту тему и просто промолчать, но понимали, что долго молчание не продлится. А если и продлится, то рядом всегда есть Чимин. — Только начало года, а уже всё в тартарары, — усмехается Тэхён, скрывая взгляд за чёлкой. И зачем они пришли за полчаса до начала их пары? Сейчас там сидят первокурсники, а им остаётся только ждать и сидеть на скамеечке, попивая кофе. — Тэхён, ты же сам сказал, что хочешь всё исправить. Разве это не лучшая возможность? — Чимин не шутит, не пытается уколоть, только голову на плечо друга укладывает. — А если исправить не получится? Это слишком весомая ошибка, чтобы рыпаться. Я давно упустил момент, — Тэхёну хочется стать размером с молекулу, чтобы его никто не увидел и не тронул, чтобы не заметил Чонгук, который вот-вот выйдет из аудитории. — Но попробовать стоит. Всё-таки это твой малыш. Хотя бы с мальчиком наладить контакт надо, а если что, я всегда буду рядом, — старший улыбается, а сиреневолосому снова противно от самого себя, снова его жалеют. Ему неприятна эта жалость, он же жил без этого как-то. Ему и Намджуна хватает, который лишний раз боится вообще об отношениях заговорить при брате, а тут теперь ещё и Чимин с подталкиванием к верной смерти.       Пара заканчивается совсем неожиданно, Тэхёну осталось совсем чуть-чуть дописать, но дыхание сразу же перехватывает. Как ошпаренный, Чонгук вылетает из кабинета, но тут же чуть не спотыкается. Взгляд падает на светлую макушку, покоившуюся на плече какого-то омеги. Альфа презрительно хмыкает и уже хочет уйти, Тэ даже успевает спокойно вздохнуть, но резко разворачивается на пятках и подходит к этой парочке. Если честно, Чону вообще больше не хотелось видеться со своей первой любовью, сердце сразу начинало ныть, а лёгкие сжимать. Он ведь любил, верил, что у них всё будет хорошо, а в итоге сам воспитывает их общего сына. А сейчас темноволосый даже не уверен, что чувствует к омеге, но блевать тянет сразу же. — Ну, на этот раз снова сбежишь? Сбежишь так же, как и тогда в парке, как и три года назад? — с отвращением хмыкает младший, складывая руки на груди. Чимин уже хочет сказать что-то в ответ, но его держит друг, а альфа продолжает. — Но перед этим хочу сказать. Ты — натуральная мразь, которая думает только о своей шкуре и даже каплей мозга не может пошевелить ради других. Никогда не подходи ко мне или к моему сыну. Скажи спасибо, что я ещё тогда тебе не вмазал, и своего ручного зверька успокой. — Чонгук… — Молчи, может глазки у тебя красивые, но душа гнилая, — а после уходит. Тэхён только сильнее носом зарывается в одежде старшего, пытаясь скрыть убитое лицо. Ему сейчас так хреново.       На паре омега так и не появляется. Тэ сказал Чимину идти без него, не беспокоиться и скорее готовиться, а сам куда-то утоптал. У старшего конечно были опасения, но светловолосому сейчас и вправду лучше побыть одному. Старосте Пак объявил, что Тэхёну стало плохо, тот только понимающе кивнул и не стал отмечать. И вот, кажется, сейчас надо слушать преподавателя, делать конспект, чтобы одна тряпка смогла после списать, но на душе тяжело и хочется найти глупого ребёнка, который убивается и во всём винит себя.       Тэхён же сидел на лавочке во дворе университета. В руках почти полная баночка с банановым молоком (часть он выплеснул пока открывал), а в глазах пустота. Он принял слова Чонгука близко к сердцу, поэтому сейчас был полностью раздавлен и подавлен. Какой же он урод. Тэ понимает, что во всём виноват, понимает, что если бы послушал Намджуна ещё многие года назад, послушал, когда находился в крепких объятиях, послушал бы его в больнице, то сейчас всё могло сложится по-другому. А ещё бы лучше, если бы он сразу рассказал Чонгуку всю правду, но он ведь мученик, новая Мать Тереза… А в итоге, потерявший всё студент, с жалкой пародией на жизнь.       