Где-то
— Великий Князь! Помоги! Дай мне младшего в услужение! Выучу, дело передам, наследником моим будет! — взмолился старик, падая в ноги к своему правителю. Правитель, парень 33 лет с виду, несказанно удивился. — Чего это ты вздумал, старче? Али помирать собрался?! Не дури! — Смилуйтесь, Княже! Пропаду ведь! — Ну-ка, рассказывай! И с коленей подымись! В ногах правды нет! Кеша! Сообразила на стол! А пошли-ка мы с тобой в трапезную? Там и думы расскажешь, и мне компанию составишь. Когда они нашлись и выпили по кубку медовухи, старик стал рассказывать: — Беда со мною приключилась, Княже! Родной очаг по празднествам исчезать стал! В крайний раз насилу удержал, уж больно чертовка по ту сторону ушлая была! Даже Книгу княжью утянула! Насилу отобрал! Наглеет молодежь, да и я старый стал. А вдруг в следующий раз не удержу? Так и помру бобылем среди пней в лесу?! Не бывать тому! Дай мне младшего! Он же крестник мой. Наследником будет. И не будет всякая падаль заморская на чужое зарится! Не удержу ведь, ей-ей! — То есть как это?! Родимый очаг утянуть?! И ты допустил это?! — Так как не допустить — то?! Он сам потянулся! Насилу удержал! Будто родимый звал, так тянулся! И углем меня забросал, пироги сжёг! Обижен теперь. Будто это я, а не он родную кровушку предаю! Спасу нет! Сырыми грибами да соленьями питаюсь! Меня уже Никитич засмеял! — Родную кровь, говоришь? — Верно, Князь! Родную кровь! Так это я! Я его родня! А не эта девица заморская! И ведь сможет, Княже! Без очага останусь! Помру позорно! Кому скажи, Мирка де родной очаг падали заморской передал! Позор! — Родную кровь…ну-ка веди меня к очагу своему. На древо полюбоваться хочу. — На кой-оно тебе? Пусто оно. Уже свыше 250 лет пусто. Моя как с меньшими померла, так и все. Усохло древо. — Веди. Чую тут разгадка. — Кеша! Проведи по тропам. Через несколько минут старец и князь застыли у полотна, отображающую родословную и родичей Мирки. — Говоришь усох? Наследников нет? А это что?! — грозно спросил князь, тыкая перстнем в единственный зелёный листик на самом краю полотна. Само древо было огромным и ветвистым. Но практически все лепестки и ветки были черными и безжизненными. — Где? Через ещё несколько минут созерцания старик хватается за сердце — Да как так такое возможно, Княже?! Мой сын умер во младенчестве! На моих руках! А тут у него дочка и внуки! Княже тоже пригляделся. — Чудны дела творятся. Но древо врать не будет. Внучка у тебя растет. Наследница. Так что не гневи очаг родовой. Прими ее. — Но как же…как так?!***
POV Северус Снейп. Я по пальцам могу пересчитать моменты, когда был действительно счастлив, и, наверное, мне бы хватило одной руки. У меня такое ощущение, что эта полоса неудач началась с рождения. Моя мать — Эйлин Принц — чистокровная волшебница, со средним магическим потенциалом и синдромом жертвы. Отец — Тобиас Снейп — простой маггл, который ненавидит магию, алкоголик и бездельник. Я не знаю, как они сошлись и поженились, но семейная жизнь у них не сложилась. Первым камнем преткновения стала магия, о которой мать рассказала отцу после свадьбы. Вторым — стал я. Родители ждали голубоглазого ангела с прекрасным характером (непонятно, на что они рассчитывали, ведь сами обладали далеко не ангельской внешностью), а явился я. Угрюмый, саркастичный черноглазый ребенок, который с детства показывал свой характер. После того, как мне исполнилось пять лет, отец стал беспрерывно пить, избивать мать, да и меня иногда. Денег в семье не было, мать магией не пользовалась, а работать руками она не умела, поэтому дом постепенно превращался в помойку. Теплой воды не было, денег на одежду тоже, поэтому я ходил с немытой головой в отцовской одежде. Я старался как можно меньше времени проводить дома, поэтому летом родители видели меня только по вечерам. Зимой было