Hello, this is my fantasy!

***

Его раскладывают медленно и со вкусом, смакуя каждый миллиметр чужой кожи. Тэхёнов первый раз осуществится здесь, в каком-то дряхлом мотеле с тремя звездами, и в день, когда ему исполнится двадцать один год. Не об этом он мечтал, конечно, но сойдет и так. Потому что любимые губы последовательно и мокро исследуют любой участок оголенной кожи. Вот Тэхёна с причмоком целуют за ухом, следом прикусывая проколотый хрящик, размашисто проезжаясь языком по всей раковинке, покрасневшей от этого действия. Вот горячие губы успели спуститься вниз, засасывая его большой палец, прикусывая напоследок, и возвращаясь к тэхеновому приоткрытому рту, сразу же подключив язык. А Тэ издает первый звук: он с удовольствием мычит, когда его мягкую истерзанную нижнюю губу кусают, следом втягивая ее. Потом руки переворачивают его на живот, подкладывают под него мягкую подушку, располагая с удобством. Эти же руки медленно и ласково поглаживают напряженную шею, спину, чужой подтянутый и упругий зад, останавливаясь где-то посередине бедер, сжимая пальцами кожу, и разводя конечности в сторону. Тэ чувствует тяжелое и неимоверно горячее дыхание у себя между половинок, комкая своими длинными пальцами накрахмаленную простынь в ожидании. И он это получает. Чужой мокрый и горячий язык с нажимом проходится меж половинок и останавливается на сжавшемся колечке напряженных мышц. А Тэхён просто пораженно прикрывает глаза, роняя голову в сгибе локтя. Его первый стон звучит натужным и дрожащим, а следом Тэ чувствует движение языка, ощущая, как ноги дрожат от напряжения, а пальцы на ногах поджимаются от удовольствия. Какое-то странное, тягучее и тяжелое ощущение давит на низ живота, от которого по всему телу бегают мурашки, а голова идет кругом, пустея от всех лишних мыслей, оставляя после себя только удовольствие, наслаждение и неимоверное возбуждение. Теперь к языку прибавляется палец, а Тэ настолько расслаблен, что почти не ощущает его, пока палец не выходит из него, а потом резко входит, принося с собой небольшой дискомфорт, который сразу же заменяется другим ощущением, заставляющим неосознанно выгибаться Тэхёна навстречу,- язык любимого толкается в горячее нутро резко и глубоко, вырывая с тэхеновых губ новые низкие стоны. Теперь пальцы толкаются в него попеременно с языком, не оставляя место для дискомфорта, и заменяя на наслаждение. Тэ выгибается, хрустя суставами позвонков на пояснице и тяжело дыша, глотая воздух маленькими порциями, а иногда кажется, что он и вовсе не может дышать,- настолько ему было хорошо. И когда чужие пальцы в очередной раз толкнулись непривычно глубоко, надавливая куда-то в низ, то у Тэхёна в этот момент случился небольшой взрыв галактики, где-то далеко внутри, заставляя его приподняться на коленях, в погоне за этим необычным ощущением, чтобы вновь, чтобы ток по коже заставил забиться в конвульсиях. -Ч-ч...чон-нгу-уук-к...-умоляюще стонет Тэ, требовательно подвиливая бедрами. И получая то, что требовал, хотя не говорил об этом вслух. Он выгибается вновь, падая обратно на мокрые от пота простыни, с дрожащими коленками, разъезжающимися в разные стороны. Импульсы тока возвращаются в одну точку, где-то внизу живота, а чонгуков язык толкается вместе с пальцами. У Тэхена больше нет сил сдерживаться, поэтому он стонет громко и протяжно, с хрипом в конце и неясным скулежом после. -Г-гук-ки... Я-я с-сейч-час...-сбивчиво шепчет он, сжимая простынь сильнее, а после чувствует горячее дыхание на спине, следом губы, а потом...-А-аах!!! Тэхёна выгибает так, как никогда до этого в его жизни. Его рот приоткрывается в немом крике, слезы непроизвольно скапливаются в уголках глаз, руки немеют от сильного напряжения и ноют от того, что он слишком сильно вцепился в простынь. Голова идет кругом, внизу живота неимоверно сильно колется от огромного сгустка возбуждения, а его анус разрывает не то болью, не то блаженной болью, приносящей удовольствие из-за такого сумасшедшего контраста. -Прости, Тэ, я не мог больше терпеть, прости,- мученический и раскаивающийся хриплый шепот в лопатки, чонгуково прерывистое дыхание, и... Мир просто замер на одно мгновение, а осознание произошедшего медленно доползает до атрофированного тэхенова мозга, от чего он глухо замычал куда-то никуда и в пустоту. Перед глазами все расплывается, потому что он вошел... -Расслабься, Тэ, ты слишком сильно меня сжимаешь, тише-тише,-мягко проговорил Чон, поглаживая напряженную спину и шею, массируя кожу, и целуя за ушком. -Ну же, расслабься, ведь я могу не сдержаться... -И не нужно,- хрипло и надломлено ответил Тэ, открыв слезящиеся глаза, повернув голову к Гуку, подаваясь назад. От своих действий он покраснел, начиная щеками и заканчивая шеей, но взгляда не отвел, когда потерся задом о Чона.-Не сдерживайся, ну же... -Черт, Тэ!..