Фаррагатт

Казалось, и так приглушенный свет, едва освещавший тренировочный зал, стал еще более тусклым. Но так казалось только Кайлин. Несмотря на то, что со стороны она выглядела довольно смело и дерзко, внутри нее все трепетало, а земля будто и вовсе улетела из-под ног. Сейчас она видела только своего соперника на ринге, остальных будто окутала тьма. Она просто не замечала те шептания, или придирчивые заявления в ее адрес. Кайлин хватало и своей собственной борьбы с внутренним страхом: «Никто тебе не поможет!» «Бороться лицом к лицу!» «Сейчас ты точно огребешь!» Чонгук же выглядел весьма спокойным, впрочем, как и всегда перед любым боем. Он просто стоял напротив, скрестив руки на груди, и с неким пренебрежительным видом разглядывал свою соперницу. Сокджин все это время не отходил от ринга, внимательно наблюдая за поведением старосты «черных». Парень решил для себя, что вмешается в тот же миг, как только Чонгук нанесет первый удар. Разве девушка, а уж тем более такая, как Кайлин, способна выстоять против него? Лишь одному наблюдать за подобным зрелищем было веселее некуда. Пак Чимин как и прежде чувствовал знакомый до удовольствия азарт. Смотреть за кислой миной своего соперника в красном плаще и дрожащими коленками Райт — одно удовольствие. Но куратор также признался себе, что и Чонгука видел впервые в таком смятении, и может остальные не могли этого заметить, куратор же за столько лет выучил его наизусть, посему и видел парня насквозь. — Начинайте! — громко объявил Пак Чимин, от чего у Райт и вовсе помутнело перед глазами. Главной ее задачей не показывать этого. Проглотив едва подступавший к горлу ком, Райт выпрямилась, гордо расправив плечи, и приготовила кулаки к бою. Чонгук опустил глаза, словно задумавшись. Что ж, ему переживать было не за что. А что касается Райт? Ее лишь терзали догадки о том, что этот парень замышляет что-то неладное. Неожиданно он повернулся к ней спиной и спустился с ринга, направляясь к выходу. — В чем дело? — возмущенно произнес Чимин, изумляясь такой выходке. — Я не буду драться с девушкой, — спокойно ответил Чонгук, остановившись у самой двери на мгновение, но не обернувшись. — Что…? — снова хотел возмутиться куратор, но остановился, посчитав, что разберется с ним позже. Чонгук же немедля покинул зал и не появился до самого окончания занятия. «Решил делать все, что ему вздумается?! — скрипя от злости зубами, негодовал Пак Чимин, смотря на дверь. — Никогда прежде не сталкивался с таким неповиновением с его стороны! Или… — куратор перевел взгляд на Райт, которая все еще находилась на ринге, — дело в этой девчонке?» — Мой воспитанник имеет слишком высокие моральные ценности, — неожиданно заявил Пак Чимин с минуту молчания. — Поэтому будет мудро назначить тебе другого соперника. Чтобы впредь не возникло неловкости — это будет девушка. Затем Пак Чимин пробежался глазами по толпе и когда его взгляд остановился, а рот изогнулся в злобной ухмылке, он объявил: — Силиция Чон! На ринг! То, что Пак Чимин с таким самонадеянным видом наблюдал, как белокурая девушка поднимается на ринг, уже было четким сигналом, что та непременно оправдает его надежды. Даже Сокджин заметно изменился в лице, будто в мыслях чертыхался на всех языках мира. Одна Райт не знала чего ожидать от новой соперницы. С одной стороны лично они не знакомы, а значит, никаких неприязней у них быть не должно. С другой… если ей не изменяла память, перед ней во всей красе предстала сестра Чон Чонгука. Откуда ей знать, о чем они говорят на семейном ужине? Может, в красках размышляют о том, как при возможности сожгли бы Райт на костре. Только сейчас она смогла заметить насколько сильно они похожи даже в манере движений, не говоря уже и о внешности. Силиция с виду выглядела также спокойно и при этом вполне уверенно, в точности как и ее самовлюбленный братец. Кайлин приняла позу и приготовилась отражать удары. Все ее тело словно окаменело. Она ожидала, что бой будет жарким, но ошиблась. Как только Пак Чимин дал сигнал, Силиция хитро блеснула глазами и резко нанесла удар в область правой ноги, отчего ее соперница сразу же потеряла равновесие. Удара головой о твердые маты ей было достаточно, но второй удар Чон сыграл окончательную роль. — Это тебе за моего брата! — тихое шептание над ухом и Райт отключилась. *** Воспоминания о том, что произошло, кажется, всего несколько минут назад, пронзительно кольнули в голову. А как только Райт попыталась подняться с кровати, к горлу и вовсе подступила тошнота. Приложив холодную ладонь ко лбу, чтобы хоть как-то облегчить свои страдания, Райт глубоко вздохнула и осмотрелась. Больничное крыло представляло собой огромную светлую комнату с высоким потолком и множеством кроватей, отделенных между собой небольшими ширмами. За окнами уже стемнело, что говорило лишь о том, что времени, пока она тут отлеживалась, пролетело достаточно. На тумбочке рядом с ее кроватью лежала маленькая открытка: «Надеюсь, ты скоро поправишься и надерешь им зад!