труднее, теплой одежды не было, поэтому приходилось сидеть дома. Благо было чем заняться. Мать не полностью распрощалась со своим прошлым и принесла в этот дом несколько десятков книг, в основном по Зельеваренью и Оклюменции, но было и несколько трудов по Чарам и Боевой магии. Этого, конечно, на много не хватило, но на некоторое время меня это заняло. Когда книги закончились, я пристал к маме с просьбой научить меня варить зелья. Я знал, что у нас в подвале находится зельеварня, где мать варит некоторые зелья. После двух месяцев уговоров мама согласилась, и с тех пор я пару часов в день проводил рядом с котлами. Зельеварение мне давалось достаточно легко, я буквально чувствовал, что происходит в котле. Постепенно мне удалось уговорить маму брать заказы на Зелья и продавать их. Большого дохода это не приносило, но хоть какие-то деньги у нас появились. В десять лет я познакомился с Лили. Маленькое солнышко, которое показало мне, что существует не только черный, но и белый цвет. Она открыла мне другой мир, мир добра, чистоты, света, любви, и я был ей очень благодарен. Какое-то время я даже думал, что влюблен в нее, но со временем понял, что это не так. Но обо всем по порядку. Я был в восторге, когда Лили пришло письмо из Хогвартса. Я знал, что она — волшебница, мы не раз говорили об этом, но письмо было подтверждением. Тогда я не задумывался о проблемах, которые сулило поступление в Хогвартс, но когда мы ехали в Хогвартс-экспрессе меня буквально парализовало. Первая проблема — это факультет. Я был более чем уверен, что попаду на Слизерин. Мой характер, любовь к Зельеварению, да и мое происхождение практически не оставляли мне выбора. Вторая проблема — происхождение опять же. С одной стороны, я — полукровка, а с другой — единственный прямой потомок Принцев, если не брать в расчет мою мать. Третья проблема — дружба с Лили. Я был полностью уверен, что она поступит на Гриффиндор и создаст мне кучу проблем, что и случилось. Четвертая проблема добавилась позднее. Это, конечно же, Мародеры. Поттер, Блэк, Люпин и Петтигрю стали очень серьезными раздражителями, которые значительно усложнили мне жизнь. С факультетом мне повезло — Люциус Малфой взял меня под свое крыло. Его авторитета было достаточно, чтобы меня оставили в покое, даже больше, на меня обратили внимание. Со второго курса я варил простые и не очень сложные зелья на заказ, писал сочинения за чистокровных ленивцев, которые платили вполне приличные деньги за это. Постепенно меня начали уважать на факультете, забывать про мою нечистокровность и принимать меня за своего. На мою дружбу с Лили не обращали внимания, принимая ее за домашнюю зверушку. Меня бесило такое отношение, но я молчал. К четвертому курсу со мной начали считаться даже старшекурсники. Мои знания в Зельях, Боевой и Темной магии были, мягко говоря, внушительны, и слизеринцы не считали зазорным обратиться ко мне за советом в этих областях. Единственные две вещи, о которых не знал никто, это Окклюменция и беспалочковая магия. Я уже был достаточно силен, чтобы создать ложные воспоминания. К тому времени мне нужно было спрятать лишь три вещи: мое истинное отношение к Лили, знание Оклюменции и самое важное — достаточно хорошее владение беспалочковой магии. Я буквально кожей чувствовал заинтересованные взгляды Дамблдора, Слизнорта и Малфоя. И если первые два были относительно безопасны, то интерес Малфоя меня напрягал. Точнее не так, меня беспокоил тот, кто стоит за Люциусом, лорд Воландеморт. А с самим Люциусом я подружился, если так можно сказать про слизеринцев. Отношения с Лили становилось все сложнее, к пятому курсу мне начало казаться, что я ее люблю. И только спустя пару лет я понял, что любил ее как сестру, а не как девушку. А сама Лили начала меняться и внешне, и внутренне. И если внешние изменения