Фотография

Он никогда не питал к Баттерсу особой любви - да, хоть блондинчик со светлой душой считал его своим лучшим другом и вообще выгораживал его всегда и везде, Кеннет никогда не считал его чем-то большим, нежели другом. Это было очень неожиданно, когда после бурного восемнадцатилетия в своей комнате он обнаружил красивое фото улыбающегося младшего Стотча, а не фотографию горячей Бебе, с которой встречался уже какой год и вообще питал к ней особо теплые чувства. Или он просто всегда отрицал его эмоциональную привязанность к своему однокласснику? Кеннет опять лежит в своей комнате. Он подкидывает свой старый сенсорный телефон в воздух, ловит его пальцами и всё повторяется. Родители сегодня тихие, поэтому волноваться нет причин. В такие моменты Кормик всегда думает. О нем. Он помнит, как первые недели выбрасывал эту чертову фотографию в скромной рамочке в окно. Но на следующий день она вновь появлялась у него в комнате без единого повреждения. И только одно было всегда - она всегда была порвана от правого края и всегда доходила лишь до левого глаза. Блондин в рыжей парке никогда не мог понять Лео - как он мог открыто улыбаться в лицо оскорблениям, продолжать выгораживать Кенни, если до этого получил насмешки в свой адрес, так еще и даже не пытаться спросить о чувствах или же попросить взаимности. Он просто одаривал бедняка взглядом преданности и надежды, а после быстро уводил его, будто ничего и не было. Кенни не помнит, когда вновь натянул костюм Мистериона и уже было хотел хорошенько навалять какому-то местному воришке, как услышал крик Стивена Стотча и сразу же кинулся к дому одноклассника. Или его избранного, или просто друга - МакКормик не знает как его лучше звать. Но происходящее повергло его в шок. Лео избивали. Самого добродушного и невинного подростка этого грешного города избивал его отец. До синяков и ссадин. А он лишь терпел, пытаясь не рыдать. Тот момент, как Мистерион ворвался в дом и расстащил двух людей, как вселил страх в одного, а надежду в другого, герой запомнил на всю свою жизнь. Он помнит, как относил Лео в комнату, как помогал ему с ранами, а после просто смотрел в эти бездонные глаза. Может тогда он наконец начал пропитываться, проникаться, вникать во всю эту ситуацию и начал питать симпатией к своей половинке? Телефон летает вверх и вниз. Вверх. Вниз. В зале шумят часы, а на улице птицы. Глубокая ночь, Кенни не спит. Взгляд невольно соскальзывает на фотографию, подмечая на ней появляющиеся потертости. Он знает к чему это, а поэтому буквально подскакивает на кровати и быстро выскальзывает на улицу. Последний раз он видел такую фигню в ту ночь. Он даже не застегивает куртку - мчится к дому Стотчей, пытаясь себя успокоить. Просто отец один раз зарядил ему оплеуху, видимо, уже потеряв страх. Ничего, он навестит его, навес.. В паре метров от него, прямо на тротуаре, сидит Леопольд. И плачет. Взахлеб. Сдерживая свои плечи руками и стараясь согреться. На нем даже не было куртки - только тонкий свитер. Средний сын МакКормиков каждую ночь (в какую только мог) посещал Баттерса. Разговаривал с ним, узнавал что-то о нем, но не говорил о себе. Но это не значило, что отношения в школе стали лучше. Кеннет всё так же непринужденно вел себя с блондином. Он садится рядом, накидывая парку на хрупкие плечи и в ответ получая красное от слез лицо. - Зачем.. Почему? - надрывающимся голосом спрашивает парниша со шрамом, а Кенни пытается сделать первый шаг - обнять, притянуть, успокоить, но в ответ получает лишь хрупкие руки, которые стягивают с плеч рыжую парку и вручают ее хозяину. - Катись отсюда к чертям, Кенни.. - говорит блондин, пытаясь не всхлипывать громко. Кенни заслужил. Он так долго просто старался игнорировать Лео, что уже просто перестал видеть даже надежду в его глазах. Грусть и тоска полностью заменили её. Блондин вновь приближается, не обращая внимания на просьбы и уже даже слабые удары в плечи. МакКормик заключает Стотча в объятия, пытаясь успокоить его. - Баттеркап, я рядом. - говорит он на ухо, а сопротивление прекращается. Он звал его так только в виде Мистериона. Подросток оседает, цепляясь руками за спину в белой футболке, а после начинает плакать. Они всегда были так близко и одновременно с этим далеко друг от друга. Они строили и попутно разрушали стену непонимания между собой. Но теперь они вместе. На улице и под снегом, сидящие на тротуаре и уже счастливо смотрящие друг другу в глаза. И теперь Леопольд не удивится, когда найдет машину отца почти разбитой вдребезги и с видимыми почерками Картмана, Кайла, Стэна и Кенни. И даже не станет возражать, когда его прижмут к себе в школе и скажут прямо над ухом "Отъебись от Баттерса, жирдяй! " Теперь фотография Лео не портится пятнами, а будто сияет. Как и фотография Кенни.