Фаррагатт

Эстер раздраженно царапала вилкой тарелку, стараясь не слушать разговор подруг, что сидели напротив. Между тем, они шептались о Райт, то и дело поглядывая в ее сторону. Сама мысль о том, что та может это заметить — злила. Эстер считала, что те должны сделать вид, будто бы Райт они вовсе и не знали. Какое им вообще может быть дело до ее новой жизни? На самом деле, Эстер было о чем подумать. Из головы не выходили слова Силиции, которая не случайно затронула тот день, когда в их с Кайлин комнате чудным образом оказался тот сомнительный пакет. Ее действительно подставили? Чон точно знает имя того, кто это сделал. На кого же она намекала? Хендерсон с изучающим видом смотрела на подруг. «Нет, среди моих друзей нет предателей!» Смех Луизы вдруг выбил эти мысли из головы. Она обернулась и обнаружила, что теперь их глаза были прикованы к Мии — ученицы «красных», что сидела на краю стола. Она садилась туда всякий раз, когда хотела привлечь к себе больше внимания. Почти все в этой школе знали ее, как красавицу без комплексов. Стоит упомянуть, эта особа была совсем безобидной, хотя порой ее выходки доходили до абсурда, вызывая у окружающих самые противоречивые чувства. Всем известна она была также и по дурной привычке выполнять всякие дурацкие желания, порой когда ее пытались «взять на слабо». Дурная слава ее никогда не смущала, а вот в других, напротив, вызывала то злобу, то презрение. И вот, кто-то снова решил с ней поспорить. Что же на этот раз? Девушка села на край стола и начала пикантно облизывать леденец, чем быстро привлекла внимание окружающих. Эстер была из тех, кто относился более-менее нейтрально к таким вещам, без осуждения привычного для остальных, посему лишь с изумлением наблюдала за происходящим. Луиза недовольно скривилась, представляя, как бы отреагировала ее мать, стой она рядом. Что касается Юми, то ее заботил лишь тот факт, что та училась с ними на одном подразделении, а потому таким вульгарным поведением позорила их всех без исключений. — Смотри не подавись, — ухмыльнулась Лонг, глядя на девушку. Какого же было их удивление, когда та вдруг резко изменилась в лице, начала громко кашлять и задыхаться. Зрелище было занятное. Вокруг ученицы столпилось немало народу и вскоре ей, конечно, помогли, вот только в памяти остальных эта картина застряла надолго. Обворожительная, хоть и глуповатая Мия с синеющим лицом. И хотя со стороны ситуация могла показаться совсем несмешной, Луиза и Юми не переставали хохотать. «Черные» лишь скверно ухмылялись. — Господи, ну и дура, — со вздохом заключила Силиция. Чонгук, что сидел все это время с неким безразличием на лице, поднял голову, словно оживившись. Фраза сестры заставила волной дежавю пролиться по телу. Парень взглянул в сторону Райт, что все это время сидела в стороне ото всех за отдельным столом. Пак Чимин здорово позаботился о ней, выделив ей личный стол, да еще и поставил его рядом с преподавательским. «Мое творение должно быть рядом» — произнес внутренний голос, цитируя слова куратора. И почему такое чувство, будто он снова ее потерял? Прежней Райт больше нет. Но стоит ли с этим просто смириться? Кайлин сидела смирно, с гордой осанкой и лишь редко смотрела в сторону стола теперь противоположного подразделения. Чон улыбнулся, заметив это. «Что, по подружкам скучаешь?» Тем временем те больше не обращали на нее никакого внимания. — Вот так, меры не знать, — усмехнулась Эстер, повернувшись к подругам. Лонг вдруг перестала смеяться. — Ладно, увидимся в классе… — с некой грустью в голосе протянула она и встала из-за стола. Эстер внимательно проследила за тем, как та понесла почти нетронутую тарелку с едой в кухню, а затем обратилась к Коллинз. — Что это с ней? Блондинка, которая уже со звериным аппетитом доедала свой обед, подняла голову и, быстро сообразив, о ком шла речь, ответила: — Она опять помешалась на старосте «черных». Чонгуку же нравятся худые девушки. Хендерсон усмехнулась: — Стремится к его идеалу? Она же и так худая. — Недостаточно, — ответила Луиза, точно голосом Лонг. В одном они были уверены точно — Юми худеть не следовало, ведь большинство в «Фаррагатт» знали их подругу, благодаря ее слишком стройному телу, что выделялось на фоне остальных. Эстер встала с места и неосознанно подняла глаза в сторону стола «черных». Райт смотрела прямо на нее. Но Хендерсон не могла понять, что в них кроется — жалость, тоска, или чувство вины? А что видела Райт, смотря когда-то близкой подруге в глаза? Никакой ненависти, с которой она только что говорила о ней. Она злиться, но быть может злиться на саму себя В мыслях Эстер лишь вторил один вопрос: «Как ты могла такой стать?» Да, та не любила в ней эту заносчивость и чрезмерную самоуверенность, не любила, но уважала. И при этом, скажи ей тогда, что Райт вскоре сломается, она бы рассмеялась тому в лицо и сказала бы, что этому не бывать. Они никогда не были слишком близки, но при этом Хендересон всегда верила в Кайлин. Верила с самого первого дня, когда та решила сбежать. Верила, даже несмотря на то, что побег не увенчался успехом. Продолжала верить каждый день, зная о том, что у нее все получится. И вместе с тем, Райт чувствовала эту будто невидимую поддержку. Быть может, именно она и предавала ей сил. Быть может, она сломалась потому что Эстер перестала в нее верить? Потому что отвернулась от нее в тот день? Чонгук с интересом наблюдал, ожидая хоть каких-то действий со стороны ученицы «красных», но та ничего не сделала. Лишь резко отвернулась и молча ушла из зала, поставив точку во всем, что их двоих когда-либо связывало. Еще некоторое время Кайлин продолжала смотреть на огромные двери обеденного зала, но вдруг перевела взгляд на Чонгука. В тот момент парень ожидал увидеть все — печаль, тоску, сожаление. Все, что послужило бы доказательством ее слабого места. Но ничего не было. Абсолютно ничего. Лишь каменный безразличный взор, словно Райт смотрела не на когда-то близкую подругу, а на совершенно чужого человека. Впрочем, к Чонгуку был обращен тот же взгляд. Никакого огня. Даже малейшей искры. Парень со злостью сжал в руках вилку. Губы его стянулись в тонкую нить, стоило в его поле зрения попасть куратору, что был увлечен разговором с директором. «В кого? В кого он тебя превратил?!» И снова он опустил взор на Райт. Та, замечая перемены в его лице, отвернулась. «Разумеется, ее это устраивает…» Бросив изогнутый прибор на стол, парень поднялся из-за стола и пошел на выход, проклиная тот день, когда Кайлин Райт переступила порог этой школы. *** После обеда «красные» отправились на занятия, а их соперникам предстояли тяжелые тренировки. Все уже собрались в спортивном зале и распределились по снарядам. И хотя куратор еще не появился, большинство уже начали основную разминку. Не исключено, что они просто хотели сделать видимость того, что продолжают упорно заниматься даже в отсутствии куратора. Отчетливые шаги вновь заставили всех замолчать. Все тот же облегающий костюм. Волосы собраны в тугой хвост. Райт — собственной персоной. Глэдис обернулась на Чон, которая едва держала себя в руках. Кайлин, которая будто бы не замечала всех этих косых взглядов, с невозмутимым видом прошла к столу с инвентарем и, взяв перчатки, подошла к боксерской груше. — Она серьезно собирается тренироваться с нами?! — с возмущением обратилась Крам к блондинке. Та, ничего не ответив подруге, сделала несколько шагов вперед и, подняв указательный палец, громко заявила: — Эй, ты, не смей подходить к нашим снарядам! Лучше вали отсюда. Кайлин даже ухом не повела, продолжая надевать боксерские перчатки. Наглости нет предела. Блондинку начинало уже трясти от злости. — Силиция! — окликнул строгий голос куратора. Девушка обернулась. Пак стремительно быстро направлялся к толпе учеников. Позади него в дверях появился Чонгук. — Кайлин Райт теперь одна из вас и будет учиться вместе… — Ни за что… Пак метнул взгляд по толпе и, найдя того, кому принадлежал этот тонкий голосок, в одно мгновение оказался рядом. Девушка застыла на месте, наблюдая за тем, как изогнулся шрам на лице куратора. Так близко она его прежде не видела. — Ты возражаешь? — сухо протянул парень, вздернув