ей шли, она просто расцветала, то внутренние изменения меня беспокоили. Она вдруг начала защищать Мародеров, симпатизировать им, хотя еще недавно терпеть их не могла. У нее появилось резко негативное отношение к Темной магии, хотя при этом она даже не могла сказать, чем отличается Темная магия от Светлой. Лили пыталась влезть в дела моего факультета, что я резко пресек. Она обиделась и не говорила со мной несколько недель. Потом она извинилась, и мы помирились, но меня что-то тревожило. Следуя подсказкам интуиции, я показал Лили заклинание, изобретенное мной, Левикорпус. Безобидное заклинание, даже скорее шуточное. Несколько дней все было спокойно, а потом начались экзамены, знаменитые СОВы. На две недели я полностью погрузился в себя и сосредоточился на сдачи экзаменов. И в последний день, после сдачи ЗОТИ грянул гром. Я спокойно сидел у озера и придумывал способ улучшить Перечное, как вдруг на меня напали со спины. Что я могу сказать? Благородные гриффиндорцы нападают всегда вчетвером и со спины. Обычно я успевал среагировать, но сейчас слишком погрузился в размышления. Выстоять одновременно против четверых, которые напали со спины и не продемонстрировать слишком углубленные знания в Темной или беспалочковой магии, я не мог. Поэтому в итоге я остался без палочки. И представьте, каково было мое удивление, когда Блэк использовал на мне мое же заклинание, о котором знала только Лили. В тот момент я сорвался и обозвал ее грязнокровкой. Через пару часов я остыл и извинился перед Лили, она все же была мне дорога, несмотря на предательство, возможно даже нечаянное. Девушка меня простила, но мы отдалились друг от друга. Окончательно наши отношения испортил случай на шестом курсе. Я знал, что Люпин — оборотень, но меня это, честно говоря, не трогало. Для шантажа эта информация не подходила, учителя явно были в курсе, как и Попечители. Поэтому, пока Люпин не нападет на кого-нибудь, его из школы не исключат. И однажды Мародеры меня настолько допекли, что я решил убрать Люпина из школы. Шанс, провернуть это, попался скоро. Блэк явно рассчитывал меня убить и поэтому сказал, что я могу выяснить тайну Люпина, если попаду в Визжащую хижину сегодня ночью. И я поступил как гриффиндорец, до сих пор стыдно. Без четкого плана, без прикрытия, без способов отхода я поперся в хижину. Я знал, что там будет оборотень, но это меня не слишком трогало. Я мог себя защитить. Первый способ — Легиллименция. Мне нужно пробить ментальные щиты волка и тогда он подчинится мне. Второй способ — заклинание Пут, которое предназначено специально для оборотней. Оно не даст зверю двигаться от слова совсем. И третий способ — Авада Кедавра. Быстро и четко. И самое главное, мне за это ничего не будет. В законодательстве четко прописано, что если на вас напал оборотень, вы можете его убить любыми средствами, даже запрещенными. Конечно, последний способ не желателен, но возможен. Мне все же не хотелось убивать Люпина, но если не будет выбора, колебаться я бы не стал. И если бы не чертов Джеймс Поттер у меня бы все получилось. Флэшбэк. Я в ту ночь спокойно вышел из замка и через Иву попал в хижину. Я слышал Люпина и шел на звук. Как только я вошел в помещение, где находился оборотень, я тут же попытался вломиться в его сознание. Люпин стоял в двух метрах от меня и пытался мне ментально мешать. Физически противодействовать он мне не мог, иначе я бы спокойно снес его защиту. И вдруг, когда мне оставалось совсем немного, меня сбил с ног олень. Люпин вышел из-под моего контроля и попытался на меня наброситься. Я, не вставая с пола, прицелился и уже готов был бросить заклинание Пут, как этот… олень еще раз меня пихнул рогами. В итоге Люпин полоснул меня когтями по груди, но животное оттащило его от меня. Тут в хижину ворвался Блэк и стал выталкивать меня