Первые встречи

      Лондон.       Посмотрите на строения, украшающие главные улицы, и вы влюбитесь в этот город. Именно он станет тем идеалом, который вы будете искать в каждом последующем, и каждый раз, не найдя ничего хотя бы отдаленно похожего на эти вычурные фасады с горящими в ночи окнами, будете страшно разочаровываться. А какие там живут люди! Вот для кого уж действительно каждый день праздник. Каждый день они куда-то едут, куда-то спешат, с кем-то встречаются. Каждый вечер они стирают дорогую обувь на балах.       Только вот за красивой оберткой может скрываться не самая лучшая конфета.       Фасады домов были фасадом всего города, прикрывающим все то, что так тщательно пытаются скрыть люди на протяжении уже многих лет.       Люси, будучи молодой и глупой, не знала всей правды, когда приехала в столицу. Она восторженно слушала рассказы людей, оказавшихся у них в Суиндоне, повествующие о городе больших людей и возможностей. Что уж греха таить, будучи маленькой, она мечтала выйти замуж за одного из таких мужчин, покинуть-таки свой маленький домик, выбиться в люди…       И вот, в свои неполные шестнадцать она сумела скопить немного денег и, поставив родных перед фактом, уехала в Лондон на ближайшем поезде. И пускай вагон был самым дешевым, люди — не самыми приятными, а еда — не самой лучшей, этот поезд все равно стал ее билетом в новую жизнь. Пропуском к мечте, к свободе.       Как оказалось, Лондон был намного больше и ярче, чем Люси его представляла, но когда выяснилось, что у девушки совсем нет денег, пришлось открыть для себя город с совершенно иной стороны.       Голод, нищета, болезни, смерть, словно все всадники Апокалипсиса объявили столицу своей вотчиной.       Те, кто живет в подобных условиях, не думают о других. Здесь существует единственное правило — выжить. Просыпаясь, ты не знаешь, что тебя ждет. Засыпая, ты молишься, чтобы не умереть посреди ночи от голода, а утром — чтобы дожить до заката. И так каждый день.       В течение последующей пары лет Люси безуспешно пыталась найти работу, перепробовав все, начиная от кухарки и заканчивая прачкой, но нигде задержаться надолго не получилась. Девушка была слишком язвительна и импульсивна, а природное обаяние и копна рыжих волос делали ее привлекательной настолько, что все ее работодатели мужского пола заглядывались на нее. В результате бесполезных попыток найти уголок, в котором она действительно будет нужна, ей повезло попасть в дом сэра Кэрью, но и там, в результате подставы со стороны более опытной прислуги девушка прослыла криворукой бестией, не знающей ничего, кроме ссор и перепалок.       Покидая этот дом, свою последнюю надежду на нормальную жизнь, Люси невольно вспомнила молодую леди, не намного старше ее самой, что так по-доброму к ней относилась в редкие минуты встреч. Эта девушка никогда не упрекала рыжую горничную, а лишь спокойно давала понять, что та сделала не так       К сожалению, мисс Кэрью стала последним источником хоть какой-то доброты или хотя бы снисходительности на этом огромном острове безразличия. Потеряв работу и здесь, Люси долго не могла найти новую. Средства не позволяли ей снять не то, что комнату, даже самый темный и пыльный уголок оказался ей не по карману.       Без работы, дома и денег люди недолго могли продержаться.       Когда все пути к более-менее приличной жизни оказались отрезаны, девушка пошла ва-банк.       Спайдер крайне редко выходил из борделя. Да и зачем, собственно? Разве что проследить, чтобы его девочки не расхаживали по улице впустую. Кто знает, какая птица посетит его заведение?       Этот мужчина, считая себя истинным дельцом, смотрел на все и всех только через бумажки, что так приятно ласкали ухо своим шуршанием. Таким же образом его взгляд поймал ярко-рыжую копну волос на фоне серых стен. На тот момент Люси выглядела не лучшим образом, ибо голод и безденежье заставили ее ночевать на улице и питаться чем придется, лишь бы не умереть, а одежда была настолько грязной, что становится странно, что сутенер вообще заметил девушку. Пообещав бедняжке золотые горы и непыльную работенку, Спайдер решил, что сумел найти стоящий товар, и не прогадал.       