Тёмная сторона Луны

      Бекхену не нравится сидеть в этой странной тишине, пока они едут в машине с Чондэ. Выражения лица старшего настолько задумчивое, таким он обычно становится только если думает о химии, о каких-то новых соединениях или представляет себе свои мечты, которыми с Бэком пока не делится. Проблема в том, что Бекхен знает, сейчас Чондэ думает отнюдь не о том, что им нужно будет сделать взрывчатку с минимальной волной воздействия. Он обдумывает всё то, что услышал и теперь не знает, как общаться с Бэком, который давно скрывал от него всякое.       Обманывать нехорошо, его ещё родители этому учили, а он уже несколько лет врёт им про учёбу в университете и классную работу в засекреченных лабораториях. Вообще, их семья была очень дружна. Его родители классные и он любит их, но кажется уже не так сильно, как раньше. Теперь всё их счастье построено на его лжи, но он ведь не может просто признаться, что они вырастили не милого мальчика Бекхёни, а преступника.       Бён также понимает, что ложь в отношениях ещё никому не помогала. Из того, что он видел и слышал, обычно скрывающие что-то держаться за свои недомолвки до самого конца, а потом с криками ссорятся, чтобы расстаться и ненавидеть друг друга до конца своих дней. Он, конечно, не верит в то, что они с Чондэ будут друг с другом до конца своих дней, но прямо сейчас ему хочется быть с ним. Именно в этот момент, потерять его будет ужасно тяжело и ему кажется, что это блядская любовь. Поэтому напряжённая тишина его нервирует, кажется, что ещё немного и он начнёт рассказывать Чондэ все свои секреты, всё, что когда-либо скрывал и будет молить простить его, готовый даже валяться в ногах. - Я всё расскажу, когда мы приедем, - Бекхен слышит свой голос надломленным и испуганным. Он дрожащей рукой касается колена Чондэ и какой-то внутренний страх немного отходит, когда он понимает, что парень не дёргается и не пытается уйти от касания. Для него это много значит, может наивно, но это даёт ему надежду.       Чондэ немного уходит в себя после услышанного и увиденного. Его не столько заботит то, что он должен будет скрывать это от собственного босса, сколько нервирует это желание сделать что-то неправильное. Он мог бы прижать Бекхена к стенке и завалить его кучей вопросов, заставить рассказать всё и, если надо вытягивать это из него силой, но так не поступают люди, уважающие чужие границы. Особенно, когда этот человек тебе так дорог.       Ким давно уже для себя решил, ещё с университета, что любовь – это не про бабочки и не про вечное счастье. Чтобы ощутить это счастье хоть на мгновение, нужно много и тяжело работать. Ограничивать свой эгоизм, прятать раздражение и сводить на нет любые попытки ревности. Любовь – это усилия двоих, это глубокая боль, в первую очередь, после которой минутка счастья, кажется, невероятно прекрасной. Он внимательно следит за дорогой, как будто возвращаясь из собственной головы в реальность. Как раз вовремя, потому что Бекхен хрипит обещания и взволнованно касается его, наверняка мокрой ладошкой.       У Чондэ есть много причин делать что-то, так что он надеется, что и у Бекхена были свои мотивы, чтобы скрывать от него правду. Он верит в его искренность, потому что пока парень не лгал ему в лицо и не водил за нос. То, что не было озвучено не может считаться ложью и он даст ему шанс объясниться. - Рассказывай, - Ким без долгих прелюдий переходит к главному. Он проходит внутрь лаборатории оставляя ключи на столе импровизированной кухни, где Бекхен всё равно никогда не готовит, так что всё здесь заставлено колбами и пробирками. - Прости меня, я… я, правда, испугался. В какой-то момент на меня навалился весь этот ужас и я не мог мыслить адекватно. Если бы я знал, сейчас я бы точно не пошёл к Кенсу, - Бекхен ощущается как внутри него трещат ледяные опоры. Вся его хвалённая выдержка тает под напором тёплых глаз. Как он вообще смог скрывать это так долго, любуясь порой уставшей, но такой