на улицу. Как я тогда не убил его, я не знаю. Может, дело было в том, что я пытался одновременно следить за оборотнем и залечить раны на груди. Короче говоря, через полчаса я, Блэк и Поттер сидели у Дамблдора в кабинете и ругались. — Снейп, какого Мерлина ты туда поперся? — орал Поттер, не обращая внимания на Дамблдора. — Хотел устроить свидание с подружкой, но ваш ручной оборотень испортил все планы, — я же, в противовес Поттеру, был абсолютно спокоен. Почти шесть лет, проведенных на Слизерине, научили меня держать маску всегда. — Какая подружка? Кому мог понравиться такой урод как ты? — завопил Блэк. — Знаешь, я же не спрашиваю, что вы собирались делать в хижине. Согласись, оборотень, волкодав и олень в тесном помещении, да еще и с кроватью… Звучит довольно пошло, — я чуть заметно ухмыльнулся, видя как побагровела эта парочка. — Так, хватит. Мистер Снейп, что вы там делали? — уставился на меня Дамблдор. Я тут же накинул слабый щит, который Дамблдор быстро обойдет и спрятал под него поддельное воспоминание. — Как я уже раньше сказал, хотел встретиться с девушкой. Я с ней познакомился летом, мы решили не разрывать знакомство, но она не из Хогвартса, вот мы и договорились, что я найду место, где мы сможем уединиться, и пошлю ей Патронус с координатами, — сказал я полуправду. Я летом познакомился с магглой, которая жила недалеко от дома. Все быстро завертелось, и через пару дней мы были в одной постели. Она на самом деле хотела продолжить наши странные отношения, я был не против, но, увы, не судьба. Я уехал в Хогвартс, а она переехала к бабушке в США. — Тридцать баллов со Слизерина за нарушение комендантского часа, — сурово сказал Дамблдор. Я лишь согласно кивнул. — Теперь вы, молодые люди. Что вы там делали? — Ну, мы… — замялся Блэк, глядя на Поттера. — Мы не хотели бросать Ремуса одного и решили стать анимагами, — перебил Блэка Поттер. — Похвально. Десять баллов каждому за верность другу. И минус десять баллов с каждого за нарушение комендантского часа. И надеюсь, больше вы не станете гулять после отбоя, — сказал Дамблдор. Я еле сдержался и не высказал директору все, что я о нем думаю. — Можете быть свободны. — Извините, что прерываю, директор, но на меня напал оборотень. Вы обязаны что-то предпринять, иначе я напишу заявление в аврорат, — я не смог сдержать негодование. — Ну что ты, мой мальчик. Ремус просто оступился, — слащаво заговорил директор. Я понял, что здесь я ничего не добьюсь и замолчал. А Дамблдор еще минут пять вещал о любви, втором шансе, прощении и верности друзьям. — И, мистер Снейп, у вас перед Джеймсом Долг Жизни. — Точно. Я, Джеймс Карлус Поттер, в качестве уплаты Долга Жизни Северуса Снейпа требую не подавать заявление о случившемся сегодня в аврорат. Да будет так! — воскликнул этот… олень и победоносно посмотрел на меня. Я мог сказать многое, например то, что он меня не спас, а чуть не убил, и то, что магия не зафиксировала его слова, но решил промолчать, уж больно довольно Дамблдор смотрел на Поттера. — Да будет так, — сквозь зубы сказал я, не закрепляя магией свои слова, и вышел из кабинета. Конец флешбэка. На следующий день я рассказал о случившемся Лили, не всю правду, конечно, лишь то, что меня чуть не убил Люпин и про то, что Дамблдор никак не наказал Мародеров. Реакция Лили меня неприятно удивила, она сказала, что директор поступил правильно, и что во всем случившемся виноват я. Я тогда просто ушел и больше с ней не говорил. На факультете об этой истории знали только старосты, которые поинтересовались у меня, куда делись баллы. Я рассказал правду и услышал столько нехороших слов в сторону Дамблдора, что хватило бы на пару десятков грузчиков. Старосты бушевали, но сделать ничего не могли. В самом конце обучения, после экзамена, я все же решился попросить прощения за