бровь. Та могла лишь молча покачать головой. Кайлин опустила голову, пытаясь спрятать улыбку. — У нас даже мест нет, — вновь вмешалась Силиция. — Все комнаты заняты. Понимая, что возражений больше не последует, Пак отвел свой напряженный взгляд от девушки, и та облегченно выдохнула. — По правилам школы, в каждой комнате живут по двое, — напомнил Чимин, на что Силиция лишь пуще удивилась. Ответ явно не смог удовлетворить ее любопытство. Пак обратился к блондинке: — Ты ведь живешь одна? Думаю, в твоей комнате найдется место для еще одного спального места. Чонгук ринулся с места, прежде чем Силиция успела что-то ответить. — Какого черта ты творишь? — почти шепотом произнес парень, придержав куратора за рукав. Пак опустил свой хитрый взгляд на его руку, и тот рефлекторно ее убрал, но продолжал стоять рядом, ожидая ответа. Возмущению остальных также не было предела. — Ты сейчас шутишь? Скажи, что шутишь! — голос Силиции начинал дрожать. Казалось, она вот-вот разрыдается или начнет истерить. — Пойдем, — направляя Райт на выход из зала, произнес Пак. Чонгук внимательно проследил за ними глазами. Еще никогда прежде он не видел куратора таким… *** Как только Пак и его новая ученица вышли за дверь, в зале послышался гул, что нарастал с каждым мгновением все и больше и больше. Кайлин сделала несколько шагов к окну, а затем обернулась. — Думаю, тебе сегодня лучше пропустить занятия, — посоветовал Пак. — Но мне нужно тренироваться, ты… то есть вы… вы сами мне об этом говорили. — Да, Кайлин, я помню. Но сейчас неподходящее время. Они еще не готовы принять тебя, а я не смогу быть все время рядом. — Мне плевать на их мнения, и я смогу за себя постоять. Пак Чимин придержал девушку за локоть, остановив возле себя. Райт подняла голову, не чувствуя, что краснеет. — Мне не плевать. — Кайлин заметно поразило такое заявление. Пак Чимину и не наплевать? — На тебя… — добавил парень, — Я не хочу, чтобы они с тобой что-то сделали… К тому же это приказ. И следующее. Отправляйся в комнату и разбери вещи, а затем отдохни. Тебе нужны силы для завтрашнего дня. Кайлин, смутившаяся во второй раз, покорно кивнула и направилась вдоль по коридору. Полные доброты глаза с некой теплотой смотрели ей вслед. *** Райт застыла в дверях своей новой обители. В этой комнате она была впервые. Какой бы стервой не была Силиция Чон, нужно заметить, вкус у нее был и довольно неплохой. Эти яркие малиновые оттенки в сочетании с черным бархатом. Была бы ее воля, она бы заменила едкий розовый красным, который смотрелся бы не хуже, но личная неприязнь к противоположному подразделению брала верх. Вторая кровать уже стояла возле шкафа, словно ожидая, когда Райт наконец-таки соизволит ее заправить, ведь она единственная не сочеталась со всем интерьером. И только Райт закончила разбирать свой небольшой багаж, как дверь комнаты распахнулась, отчего девушка вздрогнула. Блондинка зашла в комнату как полноправная хозяйка и уселась на кровати, ничего даже не сказав. Чимин явно провел с ней разъяснительную беседу. И хотя она ничего не говорила, Райт чувствовала то презрение, с каким Силиция смотрела ей в спину. Следом за ней в комнате вдруг появились ее подруги, громко переговариваясь между собой. — Ты не поверишь, какая мысль пришла мне в голову! — обратилась Дарлен к Чон, не замечая при этом ее новую соседку. Что-то сподвигло Райт ответить вместо той, к кому Крам обращалась: — Сомневаюсь, но возможно разумная. Стоило видеть, как все трое разом обернулись в ее сторону. Глаза злобно заблестели, словно маленькие черные бусины. Казалось, если Райт прислушается, то сможет услышать, как они злобно шипели, подобно скользким противным змеям. Из троих заговорила блондинка, изо всех сил стараясь держать себя в руках. — Я пообещала тебя не трогать только при том условии, если ты будешь кротко и смиренно молчать. Мы все знаем, кто такой Чимин и для чего ему нужна ты. — Не думай, что знаешь его лучше нас, — добавила Крам. — И пусть ты считала нас когда-то собаками на привязи, — вмешалась Глэдис, — по крайней мере, мы не метались с одной стороны на