***
Состоя в Литературном клубе, что может случиться интересного с твоей жизнью? Эта девушка тоже не думала, что может что-то произойти. Что в её в судьбе появится человек, который одним своим присутствием будет приводить тело в трепет. Рядом с ним она сходит с ума. Она теряется в самой себе. Не может остановить этот громкий и слишком быстрый стук сердца. Юри становится еще больней, когда она понимает, что у нее нет шансов, наблюдая, как объект её влюбленности оживленно болтает с другими членами клуба. Все внутри будто разрывается, терзает сердце, режет плоть, выкалывает глаза. Лишь бы больше не видеть его, но… Она все-таки возвращает свой взгляд. Она смотрит в его сторону. Издает томный вздох, обнимая саму себя за талию, касаясь своих бедер, кусая свои губы… Она хочет, чтобы он был только её. Чтобы он обнимал её. Целовал её. Любил её и только её.Плывя по течению, становится скучно. Так почему бы нам не свернуть? Упасть в водопад, Разбиться о скалы… И умереть навсегда, оказавшись в том мире Отличном от нашего, что взывает к себе, обнимая за плечи. Так больно в душе, и колотится сердце, разрывая мой мир. Тебя рядом вижу и мне становится лучше. Ты панацея от всех моих бед. Но стоит сказать, что ты И есть та беда, от которой невыносимо болит душа моя.
Когда он читает её поэмы, когда прикасается к исписанным листам… Это заводит её. И становится тяжело дышать, но она держит себя в руках… хотя на самом деле в её голове землетрясение, в сердце цунами, а на душе ураган.***
С началом нового дня к ней приходит отчаяние. Юри больше не может скрывать своих чувств. Она хочет этого. Сегодня, в своей поэме. Она расскажет все, что чувствует. И плевать, что это прочитают все члены Литературного клуба. Плевать, что они подумают. Плевать. Ей было слишком больно все это время. Её разум измучен, тело изрезано, а сердце изорвано. Она громко плачет. Горячие соленые слезы обжигают её щеки, шею, грудь. Девушка слишком устала от этого ощущения беспомощности и своей собственной бесполезности. Ей хочется, чтобы её наконец полюбили. Чтобы она почувствовала себя нужной кому-нибудь. Она делает глубокий вдох. Нажимает на ручку двери, ведущую в этот чертов клуб. Перед её взором предстает пустая комната залитая светом. Почти пустая. — Здравствуй, — неловко обращается она, входя в помещение. — Где же все? — Привет, Юри, — ласково улыбается парень, держащий в руках книгу, — О, ну… Моника должна задержаться ненадолго, Саёри заболела, а Нацуки… — Прочти мою поэму, — прерывая произносит девушка, нервно теребя длинные фиолетовые локоны, — Пожалуйста. Юноша не стал возражать, лишь послушно протянул руку, забирая тетрадный лист в свои руки. Он изредка посматривал на Юри, читая её произведение. Это было слишком долго для такой маленькой поэмы. Он перечитывал её несколько раз, стараясь все понять. Дойти «до корней». Время тянулось слишком медленно, и девушка начинала паниковать.Зачем она решила это сделать? Зачем она признается? Зачем?
Парень отложил поэму в сторону и вплотную подошел к Юри. Её сердце забилось еще сильнее и громче, быстрее и звонче. Она широко распахнула свои глаза. В них читалось непонимание. Ей страшно. Она смотрела на него, смотрела испуганно и влюбленно. Так, словно готова упасть, она неуверенно облокотилась о стоящую рядом парту. Её ноги дрожали, голоса в голове все не унимались, нашептывая ей, что все это было ошибкой. Её признание, её чувства, она сама — все это ошибка. Он смотрел на неё, смотрел заботливо и ласково. Так, словно он готов поймать её, если та начнет падать. Так, словно он должен защитить её. От самой себя. Его руки неуверенно, но настойчиво обняли девушку за талию, притягивая к себе еще ближе. Для него она — самое очаровательное и удивительное, что он видел и чувствовал в своей жизни. Её признание, её чувства, она сама — все это для него явилось прекрасным. И уж точно, не было ошибкой. Парень почувствовал, как его одежда в области правого плеча чуть намокла. И он прижал Юри еще ближе, проникая пальцами в её спутанные волосы, и услышал тихий всхлип. Он хотел было чуть отстраниться, чтобы увидеть лицо девушки, но та уткнулась в его пиджак. — Нет, — жалобно произнесла она, — Не отпускай меня, прошу. — Я не стану. — коротко ответил он. — Дай мне лишь взглянуть на тебя. Нехотя девушка отпрянула от него. И он увидел заплаканные глаза. Её покрасневшее то ли от смущения, то ли от слез лицо. Её искусанные губы. Он увидел её. Юри стояла не отводя взгляд. Страх сковал её движения. Дрожь пробила её тело. Она смотрела ему в глаза сквозь завесу из слез, когда он так нежно и аккуратно, словно та была сделана из фарфора, провел ладонью по её щеке. Юноша еще раз взглянул на её губы, затем на глаза. Он томно прошептал, став еще ближе к её зардевшемуся лицу: — Я люблю тебя, Юри. Девушка чуть улыбнулась, неуверенно коснулась широких плеч и подалась вперед, едва дотронувшись до желанных губ. Они сухие и слегка потрескавшиеся, в отличие от её мягких и влажных. Но они такие же горячие, такие же страстные в поцелуе. Она настойчивее поцеловала юношу, зарывшись в растрепанные волосы. Он крепче обнял её, одной рукой касаясь её лица, а другой водя по её возбужденному телу от бедер до груди. Закатные лучи проникали в клубную комнату вместе с легким и свежим ветерком через открытые нараспашку окна. Двое влюбленных стояли посреди неё, не обращая ни на что свое внимание. Они видели только друг друга. Чувствовали только друг друга. Любили только друг друга. На деревянной парте, стоящей рядом с ними, лежал исписанный тетрадный лист…Скованна страхом и паникой, скованна чувствами странными. Больно душе. Стучит мое сердце лишь для тебя, вырываясь наружу. Любовь моя ненормальна, покажется, что с ума сошла я. Но люблю я тебя всем своим существом… Так полюби же меня, как того я желаю.