предательство. Наивный. Хотел извиниться за то, что при всех указал ей на ее место и статус грязнокровки? Похоже это трогало только меня. Мародёры тоже отличились. Захотели по-своему отпраздновать окончания обучения и вспомнить все лучшее. И напомнить мне. Но не в этот раз. Я больше не тот забитый беззащитный ребенок, что был раньше. И я им ответил. Разбросал их в разные стороны и показал, кто они, а кто я. Прибежавшая Лили во всем обвинила меня. И даже, после, когда узнала правду, в ее глазах я был чужим. Никем. Этот случай и подтолкнул меня к Воландеморту. Летом после шестого курса я принял метку. У магглов меня ничего не держало, мать умерла ещё год назад, а отца я бы сам убил с удовольствием, если бы он без этого не помер. Ну да, я не собирался его лечить и отпаивать зельями, как мама. А он не собирался пить меньше. Так вот, я принял метку. Темного Лорда интересовал мой потенциал в Зельеварении, поэтому он в огромных количествах давал мне копии всех книг по Зельям, которые только мог найти в домах своих сторонников. Он заставил Малфоев сделать в их Меноре мне лабораторию, чтобы я мог заниматься практикой. Свободный допуск в библиотеку Малфоев не заставил себя долго ждать, мне просто стоило намекнуть, что мне нужны книги по Травологии. Я тут получил полный доступ к библиотеке, причем никто не следил за тем, что я читаю. За июль и август я узнал столько нового, что голова пухла, но я все читал и читал новые книги, пробовал рецепты. Я до сих пор не знаю, почему Лорд так возился со мной, но я ему за это был благодарен. Правда это не мешало мне хотеть его смерти. Темный Лорд появился буквально через полгода прямо спросил меня, когда я смогу получить звание Мастера. Я солгал, ответив, что мне понадобится два месяца, чтобы придумать проект и лучше подготовиться. А ведь на самом деле мне бы хватило и недели, проект у меня был. Волчье противоядие, которое я втихаря опробовал на Люпине на седьмом курсе. Почему я не сказал Лорду правду? Я знал, что он не даст мне просто изучать зелья. Он прикажет варить зелья для себя, Пожирателей, станет натаскивать меня в Боевой магии и заставит участвовать в карательных акциях. А меня все это, кроме Боевой магии, не привлекало совсем. Через два месяца я благополучно получил звание, и Лорд завалил меня заказами. Я молча варил зелья, пока ему не пришла в голову идиотская затея — сделать меня шпионом в Хогвартсе. Для этого мне нужно было стать профессором Зельеварения. Я не стал перечить Лорду и тут же написал Дамблдору письмо. Директор Хогвартса ответил достаточно быстро и пригласил меня на собеседование в Кабанью голову. Я надеялся, что он откажется, и с горя напился в компании Люциуса. А потом все завертелось. Подслушанное пророчество, неожиданное безумие Лорда, поиск подходящих под пророчество детей и новость о том, что подходит сын Лили. Хоть я и не общался с Эванс, но она была мне не безразлична. Я кинулся к ногам Лорда, вымаливая ей жизнь. Темный Лорд согласился ее не убивать, если она не будет ему мешать. Зная характер Лили, я ничуть не успокоился и кинулся к Дамблдору. Он пообещал попытаться спасти ее, в обмен на мою верность и информацию о Лорде. Так я стал шпионом. 31 октября 1981 года. Этот день я запомнил на всю жизнь. Они оба обещали, что она выживет, но в итоге она мертва, впрочем как и Лорд. Я не знал, что там произошло, в историю о том, что годовалый малыш смог отразить Аваду, я не верил, а других вариантов не было. Долго на свободе я не пробыл. Через пару дней ко мне пришли авроры и забрали в Азкабан. Я не дергался, знал, что Дамблдор меня вытащит, ведь, судя по метке, Лорд не умер, а значит, директору понадобится шпион. Поэтому я просто расслаблялся, предчувствуя, что потом времени не будет. Дементоры мне особо не мешали: Окклюменция надежно защищала мое сознание. Я оказался