искренней улыбкой Чондэ, он не понимает. – Я так хотел помочь тебе, я ведь должен был всё исправить. Это же из-за меня… Алан и всё остальное. Мне нужна была помощь, поэтому я пошёл к Кенсу. Я очень хотел разобраться во всём, хотел, чтобы ты смог вздохнуть спокойнее, понимаешь? – Он всхлипывает, зная, что его оправдания сейчас звучат очень жалко. – Это всё было моим планом, Кенсу только нашёл человека. Я ведь понимал, чтобы всё успокоилось, нужно устранить Алана. Я не мог его убить, у тебя бы начались проблемы. Нужно было сделать всё так, чтобы ни меня, ни тебя, ни Криса не могли привязать к этому убийству. Если бы я знал, как всё будет, Чондэ… если бы я только знал… я думал, что он исчезнет позже, надеялся, что это будет до передачи груза, но я не знал, что прямо тогда. Правда, не знал, - он закрывает лицо ладонями, впервые после той перестрелки позволяя себе заплакать. Бён заставил себя не думать об этом, запихнул всё самокопание куда подальше, не отвечал на звонки от Джунмёна, не спрашивал Чондэ, что происходит, а тот и не говорил. Молчал, словно понимал, что ему не хочется об этом слышать. Но даже так, Бекхен знает, что там умерли люди, он знает, что Тао ранили и возможно совсем чуть-чуть и этого парня тоже больше бы не было. Это терзает его душу и заставляет винить во всём только себя, ведь это он виноват в том, что произошло. От самой первой встречи с Аланом и до последней – всё произошло по его вине.       Чондэ за время такого эмоционального монолога Бекхена успевает почувствовать себя самым счастливым и одновременно несчастным человеком на всей планете. Он корит себя за то, что не заметил страха, не почувствовал нормального адекватного желания бояться. Доверился парню, который сам толком не знал, что делать. И здесь нет вины Бекхена, Чондэ это понимает. Они оба виноваты: Бекхен тем, что ничего не сказал ему, а Чондэ своей невнимательностью. Он виноват даже больше, ведь не имел абсолютно никакого плана. Совсем не знал, как ему справиться с этой ситуацией и просто пустился по течению, надеясь, что это как-то уляжется. Хотя одна лишь мысль о том, чтобы отдать Бекхена Алану и остаться без него, приводила его к порогу ужаса и истерики.       Сейчас Ким чувствует себя таким же беспомощным и слабым, как и раньше. Он же мог что-то сделать, точно мог, да хотя бы пойти и заставить Криса отменить эту сделку, разорвать контакты с Аланом. Тот всё равно становился всё более истеричным и неадекватным. Ему бы пошли навстречу, точно пошли, он же пашет за десятерых, никуда не сует свой нос и никогда ничего не просит. Почему он не подумал об этом раньше? Почему сам не захотел бороться?       Чондэ титаническими усилиями заставляет себя передвигать ноги. Со стороны его походка точно показалась бы одеревеневшей и неловкой, но ему, правда, безумно трудно сделать эти несколько шагов навстречу к плачущему парню. Ему так жаль, что из-за его холодности они оба запутались, затянутые в круговорот смертельной ловушки. - Всё хорошо, Бекхёна… - Чондэ сжимает дрожащее тело в своих руках, ощущая, как от этого действия у него и самого голова немного прочищается. – Прости, что я был так слеп. Чувствовать страх – это нормально. Всё в порядке, если ты боишься… я тоже боюсь, Бекхена. Мне так страшно, так страшно, что я могу тебя потерять… я надеюсь, что мы будем говорить об этом, делиться нашими страхами, чтобы потом вместе пытаться их преодолеть, - он вздыхает, сгорбливаясь и утыкаясь лбом в макушку младшего. - А как же… Крис? Когда он узнает, у тебя будут проблемы, опять, да? – Бэк потрясён и даже истерика перестаёт трясти его в своих лапах. - Он не узнает. Ты хотел именно этого, правда же? Никто и никогда не узнает. Ты делал это, потому что боялся за свою жизнь. Попутный ущерб всегда имеет место быть, - Ким никогда не отличался гуманностью, ему было плевать на людей. Каждый сам несёт за себя ответственность, так что производство наркотиков его никак не оскорбляло. У него были свои