Хоть Люси и была еще совсем молода, но она быстро училась. Поначалу она пыталась показать зубки и несла одни убытки, чем выводила из себя как клиентов, так и хозяина, который их терял, однако пара пощечин убедила девушку в том, что никому ее мнение не интересно. Отныне она — лишь дешевая игрушка, которую продают по завышенной цене. Что могла сделать провинциалка, чтобы облегчить свое существование? Смириться с положением дел, что она и сделала. Девушка, чьи розовые очки треснули уже давно, выкинула ярко-кричащую оправу и перестала надеяться. Она больше не выискивала в людях хоть что-то хорошее, не ждала своего принца, не мечтала о детях… Она ни о чем не мечтала, но о многом жалела, ибо на жалость к себе времени было предостаточно. Люси жалела себя и злилась на ту глупышку, что оставила дом и родных ради Лондона. Ради бессмысленных девичьих грез.       Когда же жалость к себе стала вызывать отвращение, к девушке пришло безразличие. Теперь она не интересовалась своими посетителями, хотя поначалу Харрис пыталась запомнить их имена или лица. Вскоре каждый новый клиент перестал отличаться от предыдущего также как и дни, проведенные в «Красной крысе» и Лондоне в целом. Она по-прежнему любила истории о Лондоне, но в глубине души презирала этот город. ***       Ладонь Спайдера в очередной раз обожгла ей щеку, да с такой силой, что шляпка слетела с рыжей головы и упала на грязный тротуар. Очередная угроза, очередной выговор, которые так надоели Люси за эти пару лет. Будучи обязанной сутенеру за спасение от голодной смерти, девушка ничего не могла противопоставить ему, и только постоянные предупреждения о том, что она ходовой товар удерживали мужчину от дальнейших действий. Когда Спайдер ушел в бордель, девушка, обреченно вздохнув, опустила глаза в поисках пропажи, как вдруг ее взгляд привлекла чья-то рука, державшая злополучный головной убор.       Не хотелось быть обязанной этому человеку, но правила приличия никто еще не отменял, и Люси робко подняла голову.       Неизвестно почему, но этот джентльмен запомнился Харрис с первого взгляда. Высокий мужчина, наверно, выглядел еще выше рядом с хрупкой девушкой. Отчего-то ей показалось, что незнакомец должен обладать недюжей силой, но он оказался даже бледноватым на вид, а горбинка на носу, словно оставшаяся после перелома, сильно бросалась в глаза. Наверно, он всех воспринимает как низших существ.       Возможно, романтик еще не покинул девушку, поскольку она привыкла судить о человеке по глазам, что, собственно, и случилось.       Обычно, сталкиваясь глазами с мужчинами, Харрис начинала их презирать, и, натягивая свою самую милую улыбку, принимала у себя. Неважно кого, лишь бы заплатил. В каждом взгляде она видела неприкрытый огонь страсти, который, казалось, может сжечь ее дотла, стоит только дать слабину. Но этот мужчина смотрел почему-то иначе… В его глазах не было того всепожирающего огня, не было вероятной агрессии за то, что его задела представительница низов. Может, он даже догадывался о ее роде занятий.       В этих глазах захотелось утонуть и никогда не всплывать. Девушка знала, что он придет на выступление. Слава о ней уже давно гремела в воздухе, а имя было на слуху, так что неудивительно, что он оказался в «Красной крысе», хоть раньше этот мужчина и избегал подобных мест.       Во время шоу Люси сразу же узнала его в толпе, такого высокого и неприступного на вид, но стоило ей приблизиться к нему на довольно-таки приличное расстояние и, взяв за руку, увлечь следом в самую гущу событий, их глаза вновь встретились. Хоть она и боялась его роста, но глаза постоянно выдавали его. Он не испытывал ни малейшего желания находиться в этом месте, не хотел принимать участие в царившем вокруг разврате. Серо-голубые глаза наблюдали с интересом и даже некой долей жалости ко всему происходящему. Он был выше этого во всех смыслах. Но особенно пристально мужчина наблюдал за Люси, за игрой света и тени в ее рыжих волосах, за шальными огоньками в глубине карих глаз.       Люси чуть ли не кожей ощущала его взгляд, от которого почему-то на сердце было так светло и отрадно. Девушка поняла, что для этого джентльмена она — пламя для мотылька. Он летит к ней, тянется всей душой, но не приближается слишком сильно, дабы не обжечь хрупкие крылья. Вне всякого сомнения, Люси приглянулась этому джентльмену.       Было глупо надеяться, что Спайдер не заметит всего этого и не намекнет девушке, что ей нужно делать. Как же ей не хотелось сжигать этого мотылька!       Генри… Только имя, и ничего более, но для танцовщицы оно говорило больше, чем тысяча слов. Оно больше подходит королю или хотя бы какому-нибудь герцогу, но никак не этому скромному созданию. Хоть он и поделился своими мыслями по поводу человечества в целом и праве выбора, мужчину словно по чистой случайности забросило в паб, настолько странно он выглядел на фоне остальных гостей, уже давно набравшихся по самые уши. Особенно заметна становилась его растерянность, когда глаз подмечал какую-нибудь парочку, пристроившуюся в темном уголке в надежде, что никто не видит. Нехотя Люси пустила в ход все те приемы, что так очаровывали других ее клиентов, но Генри не поддавался, стараясь держать ее на расстоянии. Поначалу женское самолюбие танцовщицы было ущемлено подобным поведением, хоть она и знала, что ему хотелось уединиться с ней не меньше, чем любому другому, когда взгляд случайно упал на безымянный палец мужской руки.       