прав, Дамблдор вытащил меня из тюрьмы через три недели и тут же сделал меня преподавателем в Хогвартсе, напомнив о клятве верности ему. Я мог спокойно его послать, ведь Лили мертва, а значит, клятва не действительна. Но работала другая клятва. Стоя на могиле бывшей подруги, я пообещал защищать ее сына до его совершеннолетия. А это было удобнее всего сделать из Хогвартса. Да и от Азкабана меня спасло только поручительство Дамблдора, а сидеть в тюрьме мне не хотелось. Так я стал преподавателем Зелий и деканом Слизерина. И если с первым проблем относительно не было, то вторая должность была ужасна. Дети, чьи родители и старшие родственники сидели в тюрьме, помимо этого их травила остальная часть школы, особенно гриффиндорцы. Я долго ругался из-за этого с МакГонагалл, но та лишь отмахивалась и не наказывала гриффиндорцев вообще. И тогда я создал Ужас Подземелий. Черная развевающаяся мантия, волосы в специальном зелье, холодный взгляд, прошлое Пожирателя Смерти и баллы, которые я снимал сотнями с гриффиндорцев. Воронам и барсукам доставалось меньше, чем львам, но они и вели себя спокойнее. Три факультета начали меня бояться и перестали задирать моих змеек, опасаясь нарваться на меня. А слизеринцы меня практически боготворили, ведь я, в отличие от Слизнорта, помогал им, защищал от всей школы, да и не наказывал за мелкие провинности, вроде безобидного колдовства в коридорах. Дамблдор на мои действия лишь недовольно качал головой, но не вмешивался, несмотря на жалобы МакГонагалл. Флитвик в целом придерживался нейтральной позиции, но мои действия ему явно нравились. А Стебель вообще не вникала в школьную политику, ее дети не жаловались, я их не трогал. Время шло, а в Хогвартсе ничего не менялось: львы меня ненавидели, вороны и барсуки боялись, змейки уважали и ценили. Я мог бы избавиться от маски Ужаса Подземелий, но она имела два больших преимущества. Первое, мне не нужно было отбиваться от толпы одержимых гормонами и жаждой подвигов студенток, хотя одна-две в год все равно находились. Второе, именно это действие и поведение, которого ожидали от Пожирателя Смерти, причем верного Темному Лорду. Я издевался над львами, практически не замечал воронов и барсуков, покровительствовал змейкам. Я знал, что Лорд вернется, и мне придется к нему вернуться, чтобы стать шпионом, ведь он захочет убить сына Лили, которого я поклялся защитить. И мое поведение должно было показать Лорду, что я ему верен. Девять лет прошли спокойно, а вот 1990–1991 год был достаточно интересным. Во-первых, в Хогвартс поступили Лестрейндж и Долохова, дети, пожалуй, самых опасных Пожирателей Смерти. Я боялся, что они начнут шпынять магглорожденных и доставят мне много проблем, но я ошибся. Обе девочки были спокойными и дружили со странной магглорожденной, которая попала ко мне на факультет. Вторым интересным моментом как раз и была эта девочка, Элеонора Кэри-Д’Арктур. По всем проверкам она была магглорожденной, но в мире магии ориентировалась как рыба в воде. Я обратил на нее внимание на распределении, но не мог сказать, чем она меня зацепила. Обычная девочка, достаточно симпатичная, уверенная в себе. Внимательнее я присмотрелся к ней, когда заметил, с кем она дружит. Александра Долохова, дочь Антонина Долохова. Девушки болтали, как подруги, и меня это, честно говоря, напрягало. Дочь пожирателя и магглорожденная, звучит подозрительно. Да ещё и слухи эти. Не могла она быть дочерью Бартемиуса, не могла. Они отличаются, но другим, кто не знал Барти лично, это не объяснишь. И она мне кого-то напоминала. Кого, я не понимал. Но, нет-нет, когда я видел ее в библиотеке, или в гостиной с подругами в окружении книг, сердце сжималось. Долохову шляпа ожидаемо отправила ко мне на факультет, а вот попадание туда Кэри меня очень удивило. Обычно магглорожденные не