Сзади что-то холодное ударяется о его затылок. Тэхён не поворачивается, лишь быстрее смахивает слёзы и наконец-то чувствует будоражащий аромат чёрного шоколада. Тело приземляется рядом на скамейку, а омега даже глаза боится поднять, даже в сторону Чонгука не дышит. — Ты забрал последнюю банку бананового молока? — у взрослого Чонгука голос более грубый, насыщенный, пропитанный мужеством, но всё ещё ласкающий слух. Тэ коротко кивает и протягивает альфе не начатую банку. — Никогда его не любил, — у старшего голос тоже хриплый, а из-за внутреннего самоуничтожение, почти скрипучий, но всё ещё с приятными медовыми нотками. — Пытаешься меня задобрить? — Чонгук… — Если хочешь попробовать оправдаться за то прошедшее время, лучше не надо. Я не хочу ничего слышать, ты сделал свой выбор. Просто скажи, это всё из-за твоей матери? — Тэхёну стыдно, очень стыдно, ведь из-за своей привязанности к матери он отдалялся от Гука, так что несмело кивает, весь сжимаясь. — Понятно, прощай, — но уйти ему не дают. Тэ всхлипывает и держится за подол чонгукового пальто. — Чонгук, я виноват, очень виноват, я это признаю. Я не буду оправдываться, но можно мне увидится с Тэгык-и? Да, я оставил его на тебя, но мне правда необходимо с ним встретиться. Это всё-таки и мой сын тоже. Чонгук, пожалуйста. Я не прошу о большем, всего лишь встреча, — почти умоляет старший, наконец-то поднимая на альфу красные глаза. — Зачем? Мы тебе не нужны были всё это время. Что же изменилось сейчас? Что ты задумал? — Чон присаживается перед омегой на корточки, смотря в глаза, которые никогда не умели ему врать. А ведь Тэ так изменился, так похорошел, но этот убитый вид убивал и Чонугка. Зачем он вообще повстречал этого омегу? — Вы были нужны мне всегда! — не выдерживает старший, выкрикивая, но тут же замолкает и подтягивает к себе колени. — Я хотел поговорить, объясниться, но вы уже переехали. Может ты и не поверишь, но этот малыш для меня намного больше, чем просто какая-то выгода. Это мой сын, моя кровь. Я носил его в себе восемь месяцев, я чувствовал каждый его толчок, радовался любому отголоску, я до сих пор помню, как он улыбнулся, когда родился. Я сразу же полюбил этот трогательный комочек. Думаешь, мне было легко отдавать его? — омегу чуть ли не истерика хватала, он еле держался, впиваясь в ладони ногтями. — Думаешь, мне было легко, осознавая, что скорее всего я больше не увижу своего малыша? Чонгук, своего! — Думаешь, мне было легко? Я любил тебя, такую суку. Мечтал, что мы всегда будем вместе, уже представлял совместное будущее, а ты исчез. Я перерыл все источники, звонил куда только знал. Даже к твоей матери пошёл. Да, Тэхён, она уже тогда знала, что её сыночек уже не такой невинный. Я пытался дозвониться к твоему брату, к тебе, но ты словно сквозь землю провалился. А после ты появляешься с малышом у меня на пороге. Я тогда был готов простить тебе всё, во мне снова взорвалась бомба из ласки и любви к тебе. Что сделал ты? Сломал всё окончательно! Тебя не заботит ни ребёнок, ни я. Ты лишь о своей безопасности думаешь, как бы твоя мамочка не узнала, какой ты плохой мальчик. Катись к хуям! — а вот Чонгук сдерживаться не собирался, в нём накопилось за всё это время, он готов прямо здесь закопать этого непутёвого омегу, который сейчас сжался до размеров эмбриона. — Я ведь после тебя ни на одного омегу посмотреть не могу. А знаешь как обидно, когда Тэгык рассказывает, как его согруппников забирают папы-омеги, как те рассказывают о их общих походках. Думаешь, сколько раз он у меня спросил, где его папа? Да мне пришлось похоронить тебя в его воображении. Как он отреагирует, когда я скажу ему, что ты его папа? — Не говори! — взрывается Тэхён, вставая со скамейки, чтобы быть на ровне с Чонгуком. — Не говори, просто дай увидеться. Дай нам поиграть, немного пообщаться. Скажешь, что я твой хён из универа, который любит детей. — Иди к чёрту, — и снова Тэхён один, а на скамейке одиноко стоят две банки с молоком: банановая и клубничная.       