Луиза » — Наверняка единственная, кто приходила меня проведать, — с некой печалью в голосе произнесла она, но словно вспомнив, что для нее это не имеет никакого значения, сунула открытку в карман и, обувшись, направилась к выходу. Врача она дожидаться не желала, да и по ее мнению смысла в этом также не наблюдалось. К тому же сейчас Кайлин хотелось лишь одного… *** Время близилось к полуночи, поэтому Райт не волновалась о том, что ей может кто-то попасться в ванной комнате. С брезгливым видом она прошла мимо душевых кабинок, уже не испытывая такого дикого желания принимать душ именно здесь, но изнемогавшее тело требовало горячей струи воды, чтобы хоть как-то расслабиться. — Лучше, чем ничего, — направляясь в соседнюю комнату для душа, произнесла она, но вдруг остановилась в коридоре. Повернув голову, она обнаружила еще одну дверь. Вывеска, что эта ванная комната только для старост, ее нисколько не смутила и девушка уверенно толкнула дверь, входя внутрь. Увидев заметно отличительную разницу Кайлин блаженно вздохнула. Комната была в разы больше, цветовая гамма более радовала глаз теплым цветом, а посередине стояла огромная ванна, которая больше напоминала купальню во временах прошлого. От воды исходил пар, отчего у девушки даже заныло тело. И этот легкий аромат роз, что витал по всей комнате… От приятного запаха начинало кружить в голове. А сколько еще разных баночек стояло вдоль противоположного края! — Можно попробовать все, — с вожделением прикусив губу, произнесла девушка. — Вот только…если меня здесь увидят… Впрочем, разве правила созданы не для того, чтобы их нарушать? Одним движением скинув легкий халат, Райт медленно зашла в воду по плечи, глубоко вздохнув от блаженства. — Хотя бы конец этого сложного дня благоприятный… *** Четверо сидели в гостиной, перед камином. Алрой с азартом рубился в карты со своим одногруппником, Чонгук наблюдал за огнем, вращая в руке бокал с выпивкой, а Идэн, который являлся вторым приспешником Чона и непосредственно его правой рукой, что-то читал, иногда поглядывая на задумчивого друга. — Я думал, ты уже не вернешься из его кабинета, — признал Алрой, покрывая карту своего противника и попутно ведя диалог с другом. — Пак Чимин был слишком зол из-за твоей выходки, хотя и старался этого не показывать. — Он ничего не может мне сделать, — с тем же задумчивым видом ответил Чонгук, все также смотря на огонь. — Тогда о чем вы говорили столько времени? — поинтересовался Идэн, в очередной раз, отвлекаясь от чтения. Чонгук размышлял о том, что ответить. Он и сам не знал, о чем точно они разговаривали. Его куратор говорил какими-то дурацкими намеками. Но больше всего его смутила новость, которую Пак Чимин сообщил в конце разговора. «— Вздумал, что тебе можно творить все, что захочется?! — брошенная папка на стол лишь подтверждала все догадки Чонгука, о чем именно пойдет разговор. Помнится, именно эту папку Силиция принесла куратору совсем недавно и там, по ее словам, собрана вся информация о Райт. — Ну вот что, не мне объяснять тебе, что там, где ты окажешься, не получится выбирать между теми, кого убивать, а кого нет. Ты, верно, забыл тот факт, что среди них могут оказаться и девушки? Что тогда? Также уйдешь? — его губы тронула легкая усмешка. — Повернешься к ним спиной — и они пустят в тебя пули, даже не мешкая. Чонгук выслушивал все с безразличным видом, хотя и был согласен с каждым словом куратора. — По-твоему я обучал тебя для этого? Для этого я закалял твой ледяной характер, каменную выдержку и твердую безжалостность?! Всегда помни тот день! Если б не я — где бы ты сейчас был? — каждое слово — удар по больному прошлому, которое бы хотелось вычеркнуть из жизни, как нелепую главу. Но Чонгук с выдержкой держал безразличие на лице, впрочем, этому его научил сам Пак Чимин. Куратор демонстративно поднял брошенную ранее на стол папку:  — Или же дело именно в ней? — Бред и глупая случайность. Я поступил бы также, если б вышла какая-либо другая девушка. Для меня между ними нет разницы. — Хотелось бы так полагать, — встав с места и подойдя к окну, ответил Пак Чимин. — Однако, повторю еще раз — будь осторожен с таким нелепым чувством, как любовь. Поверь моему личному опыту, она способна только ослеплять и затуманивать разум, делая нас рабами других. — Пак Чимин говорил так, будто поддается неким