другую. Силиция, словно испытывая гордость за своих подруг, подытожила: — Для них ты теперь не более чем предательница, а для нас никогда не станешь своей. Пойдемте, здесь запахло падалью. Ухмыляясь, троица покинула комнату Чон, и Кайлин осталась одна. Глубоко вздохнув, она плюхнулась на кровать. Хоть иногда, но ей хотелось побыть в полной тишине. Вся эта обстановка выматывала, хотя она старалась этого не показывать. *** В кабинете куратора «рейвусблейс» было непривычно тепло и тихо. Изредка нарушал тишину треск бревен в камине. Парень, который сидел в кресле напротив стола, не переставал наблюдать за языками пламени, что играли в камине. Пак Чимин все еще молча сидел, сложив пальцы в замок и думая о чем-то своем. Этот разговор был нужен обоим. Пак понимал, что внезапное появление Райт поселит среди учеников разделение. Большинство этому решению явно не обрадуются. Именно поэтому сильная сторона, а именно те, кто имеют власть внутри факультета, должны быть на стороне Пак Чимина. Сделать это было не просто, хотя бы учитывая упрямство Чон Чонгука и самовлюбленность его сестры. Наконец, Пак заговорил: — Они уже что-то для нее подготовили? Парень продолжал смотреть на огонь. Неужели куратор думал, что тот ему все выложит? — Одна из отличительных черт наших великих традиций — это внезапность. Если Райт узнает об этом, выйдет неприятно, не так ли? Пак Чимин сомкнул губы, оглядев ученика с ног до головы. Тот ли этот Чонгук? Не забыл ли этот мальчишка, чью сторону занимает? — Я просто не хочу, чтобы ей навредили. Уверен, ты такого же мнения. — Поэтому ты поселил ее в комнате с Сил? — парень взглянул на куратора. — Скажи честно, для чего она тебе? Чимин задумчиво постучал пальцами по столу, немного помедлил, а затем протянул уже подготовленную папку с документами парню. И пока тот листал, начал рассказывать: — В одну из роковых ночей она и ее брат оказались в центре города. Как раз в то время банда уже прославилась своими ночными вылазками. Тем не менее, Кайлин повезло, чего нельзя сказать о парне. Чонгук замолчал, подняв голову, но лицо не отражало удивления. Нечто другое. Скорее смятение. — Ты не поверишь, какой она может быть жесткой, — с хитрой улыбкой добавил Пак. — Конечно, ей предстоит хорошенько подготовиться, и я займусь этим, но попадись они ей в руки… — Черт, — шепотом выругался Чонгук. — Да не бойся. На тебя натравливать я ее не собирался, но лучше эту новую Райт не злить. Последняя фраза заставила Чонгука оторваться от бумаг. «Новая Райт» — словно лезвием резало слух. Парень явно не мог перенять такой же позитивный настрой, который излучал Пак Чимин. Неужели его «творение» действительно доставляет такую непередаваемую радость? Чонгук и сам не понимал, почему в этот момент ему всех больше хотелось его непременно расстроить. — Как ты относишься к Райт? — неожиданно спросил он. Куратор мгновенно стал серьезным, и не потому что вопрос был слишком неуместен, скорее наоборот. Несмотря на разницу их положений, эти двое могли свободно затрагивать подобные темы. Чонгук спокойно мог делиться своими похождениями, а Чимин в свою очередь без натиска делился своим опытом. — О чем это ты? — пытаясь сделать тон голоса более возмущенном, произнес Пак. Чонгук продолжал хитро смотреть на куратора, будто бы распознав фальшь. Чимин же сел за стол, разбирая бумаги. — Я вообще-то ее тренирую. Только тренирую, — он старался не улыбаться, но усмешка так и просилась показать себя. Чонгук, ухмыляясь, наблюдал за тем, как Пак Чимин все еще старается сохранить серьезный вид, но давалось это ему с трудом. — Что ж, теперь я точно уверен, что ты по уши на нее запал. — Куратор поднял недовольный взор на парня, но промолчал, ожидая каких-либо разъяснений. Ведь если так считает Чонгук, то не исключено, что такого же мнения придерживаются и остальные. — Мы спокойно могли обсуждать твоих бывших, но ты никогда мне не рассказывал про ту, которую любил, основываясь на том, что любовь и подобные ей чувства делают нас слабыми.  — Так и есть, — подытожил Пак, доказывая, что придерживается той же позиции. — Разумеется, — качая головой, подтвердил парень, — ведь именно поэтому ты мне и не скажешь правду. Все, что угодно, но не правду. Поначалу я, как и остальные, считал, что ты относишься к Райт, как к ценному трофею, не более, по крайней мере, ты пытался нам это внушить. Но теперь я знаю, что ошибся. Ты привязался к ней за все те тренировки. Теперь ты восхищаешься не только ее боевой подготовкой… — Чонгук выждал паузу, прежде чем сказать главное: — Поэтому теперь я уверен, что Райт будет в порядке, даже если ты узнаешь правду… Парень достал листок сложенный втрое и протянул его своему собеседнику. Теперь его черед изучать бумажки. Пак Чимин быстро пробежался глазами по строкам, затем оторвал взгляд от бумаги: — Это письмо…? — Ким Тэхена. Адресовано Кайлин Райт. Пак снова опустил взгляд, все еще не понимая, к чему вел его ученик. И вот, когда Чонгук увидел, как его глаза остановились на роковом предложении, а на лбу через секунды проступили капельки пота, вот тогда Чонгук и понял, что сейчас начнется… — Я должен рассказать об этом Ким, — незамедлительно заявил куратор, вставая с места. Нет, конечно, парень предполагал, что Чимин тут же ринется к директору, но на этот счет у него был заготовлен свой ход, который он и озвучил, прежде чем Пак успел открыть дверь: — И что он сделает с Кайлин, представляешь? Как и ожидалось, от услышанного куратор застыл в дверях. Теперь выругался и он. Пак тяжело вздохнул, осознавая свое гадкое положение, затем вернулся к своему креслу, но уже не садился. — Она что-нибудь знает? Чонгук покачал головой: — Я не успел. — И не нужно, — куратор наполнил стакан спиртным, желая поскорее промочить пересохшее горло. После расстегнул верхнюю пуговицу, дабы облегчить дыхание. — Она не должна этого знать. Черт возьми, если ты скажешь… — Думаешь, это правильно? Рано или поздно, она узнает правду. Узнает, что тот жив и всё рухнет… Пак выпил залпом содержимое, поморщился и только после продолжил: — Для Кайлин смерть Рема Райта стала основой ее тренировок. Ты бы видел, с какой ненавистью она колотит грушу, представляя, что это их головы. Ненависть и месть — вот, ради чего она теперь живет. И ты хочешь, чтобы она лишилась этой цели? — Нам придется выйти против них. Думаешь, она не узнает среди них своего брата? Пак сел в кресло, поправляя пиджак, возвращаясь в свой прежний сдержанный образ. — Насколько я знаю, они всегда в масках. Она расслышит его крик только после того, как пустит пулю в его грудь. Удивление застыло на лице ученика. Его поразило эта равнодушная манера речи, с которой говорил куратор. Иногда, он напоминал ему отца. — Не кажется ли тебе, что это слишком… — Жестоко? — куратор усмехнулся. — От тебя я такого не ожидал. Я воспитывал тебя таким не для того, чтобы позже ты читал мне лекции о морали, а для того, чтобы ты брал оружие и хладнокровно убивал всех, кто встанет против этой школы. Кстати, — словно между тем произнес парень и открыл дверцу стола. Затем достал шприц. — В прошлый раз, когда я оставил тебе ампулу, ты забрал ее. Неплохой был ход. Я не нашел и пустой емкости, но и не был уверен, что ты ее принял, как впрочем и наоборот. Она еще у тебя? Парень едва заметно кивнул. Несмотря на его преданность, он всегда старался увиливать от всего, что было связано с этим вопросом. Ведь с принятием ампулы, человек лишался и своей воли, становился подобным равнодушному роботу. — В комнате. — Хорошо. Думаю, пришло время выбирать, чью сторону занимать. Задерживаться в кабинете Чон больше не собирался. Но как только он встал с кресла, куратор вдруг добавил: — И позови свою сестру, хотел у нее кое-что разузнать. Пак Чимин не отдавал приказа, но это не мешало ему с легкостью распоряжаться чужой жизнью. Если раньше у Чонгука был выбор, то теперь такой привилегией он не располагал. И даже если куратор не упомянул о том, что будет в случае непослушания, это не означало, что наказания не последует. Во всяком случае, Чимин считал этого парня самым разумным из всех. Тем, кто понимал суть сказанного, даже если сказано было слишком мало. Продолжение следует…