Омега больно прикусил свои губы, но не издал ни звука, он просто смотрел на удаляющуюся спину и старался не кинуть что-нибудь едкое в след. Хотя, он не смог бы, вместо этого, он просто кинулся бы тому на спину, крепко обнимая и выпрашивая прощения. Вместо этого он упрямо стоит и мечтает, чтобы пошёл дождь, чтобы тот скрыл всю его печаль. И небо всё серое, как будто вот-вот исполнит желание Тэхёна, но ничего не происходит. Время течёт неизбежно, хотя его так хочется остановить, а лучше повернуть вспять. Только смысла уже нет, светловолосому сейчас хочется просто упасть на колени и сдаться. Он слишком слаб, чтобы это выдержать. Но его крепко обнимают и в ухо шепчут успокоиться. А Тэхён только сильнее губу прокусывает и начинает реветь. Ему больно. — Намджун, прости…       Чимин так и не находит своего друга на перерыве, да и этот хрыч Мин снова завалил его вопросами. Пак беспокоится, шестое сообщение отправляет другу, но тот молчит. Он уже хочет бросить всё и пойти искать непутёвого младшего, как видит жутко злого Чонгука. Чимин тут же хмурится и несётся на альфу с криками и воплями, а ещё с парочкой нравоучения. Но Чон только шикает что-то про Намджуна и машину у ворот и быстро проходит мимо. Значит с Тэхёном всё нормально, уж Джун знает, как успокоить вишнёвого. Чимин уже хотел расспросить, что это случилось между ними, но тот уже скрылся из виду, а скоро должна была начаться следующая пара. Так у Чимина она была профильной.       Уже под конец рабочего дня Пак с чистой душой несётся по выученной дороге, но снова сталкивается с Чонгуком. Тот немного помятый, затылок чешет, а после насильно впихивает бумажку в ладонь Чимина. Тот сначала ничего не понимает, а после радостно улыбается, совсем как дурак. Хочет пошутить, но и сейчас не успевает, зато настроение мгновение поднимается и хочется обрадовать друга. Только вот не прямым, а косвенным намёком, так что он скорее несётся в уютную квартирку Кимов, где старший ласково перебирает светлые локоны брата и шутит глупо. Он всё ещё боится поднимать тему отношений, поэтому рассказывает про забавный случай на подработке. Но… — Как твой омега… ай, Джун-а, — Намджун от неожиданности сильно дёргает волосы младшего и мнётся, замирая на какое-то время. — Мы, как бы сказать, решили взять перерыв. Он сказал, что я слишком много времени уделяю тебе, что для меня важнее ты. Ведь ты — мой братишка. Я не успел сделать ему предложение, кольца до сих пор лежат в ящике моего стола. Зря я только потратился. Я сам предложил сделать перерыв, а он сначала возмущался, так забавно дулся, даже пытался отговорить, но согласился. Когда-нибудь я обязательно вас познакомлю, кажется, вы подружитесь, — с печалью произносит Джун, вспоминая своего омегу. Ему правда сейчас не хватает ласки его нежного хёна. Зато теперь у них есть возможность проверить свои отношения на прочность, но тут он получает кулаком в коленки. — Ты — дурак. Хочешь, чтобы как у меня? Джун-а, не губи своё будущее, сейчас же беги к своему ненаглядному и делай предложение. Чур я — свидетель. Пойми, я уже не маленький, сам о себе позабочусь, и никакие Чонгуки меня не сломают своей «петушиной напыщенностью»(намджуного словечко). Я буду счастлив, если счастлив будешь ты, — Тэхён улыбается, брата за щёки тянет, а после поднимает.       Пусть Намджун будет счастлив, он этого достоин. Тем более Тэ слишком много занял его времени, пора отдавать дорогого братца другому омеге. Джун только смеётся и даже не спешит двигаться. Так что младшему приходится пинками гнать тугодума, а после с улыбкой помахать тому в след. Но не успевает он закрыть дверь, как на него летит радостная душа в лице Пак Чимина, который чуть Намджуна не сбивает. Причиной такой радостной мины тот не выдаёт, лишь пакостливо ухмыляется и скорее тащит товарища внутрь и просит сделать ему чай, ведь у них так много на сегодня дел. Но когда Тэ скрывается в кухне, Чим быстро строчит сообщение, прикрепляет фотку домашнего Тэхёна и снова гаденько хихикает. — Тэхён, ты такой счастливый, — лыбится Пак, положив подбородок на тыльную сторону ладоней. — Ага, конечно, — довольно саркастично, но не грубо.       А пока они весело разговаривают, где-то под грудой подушек вибрирует телефон. От кого: Неизвестный Буду ждать у входа в парк в полшестого. Сегодня я забираю Тэгыка. От кого: Чимин-хён (друг Тэ) Айгу, какие мы нерешительные. А сам у него попросить не можешь? Ладно-ладно, я сегодня добрый! Но только попробуй его обидеть!!! ᕦ༼◣_◢༽つ Лови, мелкий: хх-хх-хх-хх-хх-хх А это тебе подарочек (ﾉ◕ヮ◕)ﾉ*: ･ﾟ✧ (Прикреплённый файл)

Кому: Чимин-хён (друг Тэ) Спасибо Кому: Чимин-хён (друг-Тэ) За последнее тоже.