воспоминаниям, но через мгновение он обернулся и пояснил прежним голосом: — только холодный разум и здравый рассудок. В этом мире не осталось места для каких-то мимолетных чувств. Чонгук поклонился и, стало быть, начал уходить, как Пак Чимин добавил: — Твои родители собираются приехать на этой неделе. Староста впал в ступор. Прошло около года, как он не слышал о них ни слова, даже Силиции запрещал говорить о них. А виделся с отцом последний раз несколько лет назад, в тот день, когда перешел на сторону «черных». — Мои кто? — обернувшись, переспросил Чон. Пак Чимин лишь победно ухмыльнулся такой реакции. Другого исхода он и не ожидал. — Я так понимаю, если они будут настаивать на встрече… — Ты сам знаешь, как поступить. С Силицией я поговорю. — Я рад, что не ошибся, — с улыбкой заключил куратор, позволяя взглядом Чонгуку уйти…» — И все-таки я не понимаю, почему ты ушел с турнира? Такая возможность показать этой выскочке свое место… — продолжали сыпаться вопросы из любопытной головы Алроя, который так и жаждал утолить свой интерес. — Разве причина не ясна? Кажется, она ходит в красной форме со стразами… — не спуская взгляда со старосты, ответил Идэн, совершенно не пугаясь за последствия своего заявления. — Не неси хрени! — тут же вмешался Чонгук, обернувшись к собеседникам. — Никто не может стать для меня причиной чего-то, кроме меня самого. Довольно громкий вздох и все трое перевели свои взгляды на четвертого присутствующего, что играл в карты с Алроем. — Я всегда восхищался тобой, — едва слышно произнес парень, обращаясь к Чону. — Ты такой принципиальный и в то же время вольный. Никто тебе не может приказывать, даже сам Пак Чимин. У вас такие неоднозначные отношения, что порой… — Хватит трепаться! — перебил его противник по игре. — Ходи уже! Алрой уже замахнулся, чтобы дать тому подзатыльник, но тот с испугу приклонил голову и бросил карту. — И все-таки, мне кажется, ты не договариваешь по поводу этой девчонки, — и вовсе отложив книгу, выдал Идэн. В отличие от Алроя, этот парень был более спокойным и уравновешенным, сохраняя холодный ум. Именно поэтому с ним хотелось говорить на равных, из-за чего Чонгук порой позволял ему затрагивать подобные темы. — Хочешь сказать, что я слишком к ней снисходителен? — Разве нет? Сейчас ты пытаешься показаться холодным и безразличным, но со стороны виднее. — Для меня девушки — это потребительский материал, которым можно пользоваться для надобности, а потом избавиться. В этом мире они не заслуживают большей роли и лучшего места. Именно поэтому в Фаррагатт нет ни одного наставника женского пола. Я никогда не буду предрасположен к одной из них, и мой разум никогда не будет ослеплен. — Весьма впечатляюще! Я говорил, что буду придерживаться того же принципа? — снова вмешался четвертый. — Ты кто вообще такой? — не выдержав, спросил Идэн. И пока они выясняли личность своего одногруппника, в гостиной незаметно появилась девушка. Она медленно спускалась по лестнице, ступая голыми ногами на ступени, а в конце, подхватив край одеяла, которое только и было на ней, отчетливо постучала по перилам. Все присутствующие обернулись на звук, привлекший их внимание. Перед ними стояла одна из самых знаменитых на всю школу красавиц подразделения Скевринкоу. На внешность девушка была настолько привлекательной, что даже Алрой, сам не замечая этого, открыл рот. — Чонгук-ки, — нежным голосом протянула она. — Ты еще долго? Я уже скучаю… — Говорил же ждать наверху, — с неким раздражением ответил парень, отвернувшись к камину. — Ну Чонгук-ки, — проходя между кресел, пролепетала девушка слегка капризным голоском. — Ты же знаешь — я не люблю ждать… Чонгук поднял голову и совершенно безразличным тоном ответил: — Мне напомнить, где твое место? Его приятели решили, что парень просто шутит, говоря скорее о чем-то неприличном, но настоящие намеренья парня поняла лишь та девушка, что смотрела в его черные бездонные глаза, в которых, казалось, живет сам дьявол.  — Чон…гук? — гораздо тише произнесла она, сделав шаг назад. Парень, проигнорировав девушку, сделал глубокий вдох и, встав с места, направился к двери. — Куда это ты? — поинтересовался Идэн, замечая резкий перепад настроения друга. Последнее время его поступки и действия не поддавались логике. — В душ. Хочу смыть с себя этот мерзкий запах Скевринкоу… Продолжение следует...