Часть 1
12 февраля 2018 г. в 12:26
Жизнь — бесконечная череда использования приложений, как на грёбаном смартфоне, а любовь в неё микросхемных недрах — это настойчиво всплывающее уведомление о том, что её давно пора обновить.
Сколько же у тебя было этих использований?
И был ли хоть кто-то в твоей жизни чем-то большим, чем этим самым приложением?
Идиотским, дополнительным приятным бонусом, с которым можно было расслабиться и забыть о реальности, а потом, как ни в чём не бывало, встать и молча уйти?
Уведомления Полины толкают её в пропасть. Наполняют чашу терпения свербящим безрассудством.
Они не виделись с Ани, кажется, чуть больше вечности, и в той текучей вечности был холодный и промозглый декабрь.
Но храни Бог, мать его, голосовые сообщения.
Голоса Лорак — отрешённого, спокойного и такого же хлёстко-ледяного, как и зима в Москве, — хватает ненадолго. У телефона садится батарейка, несчастные пять процентов вопят о скорой смерти, но у девушки нет мыслей о том, что где-то в недрах сумки валяется переносная зарядка.
Это так по-дурацки ощущать себя в свои тридцать один на все семнадцать.
Это так неправильно всё ещё тешить себя хлипкой верой в то, что она ещё нужна ей.
И совершенно ненормально сидеть в гримёрке, предварительно выключив свет, чтобы не видеть, как зажигаются тёмно-алым собственные щёки от одного лишь зрелого, сильного голоса.
Ани не спеша рассказывает о детях, о тёплых водах очередного отпускного курорта, о новом туре, и Гагарина, комками стирая бледно-розовую матовую помаду зубами, понимает, что эти обновления в собственной жизни она уже никогда не сможет стереть.
Не выйдет просто нажать «delete», не получится откатить несправедливую систему блядской, издевательской жизни назад.
Судьба громко хлопает в ладоши и нагло хохочет в ухо, дразня в пластмассовой мембране чужими звонкими нотками и таким ёмким, брошенным в пустоту эхом из фразы «мне кажется, нам не стоит общаться так часто, Поль».
Каждый раз, вникая в эти слова, Гагариной хочется найти спасительную кнопку со словом «Отмена».
Она не отвечает, лишь порывисто и не особо тихо выдыхает, запрещая себе, уже давно не вчерашней школьнице, ронять слёзы на собственные сжатые птичьи колени. Тьма картонной комнаты скалится, обнажая чужое поражение и распространяя запах едкого лака вперемешку с новизной концертной одежды.
Ей нужно думать о новом альбоме, о работе, о собственной семье, в конце концов, но сознание заполоняют сухие вопросы Лорак о погоде в столице и прошедших медийных тусовках. И, чёрт возьми, приходится отвечать максимально подробно, чтобы подольше удержать эту связующую нить, чтобы эта дамочка от скуки не оборвала общение на полуфразе; чтобы она была здесь, в сетевой призме грёбаного «WhatsApp», если уж ей не суждено быть рядом, как прежде.
Это дикость — до сих пор быть зависимой от тонкого цитрусового запаха светлых волос и всё ещё верить в то, что Ани хотя бы ненадолго вернёт её в ту юную и прежнюю себя, вопреки разнице в возрасте и «извини, наши уровни полёта на разных координатах». Вернёт ей ощущение лёгкости. Вернёт ей кричащее чувство о том, что они ещё всё наверстают.
Но Полина не понимает, что уже никогда не помолодеет, даже если эта злорадная Малифисента снова оттает и в очередной раз поверит в то, что их чувства способны на большее, чем на съём квартиры за МКАДом, где можно временно поверить в то, что у них действительно есть что-то общее. Своё. На двоих.
Сцена и чёртовы голосовые мэсседжи — это всё, что есть у вас общего уже несколько лет, и ничего уже не изменится, когда же ты это наконец-то поймёшь?!
На кончике языка немеет обрывочное «скучаю», когда Гагарина отправляет последнее (или крайнее?) сообщение той, которой такие слова не особо нужны. Она бросает телефон на стол, когда он мигает последним процентом своей жизни, и сквозь полутьму ловит в зеркале свои заёбанные и пустые глаза — донья колодцев её голубых зрачков затухают очередным обещанием перестать бессмысленно пытаться удержать Лорак около себя.
Любовь должна обновляться, как любая операционная система.
Но их любовь уже давно умоляла о срочном нажатии кнопки «Удалить».