мотивы и свои мечты. - Чондэ… - Бекхен жмурится, крепче вжимаясь в мягкую ткань его толстовки, понимая, что он прощён? Возможно не сразу, но отчасти его поведение понимают. – Спасибо, Чондэ. - Не расстраивайся из-за этого, ладно? Всё в порядке, - Чондэ ласково гладит влажное лицо пальцами. Он знал тех ребят, что погибли в перестрелке, знает Тао и ему невероятно жаль. Правда, жаль, они не были плохими людьми, но если бы ему пришлось выбирать между ними и Бекхеном, то он бы не сомневаясь сделал свой выбор в пользу человека, которого любит. - Я… я больше не буду тебя обманывать, правда, - Бекхен льнёт к ласковым руками и ощущает, как внутри груди нечто большое и тёплое расцветает своими огромными лепестками и расползается по телу. – Сейчас я даже не понимаю, чего боялся и почему скрывал, - он тупит взгляд вниз и не может сдержать улыбку, когда его снова вжимают лицом в мягкую ткань. - Всё хорошо, если ты понимаешь сейчас, каким глупым был, - Чондэ чуть хмурится, но надеется, что с этого момента их отношения действительно станут доверительнее. - Понимаю, - Бэк сам себе кажется заворожённым щенком перед чьим носом трясут шариком и он сделает, что угодно, лишь бы получить его. В данном случае, он желает получить только расположение Чондэ. Он недовольно вздыхает, когда в кармане начинает вибрировать телефон. – Это Хун прислал точные данные для взрывчатки, посмотришь? – Бэк заметил, что Чондэ с интересом наблюдал за его работой и просматривал заметки. Так что ему бы хотелось попробовать поработать с ним вместе. - Конечно, давай, - Чондэ отпускает парня, что уже и забыть забыл о своих переживаниях, начал бегать по лаборатории и готовить необходимые материалы. - Что лучше LX-11 или гексопласт? – Бекхен разглядывает два пакетика со взрывчатым веществом. - Октоген стабильнее, бери его, - Чондэ уже записывает все данные в блокнот, чтобы высчитать примерное количество взрывчатки, что им понадобится для лёгкого взрыва. – Тут так просто не подберёшь граммовку, - он показывает Бэку записи и серьёзно кивает, когда тот успокаивает его тем, что они по-любому проверят, Чанёль обещал привести пробный замок.       Бекхен полностью погружается в работу, порой хмурясь и внимательно пересчитывая расчёты, что даже не замечает чужого внимательного взгляда Чондэ, что любуется его сосредоточенным лицом. Бэк и сам этим грешит уж очень часто. Ему так нравится наблюдать за парнем во время работы, видеть его спокойные умные глаза и порой сведённые к переносице брови. Всё остальное как правило закрыто маской, чтобы не надышаться ничем опасным. Сам Бекхен довольно часто пренебрегает правилами техники безопасности, за что уже успел получить от Чондэ. Сейчас же он порой опускает маску на подбородок, чтобы чихнуть и мило ойкнуть. - Готово, сейчас позвоню Чану, - Бекхен осторожно упаковывает несколько вариантов взрывчатки и договаривается с другом о поездке на полигон. – Ты же впервые будешь на полигоне Чанёля, да? Там круто, можно пострелять и я иногда проверяю там свои бомбы. Ну не шибко большие, - он собирает небольшую сумку, всё, что может пригодиться и закидывает её на плечо. – Идём, Чан нас заберёт. - Бекхен… - Чондэ прочищает горло и повторяет имя парня ещё раз и теперь голос не срывается. Он подходит к нему, мягко зарывается пальцами в сухие волосы и целует в уголок губ. – Ты мой, Бекхен, - Ким говорит это не потому, что хочет присвоить себе человека и управлять его жизнью, нет. Он говорит это, чтобы определить их границы и отношение друг к другу. Именно на этом отрезке жизни они пересеклись с Бекхеном. Их красные нити запутались в клубок и он просто понадеется, что никакой громадный кот, не решит поиграть с ними и распутать этот клубок. - Ага, - Бён улыбается, принимая эти слова как должное. Им не нужно разбирать их чувства до молекул, чтобы понять, что они у них одинаковые, ведь Бекхен считает, что Чондэ тоже должен принадлежать лишь ему. Теперь они оба связаны и не отпустят друг друга.