- зарычал тот, хватая чужие руки, зафиксировав их одной рукой вместе на пояснице, а другой вцепившись в тэхенов бок, выходя из горячего нутра, чтобы вновь толкнуться с новой силой. Тэхёна выгибает вновь и вновь, реальность стирается под чужим ненасытным и бешенным темпом, их общим рваным дыханием и стонами, а когда Чон меняет угол, то Тэ, наверное, в одно мгновение теряет сразу все: душа улетает куда-то на седьмое, голова и тело распадаются на атомы, превратив все, по ощущениям, в желе. Глаза закатываются от абсолютного удовольствия, не сравнимым ни с чем на всем белом свете. А мир не стоит на месте, взрываясь вновь от особенно резкого и размашистого толчка, пошло шлепающего по тэхеновым раскрасневшимися половинкам, и он не выдерживает. Он стонет. С запозданием, но стонет. Стонет так, что у Чонгука спирает дыхание, прокатываются бешенные мурашки с электрическим током по всему разгоряченному телу, он дрожит, остановившись, пытаясь позорно не кончить сразу же. Вдох, выдох, раз-два. Вдох, выдох,три-четыре... Чону не дают успокоится, он и не замечает того, что его кидают спиной на постель, неожиданно меняя позиции. -Т-тэ... Что ты... А-ам-мф,- он не успевает ничего, ни сообразить, ни удивиться, ни что-либо еще сказать. Потому, что его целуют мокро, с шумным причмоком, с горячим языком и до невозможности тяжелым и пошлым дыханием. А потом Тэхён медленно, словно дразня, опускается на чонгуков член, не отрывая губ от чужих. Когда же он выпрямляется... то у Чонгука просто краш системы... Никогда бы он не подумал, что самый наимилейший комочек смущения и робеющего недорозумения, превратится в самого чертовски сексуального, ненасытного, похотливого и несдержанного дьяволенка. И Чонгуку это неимоверно нравится. Поэтом он подхватывает чужие бедра, пододвигая ближе, сгибая свои ноги в коленках, и начиная прекрасное представление крупным планом. И почему с самого начала он не смотрел на тэхеново лицо? Оно же как произведение искусства. Прямые брови надломлено хмурятся, чуть приподнимаясь к верху, розовые полные губы приоткрыты, выпуская соблазнительно-пошлые звуки изо рта, щеки и уши раскраснелись от возбуждения, светлые волосы торчком в разные стороны, дрожащие руки, цепляющиеся за Чонгука... И тело. Изящное, стройное, с едва заметным рельефом пресса на животе, длинные ноги и упругие бедра... Все это принадлежит Чонгуку. Весь Тэхён со своими идеальными чертами лица, необычным двойственным характером, отзывчивостью и любовью,- теперь принадлежит полностью только Чонгуку. От этой мысли Чон тут же стонет, прекращая медленные и тягучие толчки, на более развязные. Упираясь пятками в кровать, Гук, придерживая Тэ за талию, резко толкается навстречу последнему, вырывая из тэхеновых губ все новые и новые стоны и пошлые звуки. -Чонгук! Г-гуки-ии! Я... Я с-сейч-чаас!..- выкрикивает Тэ, запрокинув голову и выгнувшись, хватая Чона за предпречья, насаживаясь еще сильнее, встречая чужие толчки. Еще несколько грубых толчков и Тэхён срывается на хрипящий полукрик-полустон, застывая на месте, с оттопыренным задом, пока Чонгук догоняет за ним, продолжая вбивать Тэ в себя, заставляя того от повышенной чувствительности после первого полноценного оргазма содрогаться так, что мышцы аж сводит, сжимая Гука внутри все сильнее. Вот Чон уже рычит и, последний раз с силой толкнувшись, оставив висеть в воздухе громкий шлепок от столкновения двух голых тел, кончает со стоном на высокой ноте, прижав Тэ к себе сильнее. Тот наваливается на него, утыкаясь носом куда-то в шею, пытаясь отдышаться от бешеных скачек. Кажется, Техен успел кончить еще раз... -Это было...-начинает Тэ шепотом, но ему не дают договорить, переворачивая на спину, и не выходя из него, а наоборот - к нему прижимаются только сильнее, устроившись меж разведенных чужих ног. Тэхен все еще дрожит и не может нормально дышать. -Да, это было а-ху-ен-но,- договаривают вместо него Гук, целуя нежно в губы. Чон ведет рукой по тэхеновой ноге, поднимаясь выше, и, схватив Тэ за задницу, медленно выходит из него. Чон все еще возбужден, хоть приятная послеоргазменная нега лени уже успела накрыть с головой, но ему все еще мало Ким Тэхёна. Он терпел все три года сексуального воздержания, преданно, нежно ухаживал за ним и бегал за ним, наблюдал за ним, исследуя его. Чонгук болен им настолько, что иногда, просыпаясь у себя в постели дома, поражается этой его одержимостью Тэхеном, а потом, не смотря на то, что на улице всего-ничего восемь утра, он берет телефон и звонит ему. Просто потому, что он захотел вдруг услышать тэхенов хриплый после сна голос, представляя его волосы, превратившиеся за ночь в вороново гнездо, его опухшие глаза и то, как он пытается их разлепить в попытке найти и прибить телефон о стенку. Все, что сдерживал Чонгук до этого момента, ожидая совершеннолетия своего любимого человечка, которому признался в чувствах сразу же, как осознал их в полной мере,- отпускается, оставляя место одному лишь голодному желанию. Взять. Взять на полу, у стенки, на диване, в кресле, в ванной, на кухонном столе, у холодильника, на стуле у обеденного стола. Взять везде. И у Чонгука дома. А пока, он лишь спускается поцелуями вниз по тэхеновому расслабленному телу и останавливается напротив чужого члена, опаляя его горячим дыханием и смотря прямо Тэхену в глаза, лизнув только головку, а потом, улыбнувшись говорит: - С Днем рождения, Ким Тэхён. Я тебя люблю,- а потом заглатывает по самое основание, заставляя последнего срываться на мучительные стоны и крики.