стремятся на Слизерин, тем более, если их о магическом мире ходила просвещать МакГонагалл, а тут девочка выглядит абсолютно спокойно, что, кстати, тоже странно. Ни тени страха, ни удивления, ни радости, ничего, лишь спокойствие. Даже скорее разочарование. Всем. Замком, волшебством, учителями, учениками, книгами, да всем! И скука. Истинная аристократка! Ее даже уважали за это. И ставили в пример. Не каждый аристократ может так хорошо держать маску и себя, а тут девочка одиннадцати лет. Ещё на первом пиру я заметил ее взгляд. Единственное, что я смог различить это легкое недовольство, как будто у нее сорвались какие-то планы. И тогда девочка посмотрела прямо на меня. Я чуть отвел взгляд, чтобы незаметно ее разглядеть. Яркие сине-зеленые глаза, достаточно бледная кожа, темные волосы с золотыми и рыжими прядками. Но меня не интересовала ее внешность, я внимательно изучал ее взгляд. Она смотрела на меня, и в ее глазах отразилось сначала удивление, а потом мелькнула мука. Мне это показалось странным, но я решил все разузнать позже. Узнал. Что ничего не знал. Семья обычная. Маглы. А вот сама она точно чистокровная волшебница. Сначала подумал о потомственных сквибах из древних родов и почти был прав. Магловская аристократия. Родственники королевской семьи. Последняя из семьи Д’арктур. Но родители даже не сквибы. Приемная? Первый урок по Зельеварению у первого курса Слизерина. Я с нетерпением ждал этого урока, мне было жутко интересно посмотреть на Кэри за варкой зелья. Эта девчонка чем-то меня зацепила. Информация о маме-аристократе хоть и дала ответы на некоторые вопросы, но их появилось еще больше. Прямо девочка-загадка. За урок я многое не узнал, лишь то, что она достаточно хорошо разбирается в Зельеделии и то, что рука у нее явно поставлена. Значит, о магии она узнала гораздо раньше, чем ей принесли письмо. Потом рецепт от домовика и о чудо! Древний рецепт! А ингредиенты?! Конечно я не упустил случая и поэкспериментировал. И результаты превзошли все ожидания! Все проклятия, последствия принятия неправильных зелий, болезни, следы от болезней и пыток, да даже разорванные магические каналы и перебитые ребра — все это излечилось! Я провалялся сутки в магической лихорадке, когда шло лечение на самом глубоком уровне, и вуаля! Зелье даже растворило паразита, сидящего в метке! Это всего лишь рисунок! Перевод рецепта был очень точным. Это немыслимо! И я стал искать и наблюдать. И сразу заметил отлучки в лес одной мелочи. Конечно, все мои змейки курсу к 5 уже охотно посещают лес и собирают ингредиенты. Хоть раз в месяц, но стабильно. А тут эта егоза. Несколько раз в неделю! Я вспылил и сам проследовал за ней, подозревая всякое. Единороги! Немыслимо! Они магов вообще не переносят! И закрыл глаза на эти походы, изредка намеренно увеличивая домашние задания, надеясь, что этот котенок уснет. Нет. Справлялась! А ещё этот контракт. Сначала я не знал, с кем его заключил, но теперь понял. Да и ингредиенты я знал. Из нашего леса. Незаметно для себя стал опекать ее. Следить за интересами. Достижениями. И чуял подвох. Слишком много знает. Слишком все легко даётся. Год прошел в наблюдениях за Кэри, Долоховой и Лестрейндж. Эта тройка хорошо сдружилась, и практически все время они проводили вместе. Девочки прекрасно дополняли друг друга, думаю, через пару лет они начнут понимать друг друга с полуслова. Я уже десять лет искал себе ученика и не видел ни одного достойного претендента. И вот, наконец, я выбрал. Кэри любила Зелья и превосходно разбиралась в них, для первого курса, конечно. Я предложил ей стать моей ученицей, и она с радостью согласилась, чего я в принципе от нее и ожидал. А вот ее доверие поразило. И я раскрыл карты и пригрозил. Послушается ли? Становится все интереснее. Впервые за десять лет я с нетерпением ждал сентября.