Харрис слишком часто обслуживала уважаемых обществом мужчин, которые имели любовниц при еще живых женах, зачастую знающих об этот отвратительном факте. Такие вызывали отвращение больше молодых повес, пускающих честь и деньги семьи на ветер ради острых ощущений. А Генри выглядел таким ошеломленным, будто бы и сам не до конца осознавал, почему он находится в подобного рода заведении.       Они вместе сидели за столиком, пили дешевый джин и говорили о жизни, о мечтах и стремлениях, отчего этот джентльмен с серо-голубыми глазами еще сильнее запал в душу Люси. Он стал первым, кто сумел разглядеть за ее напускным равнодушием хрупкую душу, которая по-прежнему надеется, что скоро весь этот кошмар закончится, а в жизни наступит светлая полоса.       Генри ни к чему не принудил Люси, лишь скромно попрощался и, оставив свою визитную карточку, ушел, таща следом разомлевшего от алкоголя друга.       «Обращайтесь, если Вам понадобиться друг», — сказал он напоследок. Этот необычайно добрый и сочувствующий гость вряд ли вновь объявится в «Красной крысе». Разум говорил, что это их первая-последняя встреча, но сердце кричало, что они еще встретятся. ***       Если Дьявол и похож на человека, то он выглядит именно так.       Хищный взгляд, особенно резко светившийся зеленым в лунном свете, не просто хищно рассматривал ее. Он сжигал дотла, уничтожал, пожирал. Девушке казалось, что еще немного, и этот взгляд поглотит ее жалкую грешную душу.       Мужчина пугал ее одним своим видом. По сравнению с сегодняшним новым знакомым, этот гость был поистине огромен и страшен. Его руки были настолько сильными, что он мог бы придушить Люси, если бы захотел, а мысль о том, что именно эти руки заставляют ее впадать в экстаз, девушке становилось еще страшнее.       Танцовщице было все равно, кто этот жуткий ночной гость. Ясно было одно — это не человек.       Дикий зверь, живший в неволе, впервые почувствовал вкус свободы. К несчастью, это новое ощущение пришлось ему по душе.       Когда Люси уже давно перестала отдавать себе отчет в том, что делала, запустив тонкие пальчики в лохматую копну волос на голове мужчины, пытаясь убрать их с его лица, как резкая боль пронзила левую лопатку, заставив издать звук, отдаленно напоминавший крик. Если бы этот безумец не заткнул рот девушки хищным поцелуем, кто-нибудь услышал бы ее.       Только никто бы не пришел.       Тогда она начала вырываться, но мужчина, издав утробный рык, одним резким движением перевернул ее на живот и припал губами к ране, отчего Люси закричала еще сильнее. Очевидно, наблюдение за чужими страданиями привело мужчину в высшую степень возбуждения, отчего он продолжил издеваться над раненой спиной своей жертвы. К мисс Харрис пришло осознание того, что гость, в отличие от других, наслаждался не итогом своей деятельности, а самим процессом. Не результатом оставленных им ран, но процессом их создания. Он, словно извращенный художник, продолжал истязать это юное тело, рвать рыжие волосы на голове жертвы, тем самым причиняя еще больше боли, но не собирался останавливаться.       Никогда еще Люси не испытывала столько боли, как в ту ночь.       Неизвестно, почему, но вспомнился Генри. Он вроде врач, верно? Интересно, он причиняет боль своим пациентам или относится к ним также тепло, как отнесся к ней? Будь он сейчас на месте этого монстра, сделал бы он девушке больно?       Нет! Человек с такими глазами просто не может быть жестоким. Даже в собственных мыслях.       Эти мысли помогли немного отвлечься от тех ощущений, что приходилось терпеть раз за разом.       Пытка закончилась только под утро. Люси была измучена и опустошена, а все тело изнывало от боли. Точно сломанная кукла, она лежала на кровати, не переставая ронять слезы на подушку. Мужчина ушел, при этом щедро заплатив за ночь, из чего стало очевидно, что он еще вернется, причем не раз. От подобных мыслей девушке захотелось сбежать куда-нибудь, неважно куда, лишь бы подальше, но в памяти всплыли бешено-зеленые глаза, и силы вновь пропали. Люси поняла, что, где бы она ни была, этот дьявол найдет ее.       Эти глаза видят все, что творится в городе. Лондон — город Эдварда